Секс в браке - Елена Ровинская

ясно без слов.

Глава 8.

«Психопатка!»

Мы только что пришли из театра.

Я сидела у зеркала перед туалетным столиком, а Дима стоял за моей спиной и разбирал прическу. Пальцы тренировал, чтобы не дрожали. Шпильки с негромким стуком падали в специальное металлическое блюдечко. Поставив локти на стол, я задумчиво рассматривала свое отражение в зеркале.

И Димино задумчивое лицо.

– Понравился спектакль?

– Нет. Особенно, Безруков.

Дима скорчил гримасу, но ничего не сказал. Он, как и Макс, терпеть не мог сериал «Бригада». Он и на спектакль-то не хотел идти, я его умолила. В итоге ему понравилось, а мне нет. Безруков был совсем не похож на брутального Сашу Белого и играл какого-то слабака с чувствительным сердцем.

Катя, которая всеми правдами и неправдами пробилась за кулисы на интервью, поведала, что актера больше всего пугает, что в каждом городе к нему врываются в гримерку братки и зовут на сходняк. И он всеми силами пытается откреститься от своего имиджа.

У него получилось, – я ей так и сказала.

А Дима почему-то принял всю историю близко к сердцу и минут десять мне объяснял, как это ненормально: воспринимать других людей лишь в той форме, которой мне хотелось бы их воспринимать.

– Маленькая, отгадай загадку, – предложил Дима, продолжая разбирать мои волосы. – У девушки умерла мать…

– Везучая!

Он дернул меня за волосы:

– Не перебивай! Так вот, на поминках она встретила потрясающего мужчину и сразу в него влюбилась. На следующий день, она убила свою сестру. Вопрос: почему?

Я удивленно посмотрела на него в зеркало. Разумеется, я была моложе, чем Дима. Но не настолько, чтобы играть со мной в развивающие игры.

– Ты издеваешься?

– Нет.

– Естественно для того, чтобы снова встретиться с этим парнем! – сказала я. – Это же логично. Что дальше? От чего утка плавает, или за чем вода в стакане?..

Я улыбнулась, но Дима вдруг поджал губы и помрачнел.

– На самом деле, – ответил он, – это не логично. Во-всяком случае, для нормальных людей. Это тест на выявление психопатов.

Решив, что он продолжает шутить, я выжидающе посмотрела в зеркало. Дима обошел меня, сел на туалетный столик и заговорил; спокойно и абсолютно серьезно.

– Знаешь, меня еще тогда чуть-чуть напрягло… Еще в 2003-м, когда Женя сказал тебе, что твой драгоценный Скотт сел, а ты рыдала… Не потому, что спала с убийцей не потому, что Скотт человека убил, а от облегчения: что он тебя не бросал, оказывается… Я решил: хорошо. Она имеет право: негр ей руку освежевал и явно бы на этом не успокоился. Потом, в «Великано», когда я узнал, что ты девчонку чуть не убила в драке и прибежала, готовая добивать… Нет, – он остановил меня жестом, – вот только не говори мне сейчас, что ты один раз ударила. Я сам видел ее голову, видел шрамы. Ты разбила ей бутылку об голову и продолжала бить, пока Скотт тебя не оттащил. А когда оттащил, ты, будучи, якобы, в состоянии аффекта, не забыла избавиться от улик.

Вдох-выдох, я приоткрыла рот, но Дима и не думал заканчивать.

– Я подумал: ладно, меня там не было. Возможно, один из них врет… Зачем ему врать?.. Но мало ли? Может быть, ему тоже нравится, что бабы так за него дерутся… Но, когда ты пришла домой, увидела труп в ванне, слегка посидела на полу, а потом принялась обнюхивать наволочки, на предмет чужих духов!.. Я понял, что Скотт не соврал.

Он сглотнул, а я подумала: когда и где они разговаривали? Спросить не успела.

– То, что ты решила, будто бы я на самом деле предлагаю тебе прикончить Попову, это уже чересчур. Вы с нею дружили. Вы с нею спали! Для тебя человеческая жизнь ни гроша не стоит. И то, что для тебя логично убить сестру, чтобы встретиться еще разок с мужиком, это ненормально. Как и твое желание пристрелить Попову.

Я нахмурилась и повернулась к нему лицом.

– Дим, ты понимаешь, что убийца – это, не я, а ты?

– А я не говорю, что ты убийца. Я говорю, что ты прошла тест на психопатию. Логически догадавшись. Ты понимаешь, насколько такая логика – нездорова?!

– Знаешь что? Если ты меня не ревнуешь к Максу, я рада. Ты экономишь себе кучу нервов. Но я, вот, ревную. Сонька гораздо красивее. Ее все хотят!

Он ухмыльнулся.

– Да, я так хотел ее, что, будучи с ней, женился на тебе, чтобы продолжать хотеть ее… Твоя логика по-прежнему безупречна.

– Ты женился только потому, что я залетела. Не залетела бы, ты бы ее не бросил.

– Это повод ее убить?

– ДА! Но не потому, что ты хочешь ее, а потому что она знает, насколько мне больно и бьет именно туда. А ты ей позволяешь. У тебя есть тесты на эту тему? Или ты сейчас диссертацию пишешь?

Он не ответил, и я снова яростно взялась за расческу.

– Когда я прошу тебя прекратить приглашать к нам Кроткого, ты говоришь, чтобы я терпела. Когда ты велишь помириться с Иркой и продолжать терпеть, я делаю это тоже. И единственный раз, – я остановилась, чтобы вытереть слезы, тушь потекла и теперь щипала глаза, – единственный раз, когда я решила, что ты на самом деле заметил, что мне причинили боль, все оказалось шуткой.

– Хватит, слышишь? Ты можешь говорить со мной, не пытаясь при этом мною манипулировать? Ты угрожала Поповой? Да или нет?

– Я ей не угрожала!

– Да? А что тогда ты хотела сказать словами, – он сверился с телефоном, – «Еще раз приблизишься к нему, я тебя изуродую».

– Предупредить.

Дима посмотрел на меня почти восхищенно. Как на необычную пациентку.

– Ли-на-а! – он прокатил мое имя по небу. – Ты окончательно ебнулась?

– Нет, это ты ебнулся! – я скинула его руку. – Я тебе клянусь: если она еще раз тебя обнимет при мне, и ты ей это позволишь… Я не знаю, что я с ней сделаю!..

Он молчал, глядя на меня так серьезно, что я поняла: верит. Видит, что я дошла до края и не шучу. И в то же время, ему плевать. Улыбка то и дело зажигала лучики в глубине зрачков. Устало, не в силах выпрямить спину, я вновь отвернулась к зеркалу, достала косметическую салфетку.

На коже осталось белое, чистое от потеков туши и крема, пятно.

Бал кончился. Золушкин макияж опять превратился в сажу. Сказка тоже кончилась. Неслышно ступая босыми ногами по толстому ковру, Кан задернул шторы и вновь подошел; встал у меня за спиной, положив ладони на плечи. Наклонился, глядя в упор в глаза моему отражению. И так же упрямо, в упор, в глаза его отражению, посмотрела я.

– Меня так заводит, когда и ты ревнуешь меня, – сказал он хрипло и поцеловал меня за ухом.

Я скинула его руку и встала.

– Отвали.

Он с размаху шлепнул меня по заднице. Слишком