Ночи тайного агента - Георгий Иванович Киселев

к моим манипуляциям со шлемом давно привыкли, мол отрабатываю навыки управления Блохой. Вот и проморгали мою первую диверсию против генерала, конструктора и их приспешников.

Оставшиеся несколько часов до вечера с большим трудом терпел бездействие. Все нутро зудело рвавшимся в дело желанием изготовить дубликат ключа.

Возможно мой план напоминал бред сумасшедшего, но иных вариантов я не видел. Можно конечно подобно графу Монте-Кристо копать нору на свободу, но это уж точно бред. Вот и вылепил болванку ключа из хлебного мякиша. Хлебный ключик конечно не золотой, но он, как и для Буратино должен открыть дверцу счастья. Затем подсушил мякиш до состояния сухарика.

Утром началась вторая серия приключений с ключиком. Я зашел в химическую лабораторию. В свободное от разнюхивания секретов время заведующий лабораторией, с позволения конструктора, разрешал мне проводить химические опыты. Конструктор глядел на мои развлечения сквозь пальцы, а химики опекали словно малое дитя, отстраняя от всего взрывоопасного и пожароопасного. Моим экспериментам практически не препятствовали и особенно не контролировали. Я уже намозолил им глаза, а работы и без надзора за мной хватало. Вот и пустили мое баловство на самотек по принципу: чем бы дитя не тешилось, лишь бы серьезным дяденькам химикам не мешало.

Еще во времена учебы в университете меня увлекали свойства высших молекулярных соединений, вот и сейчас я вовсю колдовал над ними, варил пластмассу с термореактивными свойствами. Затем окунул в вонючее варево хлебную заготовку. Дал сухарику впитать еще не застывший пластик и вынул его обсыхать. Спустя несколько минут хлебно-пластиковый ключ затвердел. Оставалось снять потеки пластика, окончательно подогнать под замок и испытать.

Еще один вечер доводил ключ до ума. Проверил его на замке, и он открыл дверь. В коридоре никого. Я опять закрыл дверь, лег спать, но уснул не скоро. Одна мысль-заноза не давала успокоиться: завтра вечером все решится. Свобода или смерть! Пафос лозунга казался реальным. Если попадусь, то от конструктора пощады не жди.

Поспать удалось часа два, не больше. Но вялости не было и в помине, видно адреналин постоянно выплескивался в кровь.

Утром охранник открыл дверь, я услышал, как он провернул ключ в замке. Я еще немного понежился под одеялом, но нетерпение кипело в крови, и пошел готовить побег. Целый день слонялся по зданию поскольку на этот день работа с Блохой не планировалась. Я напряг все свои актерские способности, скрывая необычное возбуждение. Лениво позевывая шастал по кабинетам. Бесцельно, но лишь на первый взгляд, заглянул к электронщикам и стащил у них отрезок толстого провода в мусорном ведре. Затем отрезал от него трехсантиметровый кусочек (больший вес Блоха не потащит). Больше ничего примечательного за день не произошло, но самое главное, необходимое для побега, я сделал.

Вечером опять закупорили в осточертевшей за полгода комфортабельной камере. Последние сутки почти не спал, но ничто не заставит проспать звездный час побега. Я лежал на кровати, прислушиваясь к шумам.

В помещении электроники надо мной кто-то ходил. Но вот хлопнула дверь, заработавшийся трудяга неторопливо спустился, прошел возле моей двери. А спустя минуту взвизгнула несмазанными петлями входная дверь.

“Пора!” — решил я.

Открыл камеру, в последний раз окинул взором свое опостылевшее и одновременно уже привычное жилище. Даже грустно стало расставаться. В коридоре никого, тихо. Я на цыпочках, словно балерина на пуантах, крался в комнату к Блохе и шлему. Но я не хрупкая балерина, шуршал туфлями о пол и обливался холодным потом от всякого шороха.

Добрался до цели необнаруженным. Я искренне вознес хвалу Всевышнему. Немного успокоился и, не включая света, на ощупь нашел Блоху и шлем.

Спустя пару минут оживил Блоху, и она потащила кусочек днем украденного провода к электрическому ящику возле охранников.

Блоха затратила на путь почти десять минут, а еще спустя пять минут устроила короткое замыкание. Не больше чем через минуту кроха-диверсант выбрался из места диверсии, я его обесточил. И вместе со шлемом пошел к уснувшей Блохе. Сейчас я уже не боялся чуток шуметь. Шорох шагов заглушала ругань охранников, проклинавших темень из-за замыкания.

У шкафа нашел Блоху, положил ее в карман, а затем завернул за угол и притаился в нише, надеясь, что разбираться с замыканием пойдут к электрическому шкафу оба охранника.

Через пару минут, переругиваясь прошли две едва различимые во мраке коридора тени.

Я подождал еще несколько секунд, перекрестился и пошел по сумеречному проходу к выходной двери. Я вспомнил как она может визжать, но она легко и бесшумно открылась, окатив меня пьянящим воздухом долгожданной свободы. Но я гнал радостный дурман из ошалевших мозгов. Медленно и тихо-тихо закрыл за собой дверь. Но тут уж припустил по улице во всю прыть, вот только этой прыти хватило метров на пятьсот. Слишком долго держали взаперти, без тренировок, и не диво, что ноги отяжелели и не хватало дыхания.

Я перешел на шаг, больше кислорода пошло к голове, а не атрофированным ногам, и мозги начали соображать.

Так долго готовил побег, но лишь сейчас сообразил, что скрываться мне вроде бы нет куда. Куда я спешу? Дома мигом найдут, да и моих друзей скоро вычислят.

Правда вселяли надежду распухшие долларами карманы. Все же я неплохо пощипал валюту у своих тюремщиков.

Я пропетлял по улицам еще пару километров, пока не решился переступить порог ресторана.

Ресторанной едой не удивишь. В лаборатории часто баловал себя изысканными блюдами от лучших поваров города, но здесь подавал еду вежливый официант, а не грубый надзиратель.

Дух свободы конечно же снял нервное напряжение, но не до бесконечности. Я смаковал омары, запивал вином и прикидывал: куда податься?!

Но тут я увидел девушку своей мечты и все страхи-опасения вылетели из головы. Проблемы спасения заменились глупыми желаниями полгода жившего монахом мужчины.

“Как к ней подойти? Как сказать первое слово?” — единственное, что зудело в миг поглупевших мозгах.

Решению проблемы поспособствовал маленький оркестр. Скрипка, саксофон и пианино заполнили зал тягучей мелодией. На площадке между столиков появились пары.

Я увидел высокого блондина-красавца пробирающегося к столику избранницы моего сердца. В его намерениях ни на миг не сомневался и, уже ни о чем не думая, сорвался с насиженного места. Опередил белобрысого конкурента всего на метр от чего лицо красавца подпортила досада, но и таким он мог дать мне фору.

— Разрешите на танец, — пригласил я, искренне радуясь, что красавица не видит моего противника, поскольку он шел из-за ее спины.

Девушка совсем просто, без ломаний и кокетства, согласилась. Спустя минуту нас закружил танец, а голова затуманилась вином