Секс в браке - Елена Ровинская

Тима ушел, с тобой никто не хочет работать. А все почему? Потому что ты сперва дала понять, что не против внеуставных отношений, а теперь делаешь козью рожу.

– Простите! – снова сказала я, вскидываясь. – Тима – стройный красавец за метр девяносто, а Жора – толстая, лысеющая задница с двумя детьми и целлюлитной женой. А Катя – вообще баба!..

Шеф улыбнулся сквозь тошноту и боль.

– Да, что ты?

– И вообще, – опомнилась я. – Я замужняя женщина!

– Во-о-о-т, – сказал Шеф, поднимая палец. – Вот пусть твой муж и обороняет твою женскую честь.

Я встала, клокоча от распирающей ярости. Подумала.

– Если я вам сейчас организую лекарство от похмелья, вы мне реструктуризуете рабочий процесс?

Шеф поднял страдающие глаза.

– Да, если ты выучишь по дороге человеческое слово, которым можно заменить «реструктуризацию».

Я коротко улыбнулась и подняла большой палец:

– I'll be back.

Шеф тоскливо махнул на меня рукой.

Было десять утра и наша городская квартира должна была быть пустой. Я слегка удивилась, заметив перед подъездом Димину легковушку. Он пользовался ею довольно редко. Инкогнито. И тем не менее, я не придала этому значения: Дима мог заехать за документами, или просто, рубашку сменить. У порога и в самом деле валялась его рубашка. И галстук…

И несколько помятых гвоздик…

С тяжело забившимся сердцем я, на цыпочках, обошла предмет за предметом. В ванной лилась вода. На миг мне стало буквально плохо. Я уже видела плещущуюся в ванне любовницу; красивее меня и уж, конечно, моложе. Стоя с протянутой к ручке рукой, я даже не сразу поняла, что за «твою мать!» услышала сзади.

Матерясь, Дима опустил пистолет и зло выдохнул. Он был в одних брюках и я, машинально отклонилась назад, чтобы видеть кровать. Она была заправлена. По гостиничному гладко и аккуратно. Я зыркнула на него и демонстративно взялась за ручку двери в ванную.

– Могу я взглянуть?

– Тебе это не понравится.

Я, с вызовом взглянув на него, распахнула дверь. Взвизгнув, отступила на шаг и прижала ко рту ладони. Дима вместе со стенами колыхнулся перед глазами. Я дернулась, снова посмотрела на лежащее в ванне тело. Неестественно вывернутая шея, оскаленные зубы, стекленеющие глаза. Снова дрогнув, устав притворяться сильной, я сползла по стенке и присела прямо на пол.

Сунув пистолет за ремень на спине, Дима подошел к ванне и закрутил воду.

– Ты его знала? – как-то походя, спросил он.

– Маньяк с гвоздичками?

– Вряд ли, – ответил Кан. – Я думаю, подражатель.

Глава 4.

«Побочный эффект расстройства»

Мысль, что к нему может забраться квартирный вор, вряд ли когда-нибудь посещала Диму.

Люди его масштаба, считают, будто достойны большего. Бомбу в машину, или компромат, вынуждающий в кратчайшие сроки покинуть страну. Поэтому, когда ему к горлу приставили нож и потребовали сказать, где деньги, Дима так невыразимо расстроился, что не сумел совладать с собой.

Так, по крайней мере, он объяснил мне труп в ванной. Выдал то, зачем я пришла, поцеловал и выставил за дверь. Попытался, во всяком случае. Потому что я ушла лишь после того, как доподлинно убедилась, что он не спрятал в шкафу какую-нибудь бабу. И лишь потому, что Кан вызвал Толю.

В дороге меня накрыло.

…Сидя за столом, куда Толик меня посадил, я тупо закончила шифровать интервью. Катя, злая, как три собаки, связанных вместе, пыталась истерить и давить, но тут вновь вернулся Толя, ступая тяжело и в то же время, упруго, словно медведь. Привез мне успокоительное.

– Дмитрисергеич сказал, чтоб я поблизости наблюдался, – сообщил он спокойно и безразлично. Недаром Макс прозвал его Големом. – Мне в машине ждать?

– Мне нужно еще часа два, – сказала я, глядя то на текст, то на таблетки. – А с этим – все три. Если хочешь, лучше останься здесь…

– Без проблем, – сказал Толя. Снял куртку и сел за свободный стол. – Есть че-нить почитать?

Я махнула рукой на пачку газет на своем столе: угощайся. Катя, уважительно притихшая при одном его виде, утихла еще сильнее. Даже сопеть перестала. Толя всегда производил на людей примерно то же приятное впечатление, что Кинг-Конг на Эмпайерстэйт-билдинг. И впервые в жизни, я радовалась тому, что у меня есть охрана.

– Чай будешь? – спросила я, с трудом разлепив напряженные губы.

Оценив мое состояние, Толя буркнул:

– Спасибо! Ты работай, я сам сделаю.

– Оки-доки, – ответила я. – Тогда сделай и мне…

Валиум произвел на меня примерно то же действие, что Толя – на Катю.

Когда она, матерясь про себя, отыскала мало-мальски годящийся снимок, а я, спокойная и расслабленная, перечитала текст, мимо нашего кабинета, насвистывая, прошелся Шеф.

– Ровинская, – спросил он, игриво. – А твой… – он увидел Толю и уважительно проглотил окончание шутки. – Э-э-э, материал готов?

– П-п-почти, – ответила я, не в силах перестать расслабленно улыбаться. – Я его сейчас перешлю Ал..Ал..

– Алишеру Залматову, – прогудел Толя, большой поклонник боев без правил.

– Да-а-а, – ответила я. – Мой мужчина сказал! Вы слышали моего мужчину. Йо!..

Шеф подозрительно посмотрел на меня, потом на Толю, потом на Катю, которая что-то ему медитировала, выпученными глазами.

– Я так понимаю, ты нашла снимки? – спросил ее Шеф, довольный тем, что ему не надо будет выслушивать непрерывный поток аргументов с обеих сторон.

– Дело не только в этих снимках, дело в том, как она вообще работает. В том, что снимки должны быть ею отобраны изначально, а не общим файлом в пятьсот объектов мне в папку слетать, – я говорила медленно и улыбка никак не хотела сходить с лица.

– Дай мне, что ты там принимаешь, – попросил Шеф, забывшись.

Я была добрая.

Толя остановил мою руку на полпути к сумке.

– Ангелина, блин, нельзя людям транки раздавать, словно сигареты.

– Я не курю!

Толя вздохнул.

– Ничего, если она уйдет пораньше?

Шеф переглянулся с ним, поверх моей головы. Кивнул и, решив, что его могут быть рады видеть в других кабинетах, ушел. Катя побежала за ним. Прежде, чем дверь закрылась, я услышала страстный шепот Кати и голос Долотова, который предложил:

– А ты пойди, скажи ей сама. Прям при нем.

Толя угрюмо насупился, но ничего не сказал, потому что Дима строго настрого запретил ему вмешиваться во что-либо, пока меня не начнут физически убивать.

– Расслабься! – сказала я. – Хочешь табочку?

– Сконцентрируйся, – сказал Толя. – Нам лучше поехать домой.

Через час мне удалось собраться с мыслями, отыскать дискету и перенести на нее документ. Частично это объяснялось тем, что таблетка вдруг перестала действовать. Как бывшая алкоголичка с трехлетним стажем, да еще после курса антибиотиков, я очень быстро адаптировалась к любого рода лекарствам.

Когда Толя, прогрев мотор, помог мне взобраться в простоявшую на морозе машину, она совсем перестала действовать.

Перед глазами все еще стояло застывшее, синеющее лицо. Вывернутая шея. Рука со сломанным локтем…

«Я с Матрицей за тебя пластаться не буду! – загудел из прошлого голос Макса. – Ты хоть понимаешь, кто он такой?!»

«Милиция просит помощи в поисках подозреваемого, – вмешался четкий, хорошо поставленный голос диктора новостей. – Не пытайтесь самостоятельно задержать