Теософические архивы (сборник) - Елена Блаватская

Некоторые письма, содержащиеся в корреспонденции за этот месяц, свидетельствуют о сильном впечатлении, которое произвела на некоторые умы статья «Практический оккультизм», помещенная в последнем номере. Такие письма еще лучше доказывают и усиливают следующие два логических вывода:

а) имеется больше хорошо образованных и вдумчивых людей, которые верят в существование оккультизма и магии (причем, совершенно непохожих друг на друга), чем это воображают современные материалисты; и —

б) большинство верящих (включая многих теософов) не имеют определенной идеи о природе оккультизма и смешивают его с оккультными науками в целом, включая сюда и «черную магию».

Их представления о силах, приобретаемых людьми, и о средствах, используемых для их получения, видоизменяются в зависимости от их фантазий. Некоторые воображают, что мастер искусства, показывающий путь, – это все необходимое для того, чтобы стать Занони. Другие полагают, что лишь переправившись через Суэцкий канал и добравшись до Индии, они расцветут в дальнейшем подобно Роджеру Бэкону и даже графу Сен-Жермену. Идеалом некоторых является Маргрейв с его вечной молодостью и малой заботой о душе, как о цене, заплаченной за это. Немало и таких, кто путает примитивный «Аэндорский ведьмизм» с оккультизмом, и кто «через разверзнутую землю из Стигийской тьмы вызывает на свет худых духов», и хочет, чтобы его рассматривали в связи с этим как полностью развитого адепта. «Церемониальная магия», в соответствии с правилами, насмешливо опровергнутыми Элифасом Леви, представляется иным alter ego [ «вторым я», лат. ] философии архатов древности. Коротко говоря, тот спектр, через который проявляется оккультизм для этих младенцев философии, столь многоцветен и разнообразен, сколь может его сделать таковым людская фантазия.

Почувствуют ли эти претенденты на Мудрость и Силу негодование, если сказать им откровенную правду? Это не только полезно, но это стало сейчас совершенно необходимо, чтобы вывести из заблуждения многих из них до того, как будет слишком поздно. Эта истина может быть выражена в нескольких словах: Среди сотен горячих западных поклонников, называющих себя «оккультистами», нет и полудюжины тех, кто имеет даже приблизительно правильное представление об идее природы науки, которой они хотят овладеть. За немногими исключениями, все они идут по проторенной дороге колдовства. Пусть они восстановят какой-нибудь порядок в своих умах, прежде чем они станут протестовать против этого утверждения. Пусть они сначала поймут истинное положение, в котором находятся оккультные науки по отношению к оккультизму, и различие между ними, и тогда проявляют свой гнев, если все еще будут считать себя правыми. Тем не менее, пусть они узнают, что оккультизм отличается от магии и других тайных наук так же, как сияющее солнце отличается от тусклого света свечи, как неизменный и вечный дух человека (отражение абсолютного, необусловленного и непознаваемого ЕДИНОГО) отличается от смертной плоти – человеческого тела.

В нашем высокоцивилизованном западном мире, где формируются современные языки и возникают слова вслед за идеями и мыслями – как это происходит в каждом языке, – чем больше последние материализуются в холодной атмосфере западного эгоизма и его непрерывной гонки за благами этого мира, тем меньше чувствуется потребность в создании новых терминов, выражающих то, что по умолчанию рассматривается как абсолютное и уже упраздненное «суеверие». Эти слова можно было бы отнести к тем понятиям, которые культурный человек вряд ли сможет представить в своем уме. «Магия», синоним плутовства; «колдовство», эквивалент полнейшего невежества; и «оккультизм», жалкий пережиток слабоумных пламенных средневековых философов – Якоба Бёме и Сен-Мартена, – являются выражениями, которых, полагаю, более чем достаточно, чтобы охватить целую область «профессионального мошенничества». Они выражают презрительное отношение, и используются обычно как намек на отбросы и дурное наследство темных веков и предшествовавших им миллиардов лет язычества. Поэтому мы не имеем в английском языке терминов, которые определяют или выявляют разницу между такими сверхнормальными силами или науками, которые приводят к их приобретению, с той точностью, какая существует в восточных языках – прежде всего в санскрите. Что вызывают слова «чудо» и «волшебство» (слова, идентичные в целом по смыслу, так как оба они выражают идею создания чудесного посредством нарушения законов природы, (!!) как это трактуется признанными авторитетами) в умах людей, которые слышат или произносят их? Христиане – вопреки нарушению «законов природы», – твердо верящие в чудеса, потому что это, как утверждается, было дано Богом через Моисея, все же отрицают волшебство, совершенное магами фараонов, или приписывают его дьяволу. Этого последнего наши набожные противники связывают с оккультизмом, в то время как их нечестивые враги, атеисты, смеются над Моисеем, магами и оккультистами, и покраснели бы от стыда, высказав хотя бы одну серьезную мысль о таких «предрассудках». Так происходит, потому что нет термина, показывающего различие; нет слов, чтобы выразить темное и светлое и провести линию разделения между великим и истинным, абсурдным и смехотворным. Последние являются теологическими интерпретациями, которые учат «нарушению законов природы» людьми, Богом или дьяволом; первые – научными «чудесами» и волшебством Моисея и магов в соответствии с природными законами, те и другие были обучены всей Священной Мудрости, которой располагают современные «Королевские общества»… и истинный ОККУЛЬТИЗМ. Это последнее слово, конечно, вводит в заблуждение, переведенное как производное от сложного слова гупта видья, «тайное знание». Но знание чего? Здесь могут помочь нам некоторые из санскритских терминов.

Для различных видов эзотерического знания или данных учений, даже в экзотерических Пуранах, имеется (среди многих других) четыре названия. Это – (1) яджна видья,[500] знание оккультных сил, пробуждающихся в природе благодаря совершению определенных религиозных церемоний и ритуалов; (2) маха видья, «великое знание», магия каббалистов и тантрических культов, часто колдовство наихудшего вида; (3) гухья видья, знание мистических сил, содержащихся в звуке (эфире), то есть мантрах (монотонно распеваемых молитвах или заклинаниях), и зависящих от используемого ритма и мелодии; другими словами, магическое действие, основанное на знании сил природы и их взаимоотношений; и (4) АТМА ВИДЬЯ, термин, который переводится просто как «духовное знание», истинная Мудрость у ориенталистов, но значащий много большее.

Последнее является единственным видом оккультизма, к которому следует стремиться каждому теософу, вдохновленному «Светом на Пути», и желающим быть мудрым и бескорыстным. Все остальное является неким ответвлением от «оккультных наук», то есть, искусств, основанных на знании конечной сущности всех вещей в царстве природы – таких как минералы, растения и животные, – следовательно, вещей, относящихся к сфере материальной природы, какой бы невидимой ни была их сущность, и сколь сильно ни ускользала бы она до сих пор от понимания нашей науки. Алхимия, астрология, оккультная физиология и хиромантия существуют в природе, и точные науки – называемые таким образом, вероятно, потому что они находятся в этом веке парадоксальных философий, переворачивающих все с ног на голову – открыли немалое количество тайн вышеназванных искусств. Но ясновидение, символизируемое в Индии «глазом Шивы», называемое в Японии «безграничным видением», – это не гипнотизм, незаконный сын месмеризма, и оно не может быть получено с помощью таких искусств. Все же остальные могут быть обретены и дать результаты, хорошие, плохие или нейтральные; но атма видья очерчивает их небольшую ценность. Она включает их всех и даже может случайно использовать их, но лишь после их очищения от нечистот, преследуя благие цели и заботясь о лишении их каких-либо эгоистических мотивов. Поясним это: любой мужчина или любая женщина могут самостоятельно изучать одно или все вышеназванные «оккультные искусства» без какой-либо серьезной предварительной подготовки, и даже без приспособления к чрезмерным ограничениям своего образа жизни. Кто-то может обойтись даже без достаточно высокого нравственного стандарта. Конечно, в последнем случае можно дать десять против одного, что ученик превратится в худший сорт колдуна, безудержно кинувшегося в черную магию. Но на что она способна? Вудуисты и дугпы едят, пьют и веселятся на гекатомбах жертв своих инфернальных искусств. То же самое делают любезные джентльмены вивисекционисты и дипломированные «гипнотизеры» медицинских факультетов; единственная разница между ними в том, что вудуисты и дугпы являются сознательными колдунами, тогда как команда Шарко-Рише – бессознательными. Таким образом, с тех пор, как и те, и другие пожинают плоды своих трудов и достижений в черном искусстве, западные практики заслуживают порицание, а не славу, с ее выгодами и удовольствиями, добытую таким путем. Ибо, скажем мы еще раз, гипнотизм и вивисекция, практикуемые в таких школах, – это колдовство в чистом виде, лишенное знания, которым обладают вудуисты и дугпы, и которое не могут добыть для себя никакие Шарко-Рише, хотя бы ценой пятидесятилетнего тяжелого труда и экспериментальных исследований. И пусть те, кто будет упражняться в магии, вникая в ее природу или нет, те, кто считает, что правила, предъявляемые к изучающим, слишком суровы, и кто, поэтому, отбрасывает атма видья или оккультизм, – пусть они получат свое. Пусть они всеми способами становятся магами, даже если они действительно станут вудуистами и дугпами в течение следующих десяти перерождений.