Убить Мертвых (ЛП) - Кадри Ричард

Я хочу курить, но устал клянчить у Люцифера «Проклятие». Ощупываю карман и нахожу электронную сигарету. Делаю пробную затяжку. Это не настолько ужасно, как я думал.

— Впервые слышу, как ты откалываешь шутку про ад.

— В аду очень весело, если ты там главный.

Танцевальный зал напоминает крысиную стаю Лас-Вегаса в тематическом парке «Восставшего из ада». Саб Роза, гражданские и Таящиеся щеголяют в смокингах и вечерних платьях, но даже здесь есть несколько уклоняющихся. Кабал Эш выглядит так, будто спал под протекающим контейнером для мусора, а пахнет и того хуже. Выглядеть омерзительно — семейная традиция Эшей. Знак их статуса в высшей лиге. И они ещё не самый худший клан. По крайней мере, они носят одежду.

На сцене играет оркестр, но никто не танцует. Мертвецы ещё туда-сюда, но, полагаю, металлическая группа — это слишком сурово для этой толпы. Мне потребовалась минута, чтобы узнать их сквозь шум.

— Это «Убийство овец в Скул-Вэлли»[163].

Люцифер ставит пустой стакан на поднос блуждающего голема.

— Да ну?

— Не та группа, которую я ожидал бы увидеть на подобной вечеринке.

— Это потому, что они были любимой группой моей дочери, а не моей.

Это голос женщины, глубокий, мелодичный с аристократичным немецким акцентом. Её кожа белая, как полная луна, а радужки глаз — золотистые.

— Коралин, я так рад тебя видеть.

Он берёт её за руку, а она целует его в обе щёки.

— Столько времени прошло, дорогой, — говорит она.

— Ты — одна из тех вещей, которые делают стоящим приход в этот глупый мир.

Она искренне смеётся.

— Как интересно, что твоя дочь выбрала группу на сегодняшний вечер. Думаю, Джеймс знал её.

— Это правда? Вы знали Элеонору?

— Не думаю, что в то время она пользовалась своей настоящей фамилией. Как она себя называла? Не Элеонора Вэнс?

— Да. Это была какая-то глупость из старой книги.

Она смотрит на меня.

— Вы знали Элеонору?

— Нет, мэм. Мистер Макхит ошибся. Я не знал её.

Это по-своему правда. Я совсем не знал её. Я просто утихомирил её. Прости, Элеонора. Я игнорирую твою последнюю просьбу. Я ни за что не скажу твоей маме, что ты украла то, что украла лишь потому, что хотела её взбесить. Не этой женщине. Не здесь.

— Ян где-то здесь?

— Он помогает Саймону отыскать его пражскую шлюшку.

— Некоторые у них получаются чертовски хорошими, — говорит Люцифер.

— Надеюсь, лучше, чем у французов их проклятые големы.

Коралин принимает сигарету, которую ей протягивает Люцифер.

— А вы, должно быть, тот самый маленький монстр, о котором я так много слышала. Тот самый, что пытался сжечь дотла Беверли-Хиллз.

— Только Родео-драйв. И это была не моя вина. Другой парень выстрелил первым. Извините, если я испортил кому-то из ваших друзей джинсы за тысячу долларов.

— Да пошли эти старые клуши со своими безмозглыми мальчиками по вызову. Мне жаль, что я пропустила всё веселье. В следующий раз, когда у тебя будет приступ геноцида, ты просто обязан, прежде чем приступить к нему, позвать меня.

— Это свидание.

Я смотрю в её золотистые глаза, но не могу их прочесть. Как и не слышу её сердца, и не могу прочувствовать её мысли. У некоторых Саб Роза над домами что-то вроде анти-худу плаща. Он сводит к минимуму чары и основные магические порчи. Держу пари, что этим вечером Гействальды врубили его на полную катушку. Самое волнительное, на что мы можем надеяться, это что Кабал настолько напьётся, что затеет драку с призраком Брюса Ли.

— А вот и мальчики, — говорил Коралин. — И они нашли маленькую потаскушку. Интересно, сколько членов она уже отсосала сегодня вечером?

Я смотрю на Люцифера, но он игнорирует меня и это высказывание.

Ян Гействальд настолько же тёмный, насколько светлая Коралин. У него тёмно-оливковый цвет лица и изрядно морщинистое лицо, как у того, кто слишком много времени провёл в пустыне, щурясь на солнце.

Ричи обнимает женщину за плечи и улыбается так, словно только что выиграл в лотерею.

Эта женщина — брюнетка, а её тёмные зрачки в ясных белках глаз похожи на пулевые отверстия в снегу. У неё идеальные точёные скулы, как у француженок, но нос, которого не касался пластический хирург, и полные губы выглядят скорее итальянскими или греческими.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Голливудская красота может заставить упасть ваш IQ, но тут тот другой вид, который словно конец света. Великолепие Армагеддона. Она входит в комнату, точно Ангел Смерти в мини-юбке, и всё, о чём вы можете думать, это: «Если бы мне сейчас выстрелили в голову, я бы умер с улыбкой».

Брюнетка криво ухмыляется мне. Я пялился, и она меня поймала. Уже вне игры.

— Ты нашёл дорогу домой, — говорит Коралин.

— Она заставила нас побегать, но мы её выследили, — отвечает Ян. — Бедный Саймон уже был весь в слезах.

— Это был пот, а не слёзы. Последнее время обычно другие люди занимаются для меня охотой и собирательством. — Говорит Саймон.

Брюнетка протягивает мне руку.

— Привет. Я Бриджит.

— Старк. Приятно познакомиться.

— И мне.

Ричи просыпается.

— Прости, дорогая.

Он берёт её за плечи и наводит на Люцифера, словно она артиллерия.

— Это Бриджит Бардо. Бриджит, это мистер Макхит. Ты будешь сниматься в его фильме «Несущий свет».

— Рада познакомиться, Макнож. Вы прихватили свой кинжал?

Люцифер кивает на меня.

— Я прихватил его. Он носит нож.

— Только потому, что не смог засунуть пистолет под этот чёртов пиджак.

Бриджит и Коралин улыбаются.

— Я рад, что ты здесь и заботишься о нашем особенном госте, — говорит Ричи. Он похлопывает Люцифера по спине.

— Слышал? Спенсера Чёрча нигде нет. — Говорит Ян.

— Пропал? — Спрашивает Ричи.

— Никто не знает.

— Спенсер Чёрч — наркоман, игрок и наркодилер, — говорит Коралин. — Он либо спит в канаве, либо похоронен в пустыне. Но сейчас не время и не место говорить о подобных вещах. Это же вечеринка.

— Почему бы нам не сделать круг по комнате? Я знаю, что многие здесь хотели бы выразить своё почтение. — Говорит Ян.

Люцифер кивает.

— Всегда любил немного коленопреклонения. Идём?

Люцифер, Ян, Коралин и Ричи прогуливаются впереди, выглядя впечатляюще и важно. Мы с Бриджит следуем в нескольких шагах позади. Достаточно близко, чтобы за всем приглядывать, но достаточно далеко, чтобы выглядеть парочкой шестнадцатилетних подростков, притворяющихся, что мы не с родителями.

— Итак, ты и есть знаменитый Сэндмен Слим. Полагаю, нам обоим для работы приходится иметь забавные имена. Ты же понял, что моё имя — это маленькая шутка?

— Ты имеешь в виду, как та Бриджит Бардо, французский суккуб с пропеллером из шестидесятых? Ставшая знаменитой в «И бог создал женщину». Получившая признание в «Презрении». Слегка чокнутая, но любит собак. Ещё есть Бардо, как буддистское состояние бытия. Жизнь, смерть, просветление и порция картошки фри. Да, думаю, я всё понял.

— Очень мило. Большинство американцев не понимают.

— Не сильно за меня радуйся. В Калифорнии все становятся буддистами на пятнадцать минут. Потом они понимают, что им нельзя есть хот-доги с чили, и просветление начинает звучать как бремя.

— Знаешь, я думала, ты будешь уродливее.

— Ха. Спасибо?

— Слышала, что ты весь в шрамах. На самом деле, выглядишь не так уж плохо.

— Похоже, ты разочарована.

— Ты до этого на меня пялился. Видел мою работу?

— Ричи сказал, что ты была актрисой во Франции. Приехала поработать в Голливуде?

— Саймон собирается помочь мне с фильмами другого рода, чем те, в которых я снималась дома.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты что, застряла в тухлых римейках американских боевиков, которые там снимают?

— Нет, в порнографии. Я очень известна в Европе. И в Японии.

Эй, по крайней мере, она не сказала, что она мертва.

— За последние годы я встречал в клубах пару местных порнозвёзд. Так и не знаю, что для них хуже — не узнавать их, или узнавать слишком быстро.