Соседи (СИ) - Коруд

равнодушно уведомил о трёх сообщениях — от Юли, мамы и отца. Все с одной и той же просьбой сообщить о прилёте. От него — совсем-совсем ничего, круглый ноль.

…Что из такси звонила бабушке и отвратительно фальшиво изображала развеселую беспечную внучку. А после, упёршись лбом в стылое стекло, смотрела в окно и ничего перед собой не видела. Что таксист оставил попытки вытянуть из своей пассажирки хоть слово. Язык не ворочался, обращения к себе не воспринимались: внутри замкнуло, силы вытекли из неё вместе с последней надеждой, оставив полой.

…Что было холодно.

…Что «Ямахи» во дворе не обнаружилось, а за его дверью затаилась отдающая по мозгам тишина. Как, впрочем, и за её. Удивляться было нечему: в разгар среды мама в институте, у неё шесть пар, научная работа, а значит, ранее восьми вечера дома её не ждать. А Юлька вышла в офис, не рванешь к ней за утешением. Одно спасение — Коржик. Помнит Коржика. Жалобно мяукнув, кот уже на пороге упал под ноги — и всё, и по пятам, и больше ни на шаг, пока она, не находя себе места, бессистемно шарахалась по квартире приведением.

…Что устала бояться молча, устала держать себя в узде. Рухнула на кровать, зажмурилась и истерика прорвалась наружу, выжигая остатки живого.

Больше ничего. Морду Коржа у самого лица, отчаянную вибрацию хрупкого кошачьего тельца, щекотные усы и непрестанно тыкающийся в горящие веки холодный, мокрый нос. Пустоту, которой обратилась.

Холодно.

После — опять. Никак не желающий рассеиваться туман… Бледное закатное небо сквозь щёлочки опухших век, звон связки ключей в коридоре. Смутно помнит, как, сшибая углы, вылетала на звук, в чём была. Как распахнула дверь и изваянием застыла на пороге, не в состоянии осознать картину, что предельно ясно видели глаза. Как наотрез отказывалась им верить. …Обрывки диалога и собственные тщетные попытки стереть гримасу отчаяния с пылающего лица. Простуженно-сиплое: «А где Егор?». Как засасывало в чёрную дыру.

— …Квартиру снимаю. …Ключи отдал. …Миша.

…И свое зацикленное, глупое, звучащее глухим, бессмысленным рефреном откуда-то издалека:

— Где Егор?..

Не доходило до неё, не хотело доходить, не могло осесть и уложиться в липкой, вязкой манной каше, в которую в одночасье обратился мозг. Сердце заявило категоричный протест против невыносимой пытки и остановило ход.

— Не знаю. Где-то. …Не отчитывался.

Миша… Как с угрожающей скоростью приближался пол. Как, опершись плечом о косяк и глядя сквозь этого человека, упрямо выстаивала… Непонятно зачем.

Беспокойное:

— А вы ему кто?

Голос ещё помнит. Явно занервничал этот Миша, наблюдая реакцию незнакомой зарёванной девахи. Два валика вместо глаз и красные пятна на лице, без всяких сомнений, обратили её страшилой. Набитым лезущими из-под кожи иголками Страшилой{?}[А.Волков — «Волшебник Изумрудного города»]. Помнит, как плевать на всё было. Из неё словно изъяли саму сущность, саму жизнь, душу, нашпиговав кожано-костяной мешок иглами и соломой. Начни кто в эти секунды нож ей под рёбра всаживать, может, и не заметила бы.

Помнит, как подумала, что нет теперь никакой разницы, кто. Больше никто, значит. Как медленно оседало понимание, и кто-то обдирал внутренности, снимая слои тонкими лоскутами. Как больно дышалось. Как вертелись и плыли бежевые стены коридора. Как холодно и пусто было. Как звенело искажённое пространство. Здесь две недели назад он целовал её в лоб перед тем, как разойтись на ночь.

— …Никто. Соседка.

— Девушка?.. — позвал новоявленный сосед. Голос зазвучал тревожнее, и стало понятно: точно напугала. «Приятное», должно быть, вышло знакомство, запомнит этот… Миша. — Слышите меня? Слушайте… Девушка-а-а? Эй?!

Ещё кивнула, помнит. Да, заставляла себя включиться и воспринимать, а взгляд вцепился в выглядывающие из-под подворотов его джинсов кричаще красные носки. Это огненное пятно помогало держаться поверхности.

— Не знаю, как вас зовут… Короче, если честно, неожиданно очень вышло-то всё…

…Как этот Миша, нарушив границы, взял за плечи и подтолкнул вниз, вынуждая осесть прямо на кафельную плитку пола и упереться лопатками о холодную стену. Как сам присел напротив, и оказалось, что глаза за стеклами очков серо-зеленые. Вроде.

— Для подстраховки. Короче… — голос глушился провалами сознания. — …Я меньше недели назад здесь был, смотрел квартиру, и он говорил, что раньше, чем через месяц по-любому не сдаст, если вообще сдаст. …Вдруг звонит внезапно …Что готов передать ключи….Переселяюсь …тихоньку.

— М-м-м…

— Если честно… Как вас зовут хоть?

— У… Уля…

…Как смотрела на этого Мишу и не видела. Спроси её кто потом, как Миша этот выглядит, она бы вспомнила только носки, очки и глаза… Как каждое произнесённое высоким голосом слово, обрушиваясь на темечко глыбой льда, разбивалось и перекатывалось ледяными кубиками по позвонкам. Каждое обескровливало, системы и чувства отключались одно за одним, и только слух, который был ей сейчас очень нужен, ещё кое-как работал.

— …Не уверен, нужно ли … знать… Так реагируете… …дто с двумя разными людьми общался. …знакомились. — «Что?..» — …думал, как… классный парень. Лёгкий, улыбчивый. Простой. …Приятн… А тут… Мёртвый. Понимаете, да? …не в том смысле… Жуть. …яна? …ышите? …рядке?

…Как обуял ужас.

— Нет…

— …орую?

— Нет…

— Дома … есть? …вонить кому?

— Нет…

«Нет. Нет. Нет… Егор…»

…Как холодные лапищи взяли за горло, как свет потускнел и помехи перед глазами превратили коридор и парня в серое полотно. Как затрясло изнутри и снаружи, как поплыло, отдалилось и закружилось. Как бил озноб, подкатила тошнота и ускользнуло сознание…

Пустоту.

…

«Почему?..»

20:23 Кому: Егор: Почему

…Шприц. Смятая бело-зеленая упаковка на покрывале. Раскрытые настежь двери квартиры, пятно искусственного света на полу погруженного в сумрак коридора. Десяток неотвеченных от Юльки и мамы. Один от отца. …Длинные гудки. Бесполезная растрата крох сил. Плывущее пространство, мокрая подушка. Кошачья шерсть.

Очнувшись, поняла, что в ней ничего больше нет. Себя как живое существо она не чувствовала и не определяла. Исчезло ощущение времени, тела и души, рассеялись смыслы, и вокруг всё казалось чужим, пластиковым и насквозь пропитанным фальшью. Мир, в котором она проснулась, оказался соткан изо лжи и притворства, её реальность обернулась бутафорией, и сама она, кажется, тоже. Если и было здесь от кого ждать искренности, то лишь от тихонько сопящего у груди тёплого кота, коту она нужна. От остальных… Остальные — люди. Люди предают. Убивают.

20:40 От кого: Егор [аудиосообщение]: Уля, это ошибка. Её нужно исправить. Сейчас. Тебе нельзя со мной связываться, я умею лишь гробить.

20:41 От кого: Егор: Прости

И вот опять… Только что чувствовала себя лишённой остатков чувств резиновой куклой, но услышала голос — и всё: снова обратилась взвесью воды, разлетелась облаками атомной пыли и