Сквозь испытания огнём - Дэвид Вебер

раза. К несчастью для него, граф Корис указал, что до сих пор ни Кэйлебу, ни Шарлиэн также не разрешалось рисковать собой в воздухе. А потом он спросил, действительно ли Дейвин хочет поднять Франческу над бескрайним океаном на две или три мили в воздух в кабине, прикрепленной к огромному мешку со взрывчатым газом.

Как оказалось, у нее вообще не было проблем с тем, чтобы ее бессовестно использовали для отвлечения Дейвина от дирижаблей в целом. Корабли, которые плавали в воде, были одним, насколько она была обеспокоена. Несмотря на то, что она училась в колледже, корабли, которые плавали в воздухе, все еще казались ей глубоко неестественными. Красивыми, впечатляющими и, несомненно, полезными, но явно неестественными.

И, кроме того, таким образом она заполучила его в свое полное распоряжение на целых две пятидневки. Ну, для нее самой, стайки слуг, ее горничной, ее родителей, графа Энвил-Рока и леди Саманты. К счастью, «Алфрид Хиндрик» был большим кораблем, и они смогли найти что-то вроде уединения в таких местах, как это, стоя среди буйных порывов ветра, когда носовая волна ритмично разбивалась о борт. Без сомнения, десятки глаз были устремлены на них, даже когда они стояли здесь, но ее действительно это не волновало, и она устроилась в ветровой тени Дейвина и откинула голову ему на грудь.

* * *

— Итак, Дейвин, — сказал Кэйлеб, откидываясь на спинку стула, — должен ли я предположить, что ты пришел, чтобы официально попросить моего разрешения на брак, как послушный вассал?

— Вообще-то, нет, — вежливо сказал Дейвин, затем сделал глоток из своего стакана с виски. — Это действительно хороший Глинфич, — весело добавил он.

— Непослушный щенок! — зарычал Кэйлеб. — У меня есть твердое намерение топнуть ногой и запретить оглашение!

— Нет, ты этого не сделаешь, — сказал ему Дейвин. — Во-первых, потому что с политической точки зрения это блестяще. — Он широко улыбнулся. — Во-вторых, потому что я случайно знаю, что императрица Шарли полностью на стороне Франчески, и она единственный человек в мире, которого ты боишься. И в-третьих, — ухмылка превратилась во что-то гораздо более мягкое, — потому что ты знаешь, как сильно я ее люблю.

— Не знаю, что хуже, — вздохнул Кэйлеб. — То, что мне сказали, что мое согласие на брак не имеет значения, или то, что ты можешь читать меня, как книгу.

— Что я могу сказать? У меня были хорошие учителя!

— Да, ты научился, — согласился Кэйлеб. — И у нас был хороший ученик. Серьезно, Дейвин, я не могу быть счастливее за вас обоих. Хотя Эйлана указала — в своем изысканно тактичном стиле — что тебе потребовалось больше двадцати лет, чтобы понять это.

— Нечестно, — твердо сказал Дейвин. — Добрую половину этих лет она была неряшливой школьницей, а я был еще более неряшливым школьником. Это было во время нашей фазы «поцелуи отвратительны», вы понимаете. А потом она ушла учиться на пять из оставшихся десяти! На самом деле, думаю, что справился довольно хорошо, учитывая время, с которым мне действительно пришлось работать!

Кэйлеб с усмешкой покачал головой, затем поднялся со стула и жестом пригласил Дейвина следовать за ним через решетчатые стеклянные двери на балкон второго этажа, выходящий на центральный двор дворца.

— Склонен согласиться с тобой, и правда в том, что вы оба стали лучше с возрастом. Как сказал бы Мерлин, вы также выглядите замечательно. И никто из вас также не дурак.

— Не знаю, выдержит ли моя природная скромность всю эту бурную похвалу, — сухо сказал Дейвин, неся с собой стакан с виски.

— Просто называю это так, как я это вижу, — сказал Кэйлеб. — И, на более серьезной ноте, я рад видеть, что ты наконец остепенился. Теперь все мои правящие князья будут женатыми и деловито производящими наследников!

— Склонен сомневаться, что кто-то из нас собирается производить их с такой скоростью, как у вас с Шарли. — Дейвин философски покачал головой. — Должно быть, что-то связано с водой здесь, в Старом Чарисе и Чисхолме.

— Молокосос!

Кэйлеб облокотился на балюстраду, глядя на внутренний двор, на Теллесберг опускался вечер. Дейвин присоединился к нему, и они дружески встали бок о бок, младший у плеча человека, который был самым злейшим врагом его отца.

— Серьезно, — продолжил Кэйлеб через мгновение, — я не мог быть счастливее за вас обоих. И спасибо вам за то, что приехали сюда, чтобы объявить об официальной помолвке.

— Политическая хореография может быть болезненной, не так ли?

— О, расскажи мне об этом! Однако настоящая проблема — это Горджа. Не могу винить его за то, что он хочет оставаться поближе к дому, учитывая, как больна мать Мейил. Знаю, что он приехал бы в Мэнчир на свадьбу, если бы ему пришлось, и он бы улыбался, пока был там. Но прямо сейчас он действительно не хочет уезжать за много тысяч миль от дома.

— И нет никаких причин, по которым он должен был бы это делать. — Дейвин покачал головой.

Он не был так близок с королем Горджей из Таро, как с Кэйлебом и Шарлиэн или даже с Нарманом Гарейтом из Эмерэлда. Они хорошо ладили в тех редких случаях, когда встречались, но между ними было более тридцати лет разницы, в отличие от едва ли девяти между ним и Нарманом Гарейтом. Несмотря на это, он знал, как глубоко Горджа заботился о своей королеве и как глубоко он сам был привязан к своей теще.

— И согласие официально оформить помолвку здесь, в Теллесберге, означает, что