Под позолотой — кровь - Александр Золотько

   Выложил из сумки пистолет и обоймы Мусор именно подчиняясь импульсу. После того, как пистолет оказался в руках к формуле «деньги – Кинутый – Нинка» добавился новый компонент – «оружие», и формула приобрела завершенный вид.

   Мусор еще немного походил по своему участку, доложил начальству о том, что ничего подозрительного выявить не удалось, получил ценное указание усилить бдительность и сообщение о том, что искать нужно двоих: мужика и бабу. «Хоть всю ночь по участку бегай!» – потребовало начальство. Сейчас все брошу и побегу, подумал Мусоргский, но возражать не стал.

   Он просто забежал домой, переоделся в гражданское, сунул в спортивную сумку пистолет с глушителем и обоймы, а потом, не торопясь, отправился в горы.

   Ничего не происходит само по себе. Все должно быть подготовлено. Вечером придется стрелять. Из незнакомого оружия и по непривычной мишени. Мусор присел на камень чтобы отдышаться. Жарко, и очень давно не возникало у Мусоргского желания полазить по камням. Можно было, конечно, заняться пистолетом и в сарае, но в пещере это было удобнее по двум причинам: во-первых, никто даже случайно не сможет припереться не вовремя и спросить, а что, собственно, участковый делает в сарае с импортным пистолетом в руках, а, во-вторых, нужно решить где назначить свидание Нинке. Последнее свидание.

   Мусор встал с камня и двинулся дальше, к пещере. Раньше к пещере ходили часто. Пацаны пекли картошку, парочка могла перепихнуться при небольшом дождике. После того, как в пещере нашли убитую девчонку года три назад, ходить в пещеру перестали. Собственно, пещерой назвать эту вымоину можно было лишь условно. Так себе, углубление в скале метра три длиной. От города всего километрах в двух, правда по камням и осыпи.

   Была у Мусора вначале мысль двинуться подальше, к штольне береговой батареи, но там часто крутились ребята Короля, а сталкиваться с ними Мусору было не с руки.

   Прежде чем подняться к пещере, Мусор постоял, приводя дыхание в порядок, потом внимательно осмотрел все вокруг, не приходил ли кто сюда, и только потом вошел в пещеру.

   Порядок. Все просто хорошо. Мусор, сняв сумку с плеча, присел на корточки и вынул из нее пистолет. Тяжелая штука, тяжелее привычного «макарова» раза в полтора. Или кажется?

   Точно, тяжелее. Мусор извлек из рукояти обойму и аккуратно выщелкнул из нее лоснящиеся патроны. Пятнадцать штук, да еще запасных четыре обоймы – с таким количеством патронов можно половину города перестрелять.

   Мусор вставил патроны обратно в обойму, отложил в сторону. Вынул из сумки увесистую колбаску глушителя, повертел в руках и попытался приладить на дуло пистолета. Получилось со второй попытки, что-то не так было с резьбой, и глушитель навинчивался туго. Не страшно, ему не придется быстро снимать глушитель, к утру даже самого пистолета у него не будет.

   Отложив пистолет на сумку, Мусор встал, прошел в глубину пещеры и, подобрав обломок камня, начертил на стене грубый силуэт.

   Мишень ростовая, почти как в милицейском тире. Дежурное стрелковое упражнение, три выстрела по мишени, Мусоргский выполнял всегда без промаха. Ума тут особого не нужно. Просто надо аккуратно все сделать и плавно нажать на спуск.

   Мусор вернулся к сумке, взял пистолет, загнал в рукоять обойму и оттянул затвор назад. Пружина тугая, рука вспотела и чуть не скользнула со ствольной коробки. Нужно будет взвести пистолет заранее, а потом уже только перед самой стрельбой снять с предохранителя. Мусор повернулся к нацарапанной мишени правым боком, как в тире, медленно поднял руку с пистолетом. В голову. Лучше всего сразу в голову. Мусор еще немного поднял руку и потянул спусковой крючок подушечкой указательного пальца – все, как в наставлении.

   Звук получился тихий, но не настолько тихий, как ожидал Мусор. В фильмах глушители почти полностью убирают звук выстрела. В пещере же звук показался довольно громким – как из игрушечного пистолета. Мусор неодобрительно покачал головой. Из-за глушителя центр тяжести пистолета сместился вперед, и в момент выстрела пистолет качнулся вниз. Пуля ударила нарисованный на стене силуэт в живот. Тоже неплохо, но раненый в живот может заорать. Мусор еще раз прицелился и выстрелил, на этот раз трижды.

   Все три пули легли в окружность, обозначавшую голову. Ладно. Теперь еще раз, только не как в тире. Мусор попытался представить, как поведет себя Кинутый перед дулом пистолета. Станет просить о пощаде? Будет ползать в ногах и пускатьсопли. Тогда все будет намного проще – дуло к голове и все. Правда, если стрелять в упор, можно забрызгаться.

   Мусор спрятал руку с пистолетом за спину, сделал шаг вперед: «Здравствуй, Вася!». Рука вылетела из-за спины, и пистолет выстрелил сразу же, как только оказался на уровне глаз. Зараза. Отметина появилась у мишени в плече. Мусор почувствовал, как спокойствие оставляет его. Уворачиваешься, мудила? Не хочешь умереть спокойно. На тебе, на! Обе пули снова попали в голову. А, может, не стоит вот так с порога стрелять, вдруг у него там окажется кто-нибудь. Жена, например, не согласиться переночевать у своей матери? Значит, сама виновата.

   Мусор поднял сумку с земли, поставил пистолет на предохранитель и положил пистолет на дно сумки. Вот он входит в дом, тары-бары, кто у тебя здесь дома, никого, присаживайтесь, хорошо… Мусор присел, будто на стул, нащупал в сумке пистолет, снял его с предохранителя, плавным движением вынул пистолет и дважды выстрелил по мишени. Голова, шея. Нормально.

   На дворе начинало смеркаться. Мусор аккуратно поставил пистолет на предохранитель и подобрал гильзы – девять штук, ни одной не потерял. Оставались пули в стене, но это уже не так важно. Вряд ли кто заметит. А потом все это будет не важно.

   Мусор вышел из пещеры, потянулся. Его начинало знобить. По телу растекалось возбуждение. Сейчас бы кого-нибудь трахнуть! Внезапно захотелось крикнуть громко-громко. Мусор набрал в грудь воздуха, задержал его на несколько секунд, а потом резко выдохнул. Пора выбираться – скоро стемнеет.

   Наблюдатель

   – А в чем тут у вас в рестораны ходят, баба Агата? – спросил Гаврилин.

   – В чем и у вас – мужики в штанах, а бабы – в юбках, – не отрываясь от печки, отрезала баба Агата.

   – У нас, между прочим, женщины и в штанах тоже ходют.

   – А в Шотландии мужики в юбках.

   – Нет, баба Агата, я серьезно. Нужно одевать галстук или нет?

   – А он у тебя есть?

   – Обижаете…

   – Ну, тогда у тебя ума нет.

   – Это еще почему? – почти натурально удивился Гаврилин.

   – По качану, – невозмутимо ответила хозяйка и с треском захлопнула посудный шкаф.

   – Я бы все-таки попросил не переходить на личности, а отвечать по существу.

   – Это еще твое счастье, что я не перешла на личности.

   – Да? И что же?.. – но ирония в разговоре с бабой Агатой, в особенности тонкая ирония, не проходит.

   – Если бы я прошла по твоей личности, то тебя бы ни в один ресторан не пустили бы не то, что в галстуке, в смокинге.

   – Угрожать рукоприкладством – не интеллигентно, между прочим, – заявил Гаврилин и попытался пробраться к печке.

   – А сплетни о порядочных женщинах из старушек вытягивать – интеллигентно? Куда лезешь?

   – За чайником лезу, – как можно обиженнее заявил Гаврилин, – и я не вытягивал, а спрашивал, не сплетни, а информацию и не из старушки, а из дамочки в полном соку и с экзотическим именем Агата.

   Баба Агата молча воззрилась на квартиранта. Гаврилин сделал невинное лицо и демонстративно покрутил в руках пустую чашку.

   – Баран, – мрачно сказала баба Агата.

   – Я попрошу, – с оскорбленным видом Гаврилин уселся за обеденный стол, – не баран, а овен. Огненный, между прочим, знак.

   – Огненный баран, – согласилась баба Агата и поставила на стол перед Гаврилиным тарелку с печеньем и сахарницу.

   – Ах, так? В вашем возрасте, бабуся, пора бы уже и немного повежливее быть.

   Баба Агата не реагируя на прямое оскорбление, принесла на стол варенье и заварник, поставила подставку и на нее чайник. Гаврилин осторожно подвинул к себе печенье, налил в чашку заварки и насыпал сахару. Баба Агата невозмутимо наблюдала за ним от печки. Гаврилин налил в чашку кипятка, размешал сахар, отхлебнул и, естественно, обжегся.

   – Вот видишь, – удовлетворенно сказала баба Агата, – даже чай по человечески попить не можешь, а туда же – пожилых женщин оскорблять.

   – Ум-гу, – сказал Гаврилин, заедая ожег печеньем.

   – Вот это ты правильно – перед рестораном всегда нужно поесть. Меньше денег уходит.

   – Кстати, о ресторанах. Так это почему у меня нет головы?

   – А кто говорил, что у тебя головы нет? Вон какая здоровая. Шестидесятый размер, небось.