Повесть о заколдованных шакалах. Древние тамильские легенды. - Автор Неизвестен

Нильгири, он остановился там и, получив благословение явившихся с Гималаев отшельников, отправился дальше. У Ганга нашел он суда, которые пригнали его союзники — цари Анги[187], благополучно переправился на другой берет и стал там лагерем со своим войском. Сразу же туда подошли для сражения Канака и Виджая, а также Уттара и другие их союзники. Сенгуттуван разгромил войско врагов, а их царей схватил, когда они пытались бежать переодетые отшельниками. Затем он отправил своего министра с войском на Гималаи, чтобы доставили оттуда камень Для статуи. После того как камень был, согласно обычаю, омыт в водах Ганга, царь с войском пустился в обратный путь, любуясь красотами гор. Так достиг он реей столицы Ваньджи[188] и, сообщив горожанам радостную весть о победе, зажил, предаваясь всякого рода мирским утехам.

Но однажды явился перед ним Мадалан и сказал:

— О царь! Сколь зыбки и непостоянны молодость, тело, богатство. Подумай! Пришло время вступить на путь праведности; поклонение богу и жертвоприношения — вот твое дело отныне.

Тогда царь повелел отпустить на волю пленных арийских царей, оказав им царские почести. А сам в окружении мудрецов и отшельников отправился в новый храм, чтобы поклониться новой статуе Паттини- Каннахи. С тех пор по его примеру там ежедневно совершалась пуджа.

А у блудницы Малави, возлюбленной Ковалана, осталась от него дочь Манимехалей, что означает «жемчужный поясок». Она получила это имя от своего отца, ибо так звалась богиня-покровительница рода, к которому принадлежал Ковалан. Тысяча женщин легкого поведения, танцовщиц и куртизанок, пришли чествовать новорожденную, славя в ней будущую царицу веселого квартала. Но ее мать, узнав о смерти Ковалана, дала клятву, что Манимехалей никогда не узнает ни подмостков, ни объятий богатых горожан. Сама же Мадава стала отшельницей и посвятила себя Чаттанару[189].

А брату царя — Иланго — явилась однажды богиня Паттини-Каннахи и сама соизволила поведать ему свою историю, дабы он написал о ней поэму.

Страну Чолов постигли многие бедствия. Только упал от удара ножа безвинный Ковалан, как по всей стране прекратились дожди и вслед за тем наступили голод и мор. Узнав об этом, царь города Коркей[190] Иланьджелиян для искупления вины принес щедрую жертву Паттини — тысячу золотых дел мастеров. Еще он устроил великое празднество в честь новой богини. Тогда вновь обильно пошли дожди, прекратились голод и болезни. Прослышали об этом и царь Конгу[191], и царь Цейлона Гаджабаху[192], и правивший в Урейуре царь страны Чолов — Перунаркилли. Все они повелели воздвигнуть в своих столицах храмы Каннахи, поклоняться ей, устраивать празднества в ее честь. После того и в их странах наступило время благополучия и процветания.

VII. ПОВЕСТЬ О МАНИМЕХАЛЕЙ, ДОЧЕРИ КОВАЛАНА

Итак, простодушный Ковалан погиб тяжбой смертью. Погиб, не ведая причин несчастья своего и не зная средств избежать возмездия. А жена его Каннахи, насладившись местью, вознеслась в мир богов, и стали почитать ее на родине и во многих других местах как богиню. Закончились страдания Ковалана и Каннахи, оба они пребывают в блаженстве. Но дочь Ковалана Манимехалей, рожденная от него блудницей Мадави, только еще вступила на путь страдания, познанья, просветления и победы. И об этом рассказывает Чаттана́р из Мадуры, отпрыск весьма знатного рода купцов, торговавших зерном. Рассказывает он о многотрудной жизни Манимехалей; о доброте этой подвижницы; о ее бесконечном сострадании к людям, равно к дурным и хорошим; о том, как преследовал Манимехалей страстный принц Удаякумаран, и об ужасном его конце; и о чудесных странствиях и волшебных превращениях юной отшельницы; и о людях, духах и божествах, которые встречались на праведном ее пути; и о том, как добрые и мудрые удостоились познать тайну своих прежних рождений и смогли провидеть будущее, тогда как недостойные и злые пребывали в неведении и гибли, стремясь лишь к удовлетворению желании, не ища иной, высокой цели. Многое увидела Манимехалей, и многое услышала она от тех, кто встретился ей в жизни. Премудрые рассказы эти, увеличивающие знания и прогоняющие неведение, также пересказал Чаттанар из Мадуры.

1. О том, что случилось с юной Манимехалей через много лет после смерти ее отца в том же городе, где он жил, и в тот же день, в который начались его несчастья

В незапамятные времена в городе Кавэрипумпаттинаме царем Тодитотсембияном из династии Чола по завету волшебника Агаттияна[193] было учреждено великое ежегодное празднество в честь бога Индры. Когда приближался назначенный срок, собирались представители всех верований, сект и каст города и так говорили:

— Если упустим мы день и не устроим празднества Индры, то разгневается бхута, дух-хранитель, что царю Котравану[194] в его борьбе с асурами[195] помог. А другой дух, что убивает и пожирает грешников, покинет наш город. Чтобы не случилось этого, да будет праздник!

И тогда глашатай оповещал всех горожан о празднике. Сидя на царском слоне, глашатай бил в барабан и кричал:

— Да изольют тучи по три дождя в месяц на наши земли! Да процветает наш город! Да благоденствует царь наш Сенголинан! Эй, ученые и мудрецы! Поставьте повсюду на улицах жертвенные сосуды, глиняные горшки с проросшим зерном, изображения богов и светильники — да опустеет небесный мир! Пусть все боги покинут его и поспешат на наш праздник. Пусть везде будут цветы! Пусть все ворота, все двери, все входы украсятся пышными гирляндами! Пусть во всех храмах — будь то храмы Шивы или маленькие домики духов-хранителей — вознесутся молитвы и свершаются обряды! Пусть мудрецы всех верований и сект выйдут на площади и проповедуют свою веру, кто как может. Пусть все они спорят перед народом, пусть ведут диспуты, но без вражды, без распри!

И вот празднество в разгаре, приходит время танцев и песен, но нигде не видно Мадави и дочери ее Манимехалей. А ведь они по обычаям своей касты должны этот день увеселять горожан. Тогда старая Читрапати, мать Мадави, зовет подругу своей дочери — Вандамалай:

— Поди к дочери моей и скажи: пусть скорее идет сюда, потому что недовольные горожане уже бранятся.

Вандамалай тут же отправилась к дому танцовщицы, но каково было ее изумление, когда она увидела Мадави в одежде отшельницы, изможденную, с ввалившимися глазами.

— Что ты наделала?! Какое покаяние женщинам твоей касты? Что скажут горожане о танцовщице-отшельнице?

Однако Мадави посмотрела на нее спокойно и грустно и сказала:

— Мой возлюбленный Ковалан вкусил