Самое темное сердце (ЛП) - Нэнси Коллинз

Он был первым из четырёх детей и единственным, кто пережил своё раннее детство. Несмотря на то, что он родился на изнанке попоны, его детство было сравнительно счастливым, когда его отец выказал ему свою благосклонность. Барон уделял большую часть своего времени и внимания Нуару и его матери, чтобы удостовериться, что они ни в чём не нуждаются.

Нуар уверенно сидел в седле и сражался на мечах. Также Кёр де Неж проследил, чтобы его сын выучил латинский и французский языки – с таким багажом он мог исполнять обязанности управляющего в доме.

Лиша убедилась, чтобы по наследству к её сыну перешли и традиции её семьи. Она научила мальчика, как опознавать, собирать и высушивать различные травы и растения, используемые во всех респектабельных аптеках, и когда ему исполнилось тринадцать лет, они постепенно перешли от лекарств и пилюль целителей к тёмному учению. Это было в то время, когда Нуар обнаружил, что его мать на самом деле унаследовала древнее могущество.

Хотя в силах Лиши было вызывать сирокко[42], успокаивать циклоны и насылать невообразимые болезни на своих врагов, она никогда не делала ничего подобного. Даже если она могла свернуть матки тех, кто досаждал ей, чтобы они рожали болванов с заячьей губой, её рука никогда не поднималась, чтобы проклясть их. Просто не в её характере было так поступать – несмотря на лишение привилегий и несправедливость, она терпеливо всё сносила на протяжении всей своей жизни.

Кто-то мог бы сказать, что его мать добросердечна и добродетельна, Нуар же считал, что она просто слабая.

Когда Нуару исполнилось восемнадцать, Кёр де Неж подарил своему незаконнорождённому сыну геральдический щит, украшенный двуручным серебряным мечом, зловеще пронзающим чёрное человеческое сердце. Это было равнозначно для его отца подойти к тому, чтобы признать его публично. Нуар был горд тем, что прошёл рукоположение, и дал клятву служить Кёр де Нежу так же преданно, как и любой рыцарь-вассал. И последующие десять лет он был верен своему слову.

Вскоре Кёр де Неж обнаружил, что его сын опытный дипломат, чьи острые глаза служат семье на пользу. Учитывая шаткое положение государства крестоносцев и имея сообразительного помощника, чья преданность была гарантирована узами крови и который всегда был под рукой, Кёр де Неж доверял своему сыну полностью. Он назначил Нуара управляющим и оставил его за главного, в то время как сам отправился во Францию, чтобы заявить свои права на северные баронские владения двоюродного деда, который умер, не оставив завещания. Большую часть года Нуар работал в поместье Кёр де Неж, улаживая тяжбы между арендаторами и исполняя обязанности отца в Великой курии.

Во время отсутствия его отца в Порт-Атлет на спинах верблюдов были привезены пять галер. Этот странный флот, укомплектованный воинами Утремера, томимыми жаждой крови мусульман и сокровищ, плыл по Красному морю, опустошая побережье до самого Адена[43]. Группа рыцарей забралась так далеко, чтобы попытаться захватить Медину. Через год после начала набегов эскадра Саладина разгромила французский флот, казнив всех пленных в Мекке, к великому удовольствию магометан.

Человек, стоявший за этим нелепым пиратством, был Реджинальд де Шатильон, лорд крепости крестоносцев Монреаля и Порт-Атлета. Его мало заботила родословная людей, идущих за ним, только готовность с мечом в руках умереть во имя Христа и за короля. Нуар восхищался безумно храбрым Шатильоном, который был из тех людей, чья индивидуальность с лёгкостью могла влиять на Пап и королей, и который мог подстрекать людей на вооружённое противостояние, даже если шансы на успех были ничтожно малы.

Запах нового крестового похода, которым повеяло по Святой Земле, заставил отца Нуара, пятидесятилетнего Кёр де Нежа, вернуться из Франции. И когда он прибыл, Нуар был ошеломлён открытием, что у его отца есть шестнадцатилетняя жена. Её звали Матильда, и она была второй кузиной своего мужа по материнской линии, а также состояла в прямом родстве с Элеонорой Аквитанской[44]. Барон, который был уже немолод, уступил давлению своих французских кузенов, настаивавших на том, чтобы он произвёл на свет законного наследника, чьё европейское и христианское происхождение не вызывало бы вопросов.

Одним из условий, которые поставила семья Матильды, соглашаясь на брак, было то, что Кёр де Неж должен отказаться от Лиши и Нуара и уволить их со службы, что он и сделал так же легко, как менял сапоги.

Лиша была расстроена случившимся, но не позволила этому сломить себя. Годами она была окружена драгоценностями и другими подарками, которыми осыпал её барон, и не теряла времени даром, выстроив особняк на Континенте. Нуар же оказался подготовлен не так хорошо – как финансово, так и эмоционально – и обнаружил, что у него ничего нет, кроме одежды на нём, меча и бастардского щита. Именно мать подарила ему коня в полной сбруе, оружие, а также – слугу из своего личного штата. Снаряжённый таким образом, он отправился в замок крестоносцев Монреаля и положил свой меч на службу Шатильону, зная, что вскоре ему представится шанс показать себя в битве перед своим новым господином.

В 1185 году Саладин сделал попытку захватить монреальский замок, но лишь попал в ловушку. Между Саладином и Шатильоном было заключено перемирие, но постоянно рискующий Реджинальд нарушил его, напав на караван и похитив родную сестру султана. Это было вопиющее оскорбление, которое подвигло Саладина объявить священную войну и вторгнуться в Королевство Иерусалим с самыми серьёзными намерениями.

Войска Саладина заблокировали главную дорогу к Тиверии и послали небольшой отряд атаковать город – в надежде, что крестоносцы в отлучке. Родственник Кёр де Нежа, граф Раймонд Трипольский, предупредил короля Иерусалима о хитрости Саладина, хотя его собственная жена находилась внутри осаждённого города. Когда наступил вечер, и вспыхнули огни, Шатильон, который никогда не дружил с Триполи, обвинил Раймонда в трусости и измене и убедил короля Гая изменить своё решение. Лишь однажды хвастливая бравада Шатильона не довела его до добра.

На следующий день силы Иерусалима совершили изнурительный марш-бросок по ужасной жаре и провели целую ночь без воды. В довершение всего, люди Саладина подожгли траву, наполнив воздух удушливым дымом, что усугубило чувство жажды и дезориентировало воинов. В конце концов, из-за дыма от горящей травы, валившего прямо в лицо, пехота нарушила строй, спасаясь бегством и разогнав кавалерию. Бесстрашия и стойкости тех, кто разместился на берегах озера Тиверии, было недостаточно, чтобы одержать победу над армией Саладина, которая окружила их, как саранча – поле спелой пшеницы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});