Теософические архивы (сборник) - Елена Блаватская

Что касается мадам Блаватской, то мир, если использовать выражение Чарльза Лэма, стал «жертвой недостаточного взаимного понимания». Мир не сумел понять ее; и этот промах стал его собственной великой потерей. Среди многих бросаемых ей обвинений было одно, доведенное до крайности, и его никогда не упускали сделать; а именно: говорили, что мадам Блаватская лишена Нравственного Идеала. Это совершенно неверно.

Она имела свой идеал; к тому же она обладала восточным почтением к идеалу – почтением, которое неведомо западному миру. Следовательно, мы могли бы ожидать обнаружить в ее учении этот идеал в значительной мере под тайными покровами, и, кстати, на это имеются указания во всем, что было опубликовано по поводу Эзотерической Школы. Что ее идеал всегда присутствовал в ее мыслях и сердце – это видно по выдержкам из ее частных писем к друзьям, что и будет показано.

Суть ее воззрений можно сократить до следующих утверждений:

Нравственность имеет основу в Законе и в Факте.

Нравственный Закон – есть Естественный Закон.

Эволюция происходит ради Справедливости.

«Фундаментальная тождественность всех Душ со Сверхдушою» приводит к распространению нравственности посредством искусного психического медиума.

Духовная тождественность всех Существ приводит к Вселенскому Братству – единственному возможному пути для людей, ищущих истину.

Она недоверчиво относилась к воззванию к чувствам. Она понимала, что существующие религии терпят крах именно в чувствах; что современная цивилизация разрушает их; что эмоциональность не является основой для Воли, которая уничтожает все соблазны плоти, – и видела основу в Вере, которая может и должна сдвинуть горы.

А потому она учила придерживаться научных убеждений и научного отношения к греху. Учила соблюдать Универсальный Закон, в каждой области, строго противостоять и мстить совершению греха, выказывая свободную волю человека, служащую противовесом утверждению «Мне отмщение, и аз воздам, изрек Закон». Она учила, что ужасная ответственность оккультиста, распространяясь до самого крошечного атома субстанции, вечно запрещала нам давать ответ на вопрос о Каине, который мы слышим ежедневно: «Разве я сторож брату моему?» Она учила, что это давнишний ответ, эхом отдающийся через века, как можно прочесть его в наших библиях: «Что ты сделал? Голос крови брата твоего вопиет ко Мне из земли».

Она учила справедливости и тому, как на самом деле различать ее; а также Милосердию и Любви. Она так написала об одном человеке: «Он развил в отношении меня сверхъестественную ненависть, а я любила его сильнее, чем он меня ненавидел». Помимо всего прочего, она учила, что «Чистый сердцем познает Бога»; учила этому, как научному факту; доказывала, что так оно и есть, так сказать, как материально, так и духовно, и этого можно достичь через духовные законы, действующие в единой Сущности; и, показывая это, она вселяла в нас воодушевление, более высокое, чем видимые звезды.

Первые выдержки из писем Е.П.Б. датированы 29 ноября 1878 года, и они весьма любопытны из-за того факта, что рассказывают о первоначальном утверждении трех степеней Теософического общества. Этот факт в последнее время очень часто бывает предметом дискуссий.

—

«Цели и намерения Теософического общества вы найдете в двух закрытых циркулярах (брошюрах). Это человеческое братство, основанное на устранении всех до единой догматических религий, опирающихся на толкование мертвой буквы, и на обучении людей и каждого члена общества верить не только в одного беспристрастного Бога; отказываться от своей (человеческой) власти; считать самого себя единственным Спасителем; изучить беспредельность тайных психологических сил, скрытых внутри человеческой психики; развивать и усовершенствовать эти силы; давать человеку уверенность в бессмертии его божественного духа и возрождении души; заставлять его уважать каждого человека, какой бы тот ни был расы, цвета кожи или убеждений, и доказывать ему, что истины, открытые человеку только высшими людьми (не богом), содержатся в Ведах древних индийских ариев. Наконец, доказать ему, что никогда не было, нет и не будет существовать никаких чудес; что во Вселенной нет ничего „сверхъестественного“, а на Земле один-единственный бог – это человек».

«Стать и продолжать оставаться богом после смерти физического тела находится в пределах сил человека. Наше общество не приемлет ничего, что нельзя продемонстрировать сразу. Мы верим в феномены, но не верим в постоянное вмешательство „духов“, чтобы производить эти феномены. Мы утверждаем, что воплощенный дух обладает бóльшими силами, чтобы производить феномены, нежели развоплощенный. Мы верим в существование духов, но многих типов, а человеческий дух – один тип из многих.

Обществу нужны члены, но такие, которые не тратят времени на свои личные дела. Существует три степени членства. На самой высшей, третьей, степени, эти члены должны почти полностью посвящать себя работе Теософического общества…

Каждый человек, имеющий право быть выбранным, должен быть готов быть честным, искренним мужчиной или женщиной, не свободным любовником без обязательств и, в особенности, не фанатичным христианином. Мы боремся на смерть с идолопоклонничеством, равно как и с материализмом».

«Из двух непростительных грехов первый – Пексниффское лицемерие. Лучше сотня ошибок по незнанию, глупой искренности и неосторожности, чем святость, подобная Тартюфу; это как гробы повапленные, с виду как новенькие, а внутри подверженные распаду и разложению… Это непростительно, это опасно… сомнение – вечное колебание из стороны в сторону, и это ведет человека к несчастью… Одно крошечное мгновение, проведенное без сомнения, скорбного бормотания и отчаяния – вот чего надо добиваться; и это мгновение пролетит для нас в десять раз быстрее. Однако каждый идет к своей собственной судьбе».

«Те, кто отдаляется от наших живых человеческих махатм, чтобы встретиться с Саптариши – звездными риши, – не теософисты».

«Позвольте мне процитировать несколько слов из очень эзотерически мудрой и экзотерически глупой книги, сочинения некоего одного из старых друзей и врагов: „Гораздо больше радости в Небесном Царстве по поводу раскаивающегося грешника, чем о девяносто девяти святых“ – будем же справедливы и предоставим Кесарю кесарево, пусть и несовершенное, даже порочное, соответствовавшее тому, каким, вероятно был Цезарь. „Благословим миротворцев“, – изрек еще один старый адепт, живший в 107 году до Р. Х., и это сказано осознанно и отбрасывает в прошлое прочь нынешний день для МАСТЕРОВ».

«Эзотерическая Секция создавалась как Школа для убежденных теософов, чтобы те узнали намного больше (чем могли бы выучить из опубликованных трудов) об истинных эзотерических догматах… Здесь нет места для приказов или распоряжений, равно как для денег, чтобы их платить или зарабатывать; здесь не было места для моей славы, зато нашлось место для ряда неправильных убеждений, клеветы, подозрений и неблагодарности, которые скажутся в самом ближайшем будущем:[504] но если здесь выучатся… теософы, которые уже торжественно поклялись в верности нашему учению, то, значит, мне удалось наставить на верный и истинно подлинный путь хотя бы полдюжины человек, и я умру счастливой. Пока с ними не будут проведены все занятия, о которых вы говорили, пока они не будут в точности следовать Мастерам, они не смогут достигнуть намеченной цели.[505] Я могу только указать им путь к тем, чей взор открыт истине, чьи души полны альтруизма, милосердия и любви к каждому существу и кто думает о себе в самую последнюю очередь. Слепым… это учение никогда не принесет пользы. Сотворенные ими «тесные врата» не приведут много людей к Небесному Царству, ни теперь, ни после, не приведут к Будде-Христу в Святилище наших самых сокровенных душ, а выведут к их же собственным идолам на глиняных ногах… Эзотерическая Секция находится не на Земле, и она не земная; она не причиняет вреда экзотерической администрации Лож; она не относится с доверием к внешней стороне теософии; она не имеет ни сотрудников, ни персонала; она не нуждается в залах для собраний… наконец, она не требует ни пожертвований, ни денег, ибо, «поскольку я не получала их, я не должна делиться этим», и я скорее голодала бы в канаве, чем взяла бы хоть пенни за мое учение о священных истинах… здесь мне, вероятно, осталось находиться только несколько лет или несколько месяцев (Мастер знает), до того как оставить на земле это отвратительное, старое, разрушенное тело; и я готова ответить на зов любого добропорядочного теософа, работая для теософии следующего по пути, проложенному Мастерами, и я готова, как розенкрейцерский пеликан, питать мое сердце кровью избранных «Семи». Тот, кто получит свое наследие прежде, чем я умру… дайте ему спросить первым. Спросить о том, что у меня есть, или, скорее, что мне дозволено дать, и я дам».