Самое темное сердце (ЛП) - Нэнси Коллинз

С заимствованного лица Мальфеиса внезапно исчезает акулья усмешка, а третий глаз бармена начинает проваливаться обратно в предназначенную ему глазницу. Октопоид издаёт звук, похожий на бульканье старого унитаза, изрыгающего из себя дерьмо недельной давности, и бросает меня на пол.

Мэл поднимает руки вверх, нервно осклабившись.

– Эй, приятель, у нас всё отлично! Мы не хотим больше никаких неприятностей, окей?

Эстес опускает пистолет и пристально смотрит на грязного уличного субъекта, стоящего в дверях «Монастыря», озадаченный реакцией демонов на бомжа в набитых газетами башмаках. Конечно, ведь будучи человеком, он не мог видеть вещи такими, какими они были на самом деле.

Серафим целую минуту пялится на моё раскрашенное синяками горло и кровь, сочащуюся из носа и ушей, потом переводит взгляд на трёх демонов. В глубине его глаз загорается искра, наполняя их золотым светом, словно кто-то выносит факел вверх по лестнице из тёмного подвала. С великой неспешностью он делает один-единственный шаг по направлению к демонам.

Серафим открывает рот и издаёт переливающийся шум, похожий на звон тысячи кристалликов в воздушном потоке, ринувшихся вперёд.

Это одновременно красиво и зловещё, напоминает песнопения монахов из Киото. Октопоид издаёт звук, похожий на треснувший водопровод, и его щупальца в панике извиваются, когда он исчезает в облаке теней.

– Нет! Фидо, стой! – каркаю я, пошатываясь на ногах. С моих губ слетает кровавая слюна, когда я выдавливаю слова из своих связок.

Серафим останавливается и поворачивается, чтобы внимательно посмотреть на меня. Я чувствую, как его мысли проносятся сквозь мой разум, словно стайка мелких рыбок, мчащихся сквозь водную толщу.

– Пожалуйста, Соня, заставь его уйти! – умоляюще произносит Мальфеис почти со слезами на глазах.

– С какой это стати? – мой голос звучит так, словно кто-то водит половой щёткой по моему горлу. – Я лучше позволю ему отпеть тебя и твоих прихлебателей прямиком в ад.

– Нет! – в панике вопит Мальфеис, заламывая когти. – Только не это! Я сделаю всё, что ты попросишь, только заставь его уйти!

– В таком случае, освободи его.

– Договорились, – демон оглядывается вокруг с кислой миной. – Мне нужно что-то, во что можно будет положить душу.

– Минутку. Думаю, у меня есть кое-что, что пригодится для этого трюка.

Я лезу в куртку и вытаскиваю синюю бутылочку, которую до этого дала мне ВиВи в Моджо-Хаусе.

– Это пойдёт, – откликается Мальфеис с покорным рыком. Он прочищает горлышко бутылочки из-под духов, подносит её к своим губам и со злостью произносит имя. Потом быстро закупоривает бутылочку и передаёт её мне. – Вот, держи, – презрительно улыбается он. – Теперь ты счастлива?

– Я в траханом экстазе, – я зажимаю бутылочку большим и указательным пальцами так, чтобы искоса видеть мерцающий внутри свет.

– Теперь мы в расчёте?

– Да, – неохотно отвечаю я, возвращая бутылочку в нагрудный карман. – Полагаю, что так.

– Тогда убери эту грёбаную тварь из моего бара! – пронзительно визжит Мальфеис, тыкая пальцем в серафима.

– Пошли, Фидо. Давай свалим из этой вонючей дыры поскорее, – Фидо глядит на меня, потом на Мальфеиса. – Да, понимаю, – вздыхаю я. – Но сделка есть сделка.

Серафим послушно идёт обратно и пристраивается позади нас. Золотой свет в его глазах гаснет, когда он снова превращается в обыкновенного бродягу, который шатается по улицам в поисках лишней мелочи и «Тандербёрда»[32]. Я лезу в карман своих джинсов и передаю серафиму мятую долларовую бумажку. Существо быстро запихивает деньги в пальто, кивая своей головой в такт лишь его слуху доступному ритма, потом просто поворачивается и бредёт прочь.

– Кто это был? – шепчет Эстес, наблюдая за удаляющейся спиной серафима.

– Нечто, с кем я была знакома.

– Друг?

– Нет. Но также определённо не враг. Ситуация слишком запутанная, чтобы разобраться в ней прямо сейчас.

– Это верно. Не думаю, что смогу переварить ещё одну порцию информации этой ночью…

Эстес умолкает, наблюдая за кучкой приближающихся туристов, как будто с помощью чистой силы воли он мог заглянуть за груз их одышки и предсказать, скрываются ли внутри них монстры. Я не могу понять, подозрение ли в его глазах или сумасшествие. И есть ли между ними разница.

Часть II

Неистовство плена,

И обоссанная арена,

И способ лишь один,

Чтобы упал исполин:

Кладбищенских тварей

Упокоить караван –

Сдавить ногой плашмя

Дьявола крыла.

-Девочка-зомби-

Роб Зомби

Глава 8

С этими лентами бульваров эпохи Кеннеди, бутиками яппи и «джентльменскими клубами» дорога Чешир-Бридж в районе Атланты являла собой полную картину процветающей, тщательно лелеемой развращённости. Многочисленное скопище кабаков, стеклянных магазинов и обшарпанных лачуг располагались вдоль грязной улицы, представляя собой непривлекательные постройки в стиле ранчо, лишённые видимых окон и почти не отличающиеся друг от друга, за исключением вывесок. А вот крыша «Ножика Долли» была сделана в виде кроваво-красного сердца, проткнутого пылающим розовым кинжалом.

– Ты уверена, что это то самое место? – спросил Эстес, искоса рассматривая мигающий неон через ветровое стекло.

– А ты чего ожидал увидеть? Готический замок с подъёмным мостом и огромной паутиной, сплетённой поперёк входной двери?

Эстес вздрогнул. Хотя он изо всех сил старался не бросать диких взглядов на Соню, казалось, он ухитрялся сморозить глупость, стоило ему только открыть рот.

– Ты имел раньше дело с выводком?

Эстес беспокойно переступил с ноги на ногу. Он понял по её тону, что она приоткрывает очередную часть завесы над миром, который, как он думал, он знал.

– Что за выводок?

Он не хотел наседать с вопросами, но, тем не менее, понимал, что ему необходимы ответы на них. И хотя видения того, что Соня называла «Реальным миром», интриговали его, они также причиняли сильное беспокойство. Он считал, что его взгляд на мир был достаточно пристрастным, но Соня заставила его почувствовать себя лунатиком, бредущим по минному полю.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});