Проша - Елена Ткач

И вдруг… она почувствовала как влажная ладонь Мамуки нашарила в сгущавшихся сумерках её маленькую дрожащую ладошку. Он прошептал:

— Не бойся! Слышишь, девочка? Забыл как тебя зовут… Не бойся, я тебя в обиду не дам!

Глава 12

В ЗАТОЧЕНИИ

Уже совсем стемнело, когда темно-синяя «Ауди» — та самая машина, марки которой Сеня не успела разглядеть, выехала за ворота с участка Нукзара. Сеня с Мамукой, скорчившись, лежали на дне багажника. Рты их были завязаны кусками плотной ткани, для этой цели пришлось порвать на части рубаху хозяина — ничего лучшего под рукой у бандитов не оказалось…

Двоих охранников, которых приставили сторожить юных заложников, звали Толян и Гарик. Третьего — угрюмого, который переметнулся на их сторону Кузьма. Они выжидали время, когда дачники разойдутся по домам и поселок растворится во тьме, чтобы никто не увидел, куда они направляются. Но и этого было мало — ребят решили спрятать в багажнике, чтоб их уж наверняка никто не заметил.

В багажнике «Ауди» было нечем дышать. Хотя трясло не особо — рессоры у новой машины были на редкость мягкими. Сеня с Мамукой лежали, не шевелясь, лицом друг к другу, — ни живы, ни мертвы, в кромешной тьме чуть поблескивали глаза… Они не отрывали глаз друг от друга, точно этот взгляд был единственной ниточкой, которая связывала их с жизнью.

Сеня изо всех сил старалась не плакать: понимала — если заплачет, дыхание собьется и она начнет задыхаться. А это было б уж слишком! И без того дело принимало плохой оборот…

Однако, удушья почувствовать не успели: только отъехали, как их передвижная тюрьма остановилась. Дверцы хлопнули — бандиты выбрались из машины. Крышка багажника откинулась, волна свежего ночного воздуха ворвалась внутрь, пленников подхватили и водворили на землю.

Сеня с Мамукой стояли, пошатываясь и моргая — лунный свет казался им непривычно ярким после кромешной тьмы. Бандиты, не давая ребятам опомниться, потащили их на участок. И Сеня едва сдержала крик облегчения их вели в заброшенный дом! В тот самый, где она повстречалась с Прошей, в его пристанище… А значит, домовой непременно придет на помощь!

Бандиты тихо переговаривались между собой.

— А ты уверен, что дом нежилой? — спросил хмурый Толян. — Если шуму наделаем, хозяин башку свернет!

— Да нет, ты не сомневайся, я эти места как свои пять пальцев знаю, успокаивал его Кузьма. — Тут уж года два никто не живет…

— Ну смотри… — рыкнул Толян. — Черт, дверь заперта!

— А как же иначе? Там же нет никого! — суетился возле него Кузьма.

Гарик извлек из кармана какой-то предмет, нажал невидимую пружинку и в его руке сверкнуло лезвие ножа. Финка! С её помощью он без лишних хлопот открыл хлипкую дверь, и все оказались внутри.

Здесь все было как той памятной ночью: и матрас на полу, и фанерный ящик, только огонь в печи не горел — он спал, как и все вокруг — спал поселок, опоенный сонным дурманом ночи…

Пленников толкнули в угол — за печку, бросив им какое-то тряпье, извлеченное из багажника. Они устроились на полу, прижавшись друг к другу. Рты им наконец развязали, и они тяжело дышали как рыбы, вытащенные из воды.

Сами бандиты устроились на матрасе. Гарик, стараясь двигаться как можно тише, скользнул к машине и принес сумку, из которой извлек бутылку водки, пластиковые стаканчики, какую-то закусь. Толян зажег карманный фонарик и установил его на фанерном ящике, подложив под него коробок спичек, чтобы свет шел под углом, и прикрыв носовым платком.

— Хм, все равно свет из окон заметно, — сказал он, с сомнением оглядев это сооружение. — Нас в два счета вычислят!

— Да ты чё! — ухмыльнулся Гарик. — Тут же окна досками забиты. И потом кто интересоваться-то будет? Дачники? Им все по фигу! Не-е-е, в Багдаде все спокойно… — сострил он и сплюнул на пол.

— А родители? — не унимался дотошный Толян. — Они ж всю округу на ноги вздернут!

— Какие родители? — поддакнул Толяну Кузьма. — Их папаши у наших — они и не пикнут. Остаются только родственнички этой… — он кивнул на Сеню. Но они до утра ничего не сделают: сторожка сегодня закрыта — позвонить не смогут… А на станцию… не на станцию ночью они не попрут. Да ладно, мужики, чего зря кино крутим? Давайте — разливайте. Отобьемся, если что…

С этим мудрым решением все согласились — мужикам не терпелось выпить. Скоро они оживились и завели разговор о своем — их хриплые приглушенные голоса доносились до измученных пленников как назойливое гудение шмеля, бьющегося в стекло…

Первое время Сеня дрожала как осиновый лист. Но вскоре, поняв, что бандиты не собираются причинять им вреда, несколько успокоилась. Круглое и теплое плечо парня тоже действовало успокаивающе — все ж таки она была не одна. И Проша… он где-то рядом. Не может он не почувствовать, что она в беде!

Сеня пошевелилась и повернулась лицом к Мамуке.

— Послушай… надо что-то придумать.

— А что делать-то? — прошептал он, обдав её волной горячего дыхания. Они ж не уснут.

— Что там, в твоем доме? Что с папой? И твой отец… Ох, что же я натворила! Не надо было мне эти фотографии отдавать!

— Нет, ты все сделала правильно. Не твоя вина, что мы тут…

— Слушай, ты что-нибудь понимаешь в этой истории? В чем все дело-то?

— Я только догадываюсь: кое-что удалось подслушать из разговоров отца. Ты не думай — я этого не люблю, просто так получилось. Отец часто говорил с людьми в той беседке… ну, в которую эти нас отвели. А я люблю сидеть возле бассейна, на воду глядеть. Это близко — все слышно.

— И что? Кто этот седой с тонкими пальцами, который всеми командует?

— Это большой человек. Он контролирует два района в Москве. Отец вышел на него, когда узнал, что в здешних местах есть клад. Очень ценный! Что в нем — я не знаю. Только знаю со слов отца, что у нас в России на него не найти покупателя. Там вещи очень редкие, они принадлежат… я не понял — то ли Патриархии, то ли монастырю. Их надо вывезти за границу — там можно продать. И получить за них очень большие деньги!

— Кажется, понимаю… Я тоже слышала разговор в той беседке. Только ты не думай — я не подслушивала… то есть, да, честно сказать, подслушивала! Но я просто хотела тебя найти и подумала: не там ли ты… То есть… в общем, хотела отдать фотографии. Это было сегодня утром.

— Слушай, не бери в голову, со всеми бывает! — Мамука ободряюще улыбнулся, и ей сразу стало легче. — Мы же друзья?

— Друзья!

— Ну вот. А у друзей нет никаких тайн. Ты мне можешь рассказать о себе, что угодно, самое плохое — и я пойму. Потому что я сам… — он понурился.

— Эй, ты чего? — Сеня схватила его за руку.

— Да я-то ничего. Просто мне все это не нравится! Все, чем занимается отец и вообще… У нас денег — во! — он провел ребром ладони поперек горла. — А радости от этого… Отец вечно злой, озабоченный. Мама… она болеет. И почти с нами не живет. У неё сиделка. Это у неё на нервной почве сделалось, когда отец два года назад в жуткую переделку попал. Тогда его друга убили и он… в общем, он стал главным.

— Слушай. Он связан с бандитами, да?

— Да, — кивнул Мамука и поднял на неё горящие глаза. — Сначала мне это нравилось. Ну, все эти охранники, беготня, машины, оружие — вся эта опасность, которая всегда рядом. Понимаешь? А потом… потом это как-то все стало…

— Противно? — подсказала Сеня.

— Да нет. Все равно. Все — все равно, понимаешь? Меня они все достали! — в сердцах выпалил он и стукнул кулаком по коленке.

Бандиты повернулись к своим пленникам, их глаза блестели в темноте каким-то неестественным блеском.

— Эй, вы там! — цыкнул Толян. — Потише! Не то живо успокоитесь, ясно?

Они сжались под его злобным взглядом. Не нужно было лишний раз убеждаться в том, что эти люди способны на все!

Прошло не меньше получаса, прежде чем они решились снова заговорить так тихо как только смогли… Сеня передала Мамуке, о чем говорил с Валетом его отец. Он тоже рассказал ей, что знал. Получалась такая картина: через Валета Нукзар узнал о кладе, в котором спрятаны сокровища монастыря. Нужно было найти человека, которого этот клад заинтересует, и лучше всего иностранца. Очень крутого иностранца, потому что клад даже по самым примерным подсчетам стоил каких-то немыслимых денег! Нукзар вышел на «музыканта», как его окрестила Сеня — очень известного в бандитских кругах вора в законе, контролирующего в Москве два района. У этого «музыканта» под кличкой Ефим были связи с иностранцами, которых интересовали предметы искусства и старины. Нукзар с Ефимом договорились: один достает клад, а другой находит покупателя. Делят деньги поровну и разбегаются. Мамука сказал, что его отец побаивался Ефима и вначале не хотел с ним связываться… Чтоб узнать, где находится клад, отцу и понадобились фотографии — он знал известного ясновидящего, который мог по фотографии определить местонахождение любой вещи. Нужна особая сила провидца, чтобы найти клад, не зная, какие именно предметы в нем находятся, а зная только место, да и то — весьма приблизительно. И все-таки московский провидец, который слыл колдуном, взялся за дело. Сам он сюда приехать не мог — был прикован к инвалидной коляске. Поэтому нужно сфотографировать место, где могли быть спрятаны сокровища, и доставить снимки в Москву. Однако, вмешался случай: Сеня стащила пакет с фотографиями!