Убить Мертвых (ЛП) - Кадри Ричард

Она улыбается.

— В любом случае, всё нормально. Всё, что имеет значение, это чтобы этот человек не был слишком груб или не слишком радовался встрече с тобой.

— Хорошее решение. Я и сам пытался справиться с нечто подобным.

— Знаю. Может, ты меня и не знаешь, но я узнала тебя и твой забавный ном де плюм[164].

— Не вини меня. Демоны дали мне его за моей спиной. Я даже не знал, пока один коп не сказал мне.

— Это лучше, чем «шлюха». Это то, что обычно говорят у меня за спиной.

— Большинство людей — идиоты. Нет ничего хуже высказывающих тебе своё мнение идиотов.

Я затягиваюсь своей фальшивой сигаретой. Она действительно не так уж плоха на вкус, но у пластика твёрдая фактура, словно всасываешь никотин через шпаклёвочный пистолет.

— Итак, ты снимаешься в «Несущем свет». Ты ангел, или как?

— Не будь глупым. Я Ева, разрушительница мужчин, а значит, и всего мира.

— И вот он я, без бокала, чтобы поднять за тебя тост.

— Видишь? Я гораздо хуже, чем ты мог бы быть, Сэндмен Слим.

— Люди обзывают тебя за спиной, но поверь, они бы называли меня и того хуже, если бы не боялись, что я спущу с них шкуру и буду использовать её вместо кухонных прихваток.

— Дружба с Люцифером должна помогать.

— Я не настолько туп, чтобы считать, что мы друзья, но мы и не враги. У нас есть некоторые общие интересы.

— Значит, ты именно тот, кем считают тебя люди?

— Что гласит теория этой недели?

— Что ты вроде вампира, но без крови. Ты силён, как вампир. Ты быстр. Ты исцеляешься и можешь заглядывать внутрь людей. Некоторые полагают, что ты был вампиром, но Люцифер исцелил тебя, и теперь ты его собственность.

Я по привычке стучу пальцем по сигарете, чтобы стряхнуть пепел. Болван. На куске пластика нет пепла.

— Я не являюсь ничьей собственностью. Мне платят за мои услуги, — говорю я. — А ещё я работаю фрилансером на Золотую Стражу. Они уж точно не на стороне мистера Макхита.

Впереди Кабал Эш вцепился в булки Люциферу. Думаю, парень откачал свою спинномозговую жидкость и заменил её текилой. Он эпически, роскошно пьян. Если бы у его пьянства были ноги, оно было бы Александром Великим и покорило весь известный мир. А затем бы его неделю рвало в унитаз из чистого золота, который оно украло из гостиной Зевса.

Прямо сейчас Кабал своей мёртвой хваткой на руке Люцифера делает вечеринку тухлой. Он качает её, словно думает, что добывает нефть. Женщина, одетая в такие же грязные лохмотья, что и Кабал, пытается оттянуть его под предлогом ещё выпить. Может, я должен вмешаться и оттащить парня, но это не моя вечеринка, и чертовски весело стоять прямо там, где я стою.

Подружке-оборванке Кабала наконец-то удаётся отодрать его грабли от Люцифера и поспешно увести пьянчугу в толпу c глаз долой.

— Приятно слышать, что ты никому не принадлежишь. У мужчин, особенно американцев, огромное желание покупать и продавать друг друга. В моём случае их влечёт то, что я модель и делаю всякие сексуальные штучки в журналах и фильмах, а потом, когда они меня заполучают — или думают, что заполучают — они хотят, чтобы я на ночь превратилась в маленькую мышку-домохозяйку.

— Я понимаю, как то, что ты делаешь, может напугать парня.

— Но мне кажется, что ты меня не осуждаешь.

— В этой жизни я весьма далёк от того, чтобы судить.

— Что это ты куришь?

— Не уверен. Думаю, это низкосортный крэк для несовершеннолетних роботов.

— Могу попробовать?

Она делает глубокую затяжку и вызывает приятное красное свечение светодиода в том месте, где должен быть горящий конец этой штуковины. Открывает рот буквой «О» и выпускает серию идеальных колец дыма. Улыбаясь, она возвращает мне сигарету.

— Вот что вы сейчас курите в Лос-Анджелесе? Не уверена, что одобряю. Пороки не должны быть безопасными. Они — это то, что напоминает нам о том, что мы живы и смертны.

Я швыряю штуковину, и она прыгает по полу в идущий вдоль стены один из притоков канала.

— Вот. Спасибо, что спасла меня от слишком долгой жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Значит, тебе не нравится, когда тебя называют Сэндмен Слимом. На твоей странице в Википедии сказано, что иногда тебя называют Диким Биллом.

— Я есть в этой чёртовой Википедии?

— Крошечная статья, полная примечаний, что никто не знает, правда ли хоть что-то из этого. Она весьма забавная. Тебе понравится.

— Почитай мне как-нибудь. У меня такое чувство, что на чешском она будет звучать лучше.

— Но всё это не даёт ответа на мой вопрос. Как мне тебя называть?

Впереди Люцифер, прижимая телефон к уху, отворачивается от своих поклонников. Судя по выражению его лица, кто-то получит в зад вилы размером с «Кадиллак».

— Зови меня Джеймс. Не Джимми или Джим. Просто Джеймс. А как мне тебя называть?

— Бриджит вполне сойдёт.

— А. Думал, мы исповедуемся в настоящих именах.

— Нет. Я лишь спросила, как тебя называть.

Теперь, когда вот уже пару секунд не получает королевских почестей, Ричи понимает, что Бриджит нет рядом с ним. Он оглядывается по сторонам, как выживший на «Титанике» в поисках спасательного жилета.

— Думаю, тебя вот-вот пригласят обратно на сцену.

Бриджит слабо вздыхает.

— Тебе везёт. Твой шеф не проводит все свои часы бодрствования в беспокойстве о том, что ты можешь трахать кого-то ещё.

— Он о таком не упоминал.

Она улыбается и машет рукой, чтобы привлечь внимание Ричи.

— Мне надо идти. Было приятно поговорить с тобой, Сэндмен. Пардон. Джеймс.

— И с вами, мисс Бардо.

Уходя, она легонько проводит пальцем по тыльной стороне моей руки.

Обычно я не думаю о девушках из порно, как об актрисах, но Бриджит может быть исключением. Когда она подходит к Ричи, то одаривает его улыбкой «Красотки», словно считает центром мира.

Похоже, центр мира Люцифера полетел в тартарары. Он манит пальцем, и мы покидаем танцевальный зал. Никаких прощаний. Никаких рукопожатий. Ничего. Должно быть приятно просто начать идти, зная, что все остальные последуют за тобой. Что в точности и произошло. Ян, Коралин и Ричи практически рванули за ним. Ричи тянет за собой Бриджит, словно щенка на поводке. Она смеётся. Я проталкиваюсь сквозь толпу, обхожу волосатого зверюгу нагуаля с парочкой ведьм, пожирающих сырое мясо с подноса голема. Волчок держит голема за руку, чтобы тот не мог сбежать.

Я догоняю их как раз в тот момент, когда все прощаются. Люцифер жмёт последние несколько рук, посылает несколько воздушных поцелуев, и мы снова двигаемся.

— Что происходит?

Он ещё раз смотрит в свой телефон и суёт его в карман.

— Мы возвращаемся в отель. Очевидно, Аманда со своим шабашем так и не ушли, и они не особо-то любезны с персоналом отеля, который слишком напуган, чтобы вышвырнуть её.

— Чьи последователи глупее, твои или божьи?

— Мои — дурачки, а его — самодовольные щёголи. Выбирай сам.

— Мне следовало догадаться, что маленький говнюк будет здесь.

Люцифер смотрит на меня. Я киваю на симпатичного молодого парня, хмуро выпивающего с краю группы других прелестных молодых особ. Это Зигги Стардаст, парень с дурными манерами из «Бамбукового дома кукол», который думал, что я дельфин, выполняющий трюки за рыбёшку.

— Это сын Яна и Коралин. Кажется, его зовут Ренье. Недовольный маленький зануда и бездельник.

— Сдаётся мне, типичный Саб Роза.

Люцифер направляется к первой гондоле, которую видит, опередив собиравшуюся сесть в неё недовольную женщину Саб Роза. Она собирается что-то сказать, видит меня и качает головой.

   — Это Медея Бава, глава Инквизиции Саб Роза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я сажусь в лодку, и она говорит:

— О человеке судят по его компании.

— Согласен. Ты живёшь одна с тридцатью котами, и всех зовут Мистер Усатик.

Она стоит и хмуро глядит на меня, пока голем-гондольер увозит нас прочь.

— Твоя подруга? — cпрашивает Люцифер.