Пастырь крови - Соломон Корвейн

– За богатства храмов Республика купила себе лояльность населения на проповедях.

- Что пошло не так?

- Когда мы сели за стол переговоров, в них активное участие приняла и Церковь. Республиканское ополчение уже было бито, а Штраффаль готовил «священный поход» за ересь. Единственное, что останавливало «отцов» так это походы в Араббию, и война с акратарами[2] в Фарции. Торговые круги быстро пошли на условия легатов Великого Понтифика, а те… «клирики» и их паства, которых выкинули из города, стали именовать себя «Благой общиной Вальда».

- Интересно. Всё происходит от одного корня – от мятежа, - Этиен задумался. – Это для нас весьма полезная информация, - парень осмотрелся вокруг, узрев чёткие образы танцующих и пьющих, он понял, что слегка отошёл и можно выпить ещё, его рука потянулась к небольшому кувшинчику с вином. – Расскажите о старосте Фаринге. И какое положение он занял во время мятежа?

- Фаринг? Хороший мужик. Вовремя платит налог, поддерживает народ, соблюдает закон. Он и помогает моим солдатам, по пустякам меня не беспокоит, - маркграф, слегка охмелевший, перепутал кружки и лихо выпил вино Этиена, вызвав лёгкую улыбку у Люссиэль. – Прости, мужик, я не приметил.

- Ничего страшного.

- Да не думаю, что он меня бы предал, - откинулся на спинку стула Готфрид. – На самом деле – деревни заняли нейтральный статус. Я позволил им поставлять зерно в город и исполнять договоры с торговцами, чтобы горожане не померли от голода… при условии, что налог и мне выплачивается в срок и в полной мере. Но если какая-нибудь деревня начинала и солдат поставлять, то я спускал своих рыцарей. Фаринг, да и другие старосты, не делали этого. А тебе зачем?

- Мы тут как раз-таки ради него, - раскрыл цель приезда агент Лаодикия. – Говорят, что он не совсем чист в очах Церкви.

- Хорошо. Если вам нужна будет помощь, ик, - рука маркграфа легла на грудь. – Обращайтесь. Помогу, чем смогу. И кстати, - Готфрид приподнялся, чтобы уже уйти, - мои парни по пути сюда в болоте нашли труп. Какой-то старик, но в сумке у него были закисшие травы. Беда, у него разодраны вены на шее и руках, пол рожи переворошено, - владыка земель кивнул в знак прощания, направившись к выходу.

- Ты не думаешь? – осторожно заговорила Люссиэль.

- То, что это может быть алхимик? Может быть. И очень странно, что его постигла судьба…

- Алосты, - с холодным ужасом завершила девушка.

Инспектор задумался, положив подбородок на ладонь. Фаринг, который во время мятежа мог тайно поддержать Республику и ждать её победы, а также и вообще отринуть спасительную чашу Церкви, и отец Иннори, верный слуга «Общины Завета».

«Что их объединяет? Могли ли они пересекаться и иметь общие дела раньше? Смерть девочки… республиканцев ли дело? Может ли в этом быть замешан Фаринг? Почему именно та девочка? Что, если Фаринг до сих пор поддерживает республиканцев?» - сыпались вопросы один за другим.

Единственное, что сейчас ясно знал Этиен, так это то, что в Лациассе творится явно что-то не то. Отравленное пиво для Фаринга или от самого старосты для орков, учитывая ненависть республиканцам к нелюдям порождает версию, что правитель деревни питает симпатию к идеям мятежников. Увлечения сомнительной литературой, обвинения в ереси со стороны отца Иннори и ночные прогулки явно не говорят в пользу Фаринга.

«Нужно отработать его жёстче», - появилась мысль в уме вазиантийца. – «Завтра проведу обыск в его доме, а может даже и арестую на пару суток, чтобы не рыпался».

- Что думаешь? – вопрос Люсси вывел напарника из размышлений.

- Нужно чуть-чуть отдохнуть.

Этиен встав, тут же ощутил лёгкое головокружение – хмель сделал его мягким на шаг, всё вокруг чуть-чуть поплыло, но он быстро взял себя в руки. Парень уверенной походкой направился к высокой светловолосой леди, сидящей за столом с другими дамами. Он протянул руку, и Фрида радостно ответила согласием, положив свою ладонь в его. Инспектор ощутил щекотливый укол в груди, когда дотронулся до женской кожи, блеск в глазах девушки показался ему слишком манящим и завлекающим.

Они вышли на небольшую «сцену», где в кругах заводится пляшущий под шумную балагамную музыку. Местные «музыканты» не пели, орали какую-то простую песню про отдых и развлечения в таверне. В пляс осторожно пустился и Этиен… он не знал, как танцевать и больше повторял движения Фриды и парней рядом. Каждое дёрганье сжималось внутренней застенчивостью.

- Расслабься! – толкнула его селянка в плечо, заулыбавшись.

- Прости, я практически никогда не танцевал, - тяжело выговорил горожанин, неумело пытаясь повторить задорный пляс.

- А почему же ты пошёл тогда? – отдалилась сельчанка.

- Так ты же попросила, - смог улыбнуться человек. – Я не мог отказаться.

- Как я могу отблагодарить такого смелого парня? – расплёлся язык подвыпившей вина девушки. – У меня есть золотая монета. Есть кольцо с гранатом. Ты спас мою честь.

- Мне ничего не нужно, - отмахнулся инспектор. – Ну разве что…

- Что? – подпрыгнула Фрида.

- У вас произошло что-то страшное в последнее время, - Этиен в пляс приблизился, его речь стала тише. – Что ты можешь рассказать об Алосте?

- Это сложный вопрос, - нахмурилась Фрида. – Но я тебе поведаю, что знаю.

Ещё пару минут потанцевав, где агент архиепископа неумело подвигался, они отошли в сторону, сели за небольшой столик, где бы их никто не услышал.

- Алоста… хорошая девочка, - выпила чуть-чуть вина сельчанка, её лицо стало отражением глубокой грусти. – Она очень сильно была любима всей деревней. Но больше всего её любил наш староста – дарил подарки, а семье дал свободно работать парой своих мотыг.

- А что в этом странного? Говорят, что староста – мужик хороший, всем готов был помочь.

- Но… в этот раз всё иначе, - Фрида настороженно посмотрела по сторонам. – Он хотел дать девочке науки. Заботился о них много. Денег давал.

- То есть Фаринг был особо приближённым к их семье?

- Да. Народ молвит даже, что он был… отцом её. Уж слишком часто он захаживал в их дом, когда муж был на работах. Да и сама Алоста, - восхитительная особа чуть-чуть отпила вина, – имела лицо и тело большие… слишком не свойственное для человека.

- Хорошо, - кивнул Этиен. – Но кто