Скажи пчелам, что меня больше нет - Диана Гэблдон

окровавленном фартуке и надвинутой на лоб шапочке, прикрывающей уши, стоял у купели, временно спрятанной под широкой доской. На ней лежали инструменты для прививки: два маленьких ножа, хирургические щипцы и миска с чем-то похожим на тонких темно-красных червей. Подойдя ближе, Уильям увидел, как доктор, выдохнув облачко пара, сделал небольшой надрез на руке женщины — та отвернулась, скривившись от боли. Доктор быстро вытер выступившую кровь, взял щипцами одного из червей, оказавшихся нитями, пропитанными какой-то гадостью («Оспа?» — с содроганием подумал Уильям), и засунул в рану.

Когда женщина обмотала руку платком, Уильям ловко занял место в начале очереди.

— Прошу прощения, сэр, — сказал он с вежливым поклоном. — Я ищу доктора Хантера. У меня для него важное сообщение.

Доктор моргнул, снял очки и покосился на Уильяма, затем снова нацепил их и взялся за нож.

— Он сегодня в Джоки-Холлоу. Возможно, в Уик-Хаус или же обходит хижины.

— Спасибо, сэр, — искренне поблагодарил Уильям.

Доктор рассеянно кивнул и подозвал следующего.

Дальнейшие расспросы привели молодого человека в Джоки-Холлоу, довольно гористую местность (похоже, Вашингтон чертовски любил горы), где перед ним предстала картина огромных разрушений. Выглядело все так, будто на лесной массив упал метеор, поломав деревья и взрыхлив почву. Континентальные войска вырубили лес по меньшей мере на тысячу акров вокруг — из грязи торчали неровные обрубки пней, а по всему лагерю дымились костры из веток; возле них жались кучки солдат, протягивая к огню замерзшие руки.

Везде как попало валялись бревна: Уильям увидел, что идет строительство довольно больших хижин. Лагерь явно будет не временный — и не маленький.

Солдаты, большей частью в простой одежде или в армейских шинелях, копошились повсюду, словно муравьи. Если Дензил и в самом деле здесь, на поиски уйдет немало времени. Уильям подошел к ближайшему костру, протиснулся в круг мужчин и почувствовал блаженный жар от огня.

— Где находится Уик-Хаус? — спросил он у своего соседа, потирая руки, чтобы разогнать восхитительное тепло по телу.

— Там, наверху.

Мужчина — совсем молодой человек, возможно, на несколько лет младше Уильяма — дернул подбородком в направлении скромного дома вдалеке, на вершине холма. Уильям поблагодарил парня и с сожалением отошел от костра, распространяя вокруг себя запах дыма.

Уик-Хаус, несмотря на скромные размеры, явно принадлежал зажиточному человеку: рядом находились кузня, мельница и солидная конюшня. Состоятельный владелец дома либо сам был из повстанцев, либо его попросту выселили: у входа водрузили полковые знамена, а возле двери стоял часовой с посиневшим носом, явно отсеивая нежелательных визитеров.

Что ж, раз однажды сработало… Уильям расправил плечи, поднял голову и подошел к двери с таким видом, словно дом принадлежал ему.

— У меня сообщение для доктора Хантера, — сказал он. — Он здесь? Могу я его увидеть?

Часовой посмотрел на Уильяма слезящимися покрасневшими глазами.

— Нет.

— Могу я тогда узнать, где он?

Часовой прочистил горло и сплюнул — сгусток едва не попал Уильяму на носок сапога.

— Он внутри. Но вы не сможете его увидеть, потому что я вас не впущу. Если у вас сообщение, передайте через меня.

— Я должен передать его доктору лично, — твердо сказал Уильям и потянулся к дверной ручке.

Часовой сделал два шага в сторону и встал перед дверью, прижав мушкет к груди; его синий нос не допускал возражений.

— Ты не войдешь, приятель, — сказал он. — Доктор сейчас с бригадным генералом Бликером, их нельзя беспокоить.

Уильям издал низкий гортанный звук, ненамного уступающий рычанию, однако на Синего Носа это не произвело впечатления. Тогда он попробовал зайти с другого края:

— А миссис Хантер? Может быть, она в лагере?

Господи, хоть бы нет. Уильям глянул через плечо на царящий внизу кавардак.

— Да. Она там. — Часовой ткнул большим пальцем за спину, указывая на дом. — С доктором и бригадиром.

— А бригадир у нас кто?..

— Генерал Бликер. Генерал Ральф Бликер.

Уильям вздохнул.

— Ну, если я не могу войти, не будете ли вы так любезны сходить и передать ей, что пришел ее кузен с посланием для ее мужа? Уж она-то может выйти и получить его?

Почти сработало. Уильям видел, что на лице мужчины сомнение борется с долгом, однако долг победил, и Синий Нос упрямо покачал головой.

— Проваливай, — махнул он рукой.

Уильям развернулся и, не оглядываясь, зашагал с холма, как ему велели. Когда высокие кустарники и небольшие деревья скрыли его от взора часового, он свернул в сторону.

Потребовалось немало времени, чтобы обогнуть вершину холма, осторожно пробраться к мельнице и смешаться с очередью возле нее. Теперь он отчетливо видел дом — и заднюю дверь. Слава богу, часового там не было, по крайней мере сейчас.

Уильям подождал, пока его перестанут замечать, и украдкой отошел, как будто по нужде. Быстро миновав кузницу, он пробрался к дому и… заскочил внутрь.

Ощущая волну ликования, он закрыл за собой заднюю дверь.

— Сэр?

Обернувшись, молодой человек обнаружил, что стоит на кухне, под прицелом взглядов кухарки и кухонной прислуги. В воздухе витал запах жареного мяса — в просторном очаге на вертеле крутился огромный поросенок. У Уильяма потекли слюнки, однако еда могла подождать.

Он поклонился и приподнял шляпу перед кухаркой.

— Прошу прощения, мэм. У меня сообщение для доктора.

— А-а, он в гостиной, — сказала одна из младших служанок. Девушка с восхищением оглядела фигуру Уильяма, и он улыбнулся ей. — Я вас провожу!

— Спасибо, дорогая. — Он вновь заискивающе поклонился, прежде чем выйти за ней.

Дом был уютным, но кишел людьми: сверху долетали голоса и звук шагов — очевидно, над задней частью дома располагался второй этаж. Служанка подвела Уильяма к закрытой двери и сделала реверанс. Еще раз поблагодарив ее, он потянулся к фарфоровой ручке и безошибочно различил журчащий смех кузины Дотти. Его лицо расплылось в широкой улыбке.

По-прежнему улыбаясь, Уильям вошел в комнату. Дотти сидела в кресле у огня с вязанием на коленях и с выражением живейшего внимания смотрела на стоящего возле очага мужчину в форме Континентальной армии. Он что-то ей говорил.

Дензил тоже присутствовал в комнате, но Уильям едва заметил его, пораженно застыв при звуке мужского голоса.

— Уильям! — воскликнула Дотти, бросая вязание. Человек у очага резко обернулся.

— Господи Иисусе, — потрясенно выдохнул он. — А тебя-то сюда каким ветром занесло?

Синий цвет мундира оттенял его холодные бледно-голубые глаза, сверкавшие пронзительным блеском.

Уильям с трудом перевел дух, как если бы его лягнул в живот мул.

— Привет, Бен, — сказал он бесцветным голосом.

104

Генерал, мать его, Бликер

Бен