Королевская канарейка (СИ) - Анна Кокарева

будто через него, усиленным во много раз, и я никогда не жила так ярко и так сильно.

Трусила будущего и старалась задержаться в настоящем — но будущее подступало.

Странно было, что Самайн подходит, а снега нет и тепло. И всё же октябрь давал себя знать — на виноградный склон неподалёку от Семидревья как будто киноварью плеснули; небеса стали прозрачно-голубыми, совсем хрустальными, а медведь, каждый день приходящий на источники, разжирел до безобразия.

Нас никто почти не беспокоил — тем страннее был вечерний визит эру Эльмаэра примерно за неделю до Самайна. Мы сидели вдвоём с Ланэйром на ветке, обнявшись, и Эльмаэр вдруг возник на соседней. Ланэйр не пошевелился, и я поняла, что он не удивлён. Я не обрадовалась: мне в целом шаман был не очень-то приятен после того, как отчётливо сказал ещё в июле, что не будет связываться с Мордором — возможность появилась, но он не уверен в безопасности мероприятия. И пришлось обходиться письмами.

Эльмаэр непонятно скользнул взглядом, встряхнулся. В сумерках он похож был на нахохлившуюся огромную птицу. Понадеялась было, что он всё-таки передумал — ну вдруг? — но нет, речь повел об ином, тяжело обронив:

— Самайн…

— Через шесть дней, — голос Ланэйра был, наоборот, безмятежен.

— Я чувствую, что владыка Трандуил пытается прорваться в наш мир… у него может получиться раньше.

Ланэйр только плечами пожал, демонстрируя равнодушие — а меня как будто трезвостью окатило.

Шесть дней! Я увижу их… Его! А увижу ли? Трандуил-то, как я поняла, точно жив, а остальные? И… аранен? Что с ним⁈ Я ведь в последний раз видела его два года назад! Жизнь моя…

Внутренний режиссёр Якин тут же ехидно проскрипел: «Житие мое», и удалось собраться, но сердце всё равно утеряло ритм и билось пойманной птицей.

Ланэйр лениво шепнул:

— Ну что ты, богиня, не трясись так… — обнял покрепче и умолк.

Я тоже молчала — к чему тут слова?

Эру Эльмаэр исчез так же незаметно, как и появился.

— Богиня, подумай, что ты хочешь взять с собой, — голос Ланэйра был всё так же ленив и безмятежен, и я выдохнула: отпустит, стало быть. Без эксцессов.

— Свои записи, — подумалось, что в Эрин Ласгалене перенесу написанное в талмуд, куда предыдущее было записано, — больше ничего.

Ланэйр кивнул:

— Хорошо. Лучше не брать ничего из тех драгоценностей, что подарили тебе мальчишки из Дома Бабочки. Если бы ты пожелала взять и даритель узнал об этом… — тут он умолк, предоставляя додумать несказанное, и я поёжилась, додумав.

Не удержалась:

— А ты? Ты подаришь мне что-нибудь на память? — браслет его древний ещё летом унесла река во время купания. Огорчилась тогда, но Ланэйр уверенно сказал, что если такая вещь потерялась, значит, хотела потеряться. Что предназначение артефакта выполнено и ему пора было исчезнуть.

Князь помедлил:

— Мы проросли друг в друга, и ты в моём сердце, а я в твоей памяти… — и поцеловал легко и горячо, — я хотел, чтобы ты подарила мне дитя, но это невозможно. И я благодарен за то, что есть — это гораздо больше, чем я мог надеяться. Дарить вещь не буду — хочу, чтобы ты помнила и так. А если захочешь забыть, то забудь, и ни к чему напоминание.

Да, он же запросто вытащил из меня историю с ниткой изумрудов, которую подарил на память, думая, что смерть близка, эру Лисефиэль… И интерпретировал её мой князь вот так. В ответ только сказала:

— Я не забуду.

И мы больше не говорили на эту тему. Ветер пах, как горький миндаль, как поздние розы. Огромная, тёмно-оранжевая осенняя луна вышла на небо — и про близкий Самайн было забыто начисто.

* * *

И да, как и предсказал эру Эльмаэр, через два дня пришёл посланец от владыки Элронда, торжественно сообщивший, что шаманы почувствовали приближение Дикой Охоты. И что пора собираться на встречу.

Удивилась. Сколько я помнила, Дикая Охота — в человеческих верованиях несущаяся по небу нечисть, ворующая кого попало. Хотя да, в некоторых версиях состояла она из эльфов и предводительствовал ею эльфийский король. Но как это связано с…?

Ланэйр, усмехаясь, разъяснил, что путешествия по мирам предполагают достаточно зрелищный уход и возвращение. Люди что-то да видели; на верованиях, само собой, отразилось. И даже вполне достоверно передано. Почти не переврали.

— Ты увидишь. Возвращение из другого мира впечатляет. Ты готова?

Я уже была одета, и, подхватив завёрнутые в бумагу записи, кивнула и приняла предложенную руку.

* * *

Провожающий кортеж был пышнее встречающего и выглядел свадебным — только что многие эльфийки тихо плакали. Но улыбались. О как, не мне одной приходится…

Разодетый в белое, снова выглядящий невестой Ланэйр был тих, светел и очень ласков.

В торжественном молчании ступали лошади, и под копытами у них расцветали подснежники и примулы. Три раза эру Эльмаэр вскидывал руки перед чудовищными зелёными стенами, окружающими эльфийскую столицу, и они расступались, пропуская.

Поддавшись волшебству момента, тоже молчала, только удивлялась немного, что элу Элронд и другие знакомые со мной не попрощались — но решила, что попозже попрощаются. И смотрела, запоминая. Вряд ли ещё здесь побываю.

За пределами Лориэна шёл снег, и холодный ветер шевельнул волосы; резко запахло зимой.

Обрадовалась вдруг до боли в сердце. Чьи-то руки накинули на плечи тёплый плащ, и мы двинулись, выезжая на белеющее, заносимое снегом поле. Цветущая волна выплеснулась вперёд, заливая всё вокруг. Потеплело, земля цвела — но снежинки падали на цветы, на волосы, на лицо, таяли на тёплой лошадиной шкуре…

Элу Элронд протянул руку, указывая на горизонт:

— Смотри, прекрасная, мы успели вовремя, и владыка Трандуил со свитой скоро прибудут сюда.

Взволнованно уставилась, сначала не увидев ничего, кроме клубящихся снежных облаков, но уже в следующую секунду поняв — с ними что-то не так.

Открыв рот, смотрела, как в клубящейся мути проступают очертания несущихся всадников, и ветер со снегом наносит их всё ближе.

Странно было, что с приближением гигантские демонические фигуры становились всё меньше, проступали отчётливее — и всё равно оставались призрачными! Заёрзала, переживая, и лошадка подо мной заплясала нервно — но стоящий рядом, уже спешившийся Ланэйр удержал её за повод железной рукой, и та затихла.

Подняла глаза от лошади да от князя — всадники уже стояли напротив.

Во рту пересохло, руки заледенели. Боялась посмотреть — все ли, кого ждала, на месте. Сделав усилие над собой, пристально всмотрелась — и счастливо вспыхнула. Боже, как я соскучилась по владыке, как рада была увидеть его и аранена рядом с ним, живых и невредимых! Хотелось