Пастырь крови - Соломон Корвейн

глубже. Он всё ещё не может поверить в то, что Фаринг был способен убить двенадцатилетнюю девочку, и потравить орочью общину.

- Люссиэль, - шёпотом подозвал эльфийку парень, возле него спустя пару секунд оказалась рослая девушка. – Ты обладаешь магией…

- Нет, мой милый друг, - она предугадала его мысли. – Ни элементальная школа, ни телекенитика мне не известны.

- Тогда будем импровизировать.

Этиен подошёл к двери и вознёс длань. На миг он задумался, приостановил движение в моменте сомнения. Но всё же парень решился. Дубовая дверь слегка сотряслась от мощных ударов.

- Открывайте! Ночная стража! – стал кричать инспектор, вторая рука удерживала меч.

Из-за двери донёсся шорох, голоса и звуки волнения. Народ стал носиться по комнате, кто-то явно пытался спрятаться. Юноша уже представлял, как кто-то встал будто вкопанный, а кто-то старается успокоить всех, они замешкались, не ожидав такого.

- Стража! Открывай давай! – повторил Этиен, исказив голос до громкого баса. – Быстрее! Иначе дверь вынесу!

Замок тихо скрипнул, ржавые петли застонали и дверь стала медленно отворяться.

- Я Фаринг, - в проходе появился староста, зачесавший волосы в хвост; он уже готовил пафосную речь стражникам, собирался пустить в ход своё положение, но оторопел. Он увидел тех, кого явно не ожидал – слуги Церкви застали его в деяниях ереси. Холодок пробежал по его спине, руки и ноги сковал мистический ужас… перед ним не просто враг на поле боя, которого бей и он умрёт. С них и волоса не должно упасть.

Этиен знал, что не смог оттолкнуть гнома – всех его сил не хватит, чтобы хоть поколебать его. Вместо этого он лишь поднял лезвие, уставив его острие в шею старосте. По железному полотну пробежала сеть молний и всполохов энергии, а металл едва ли не касался плоти.

- Тихо, - спокойно заговорил вторженец, медленно продвигаясь вперёд, заходя в дом. – Только без глупостей.

Люди с трудно переодеваемым страхом смотрели на Этиена. Ему самому стало плохо от остекленевших глаз, от практически абсолютной, «твёрдой» тишины, которая изредка прерывается треском огня. Парня сильно успокаивает, что его спину прикрывает Люссиэль, чей извилистый острозаточенный кинжал готов пролить кровь еретиков, если те решаться на радикальные действия.

- Зачем вы вторглись в дом молитвы? – возмутился старик в белой рясе, отойдя от кафедры и чуть не уперевшись в самодельную раскалённую печь.

- Они из Церкви, - понёсся недовольный шёпот.

- Понятно, - фыркнул иерарх. – Богохульники. Отступники.

- Всё хорошо, - произнёс тихо штраффалец. – Мне нужен только Фаринг. Все остальные, могут быть свободны. Я не Иннори. И понимаю, что ваш кружок долго не просуществует.

Все продолжали стоять, как вкопанные. Чувство страха боролось с общинностью – все они повязаны общей верой, глубиной недовольства Церковью и маркграфом, неприятием сложности ритуалов, строгостью учения и лицемерим некоторых слуг истинной «Общины Завета».

- Ещё раз говорю, - стал уверять юноша. – Я о вас не стану ничего говорить Иннори. Сейчас… это не в моих интересах.

- Ступайте, братья. Идите, пока «милостивая» Церковь даёт нам такую возможность, - тяжело согласился Фаринг. – Надеюсь, мальчик, ты человек слова и не тронешь их.

Народ стал спешно выходить. Они стремглав пронеслись мимо вторженцев, пряча лица, и Этиен не мог не «цапнуть» напоследок выходящего наставника еретиков:

- Иерарх, если ты так рьяно настроен против Церкви, то что ты скажешь против Книги Премудростей – «Бойся Господа, и почитай священника, и давай ему часть, как заповедано тебе: начатки, и за грех, и даяние плеч, и жертву освящения, и начатки святых».

Старик промолчал и одарив нарушителя покоя собрания гневным взглядом, вышел вон. Инспектор дал знак рукой, и Люссиэль закрыла дверь.

- Что ж, - меч агента церковного владыки лёг в ножны, он взял небольшой табурет и протянул его старосте; гном не стал отказываться и сел. – Теперь мы можем поговорить более откровенно.

- Давай парень, спрашивай, что хочешь, - фыркнул Фаринг, на его широком лице плясали тени от камина в углу, всё вокруг куталось во мрак, создавая томную атмосферу «беседы».

Этиен вынул из сумки сложенный лист, перо и чернильницу. Нашёл небольшую дощечку и сложив нога на ногу, стал вести протокол. Люсси сильно подивилась, увидев красивый каллиграфический подчерк на манер эльфийских письмен.

- Парень, что ты медлишь? – зарычал гном.

- Давайте соблюдём условности. Настоящим вам сообщаю, что против вас Инквизиция ведёт дело о впадении в ересь, возбуждённое на основе подозрений и доклада «источника». Правом, данным мне Церковью, я проведу ваш допрос, - чиркнул пару строк Этиен. – Так… Фаринг…

- Гзарар-Аргзац’Вогдор, - произнёс он свою фамилию. – Уроженец далёких северных гор «Хвост дракона». Я родом из Цитадели-горы Вогдор, королевства Аргзац. Мне сто пятьдесят лет. Родился двенадцатого числа пятнадцатого месяца «огненного диска».

- Хорошо, - всё успел записать штраффалец; он поднял взгляд, чуть продрогнув от холодного сурового взгляда гномьих глаз. – Итак, вы являетесь членом еретической общины?

- Да, - подавленно ответил Фаринг, закрыв лицо крупными волосатыми ладонями. – Вот потроха дракона, до чего мы докатились – попытку жить свободно, называют ересью.

- Как называется ваша еретическая община? – бесстрастно продолжал представитель Инквизиции.

- У нас нет чёткого названия, - покачал головой мужик, ссутулившись. – Нас возглавляет первоиерарх Вальд, поэтому между собой мы говорим о нашем собрании, как о «Благой общине Вальда».

- Как давно вы участвуете в деятельности «Благой общины Вальда»?

- Три года.

- Каковы ваши основные идеи? – дотошно продолжает Этиен, аккуратно записывая строку за строкой. – Что вы исповедуете?

- Ох, ну и вопросы, мальчик, - выпрямился Фаринг. – Мы хотим жить исключительно по «Книге Завета» и её буквам. Мы отказываемся принимать на себя невозможные требования Церкви. Мы хотим, что её богатства были раздаваемы народу, а не только среди священников, которые утопают в жратве и золоте. Мы утверждаем, что вся эта макулатора, которая называется «преданием» и «соборными учениями» не довлела над нами, ибо это решения рук создания, а не закона Создателя. Вообще, как учил наш иерарх – «Мы отвергаем три невежества Штраффальских – избыточные нормы, индульгенции и мнимая святость священства».

«Субъект ереси – Вальд, объект ереси – искажённое учение о единой пророческой Церкви, основной предмет ереси – отрицание учения о Святом Предании и особой посреднической роли священства, второстепенный предмет ереси – отрицание индульгенций, борьба против церковного достатка, богоустановленной