Среди волков - Эрика Блэк

мое лицо.

Одежда Эми – точнее, ее отсутствие – заставляет меня краснеть. В итоге я осознаю, что в подобных обстоятельствах она одета к месту: соски прикрывают крошечные красные прямоугольники ткани, прикрепленные тонкими прозрачными шнурками к шее и грудной клетке, а массивные округлые бедра и ягодицы скрывают красную ниточку стрингов.

Взяв три стакана с напитками, она останавливается у высокого круглого столика, где ее радостно приветствуют двое мужчин. В свете стробоскопа, съедающего половину движений, мелькают тела разной степени обнаженности. На самом одетом из них лишь расстегнутые, туго облегающие выпуклый зад джинсы. Мужчина приветствует подошедшую Эми, схватив ее за объемистую ягодицу и целует. Я смущенно слежу за их замедленными стробоскопическим светом действиями, а запитая спиртным таблетка еще больше усиливает замешательство.

Стыдливо отвожу взгляд; однако постепенно под действием музыки, света и всеобщей атмосферы расслабленности, застенчивость и волнение рассеиваются.

Снова оглядываю комнату. Две полуобнаженные блондинки целуются, касаясь друг друга, за ними наблюдает небольшая группа мужчин и женщин – одна сидит на коленях у одного из них и гладит себя между ног. Отвожу глаза в сторону, и взгляд падает на занимающуюся сексом в кабинке у стены пару: обнаженный мужчина склонился над полуголой женщиной; крепко удерживая ее за бедра, он энергично толкается в партнершу, чьи крики, полные удовольствия, тонут в музыке.

– Расслабься, – говорит стоящий позади меня Джейкоб, нежно взяв меня за руки и приблизив губы к уху.

Я не понимаю, уместно ли спросить о Робе. Считает ли Джейкоб, что я здесь с его ведома?

Джейкоб ласкает мне руки кончиками пальцев: у меня бегут мурашки по коже. Вокруг обнаженные или в нижнем белье, как у Эми, люди совокупляются в разных позах и сочетаниях.

Роба среди них нет.

Джейкоб упирается подбородком мне в ухо, я вынуждена наклонить голову в сторону.

– Хорошо, что ты пришла без Роба.

Значит, его здесь точно нет.

С упоением закрываю глаза, прислоняюсь спиной к груди Джейкоба, позволяя алкоголю делать свое дело: ноги тяжелеют, по телу проходит волна неведомого ранее восторга.

К Джейкобу подходит незнакомец. Я смутно слышу их голоса сквозь музыку, не разбирая слов. Мужчина стоит передо мной: под коричневой кожей бугрятся мышцы, внушительный член покоится вдоль твердых бедер. Густые каштановые кудри ниспадают на полумаску. Незнакомец берет меня за руки и притягивает к себе. Наши лбы соприкасаются. Мы оба покачиваемся в такт музыке, я закрываю глаза, позволяя исступленному восторгу поглотить страх. Экстаз действует словно обволакивающий сироп от кашля в больном горле, и я полностью расслабляюсь.

Джейкоб целует мне шею сзади, я тяну руку назад, запуская пальцы в его светлые густые волосы. Прикосновение его губ вызывает на коже электрический разряд.

Мне легко и радостно: в голове ни одной темной мысли, все беды и печали позабыты.

Джейкоб стягивает бретельку платья вместе с ремешком бюстгальтера и нежно целует мою обнаженную кожу. Я наблюдаю, как ублажает друг друга пара в другой кабинке. Танцующий напротив мужчина прижимается ко мне затвердевшим членом и плечом. Желание пронизывает меня изнутри, вызывая пульсацию между бедер, и разливается по всему телу.

Глядя на заполненную людьми комнату, я понимаю, что их не волнуют ни беспорядки на улицах, ни убийства женщин, ни измены. Впервые за много лет я спокойна. Каждое прикосновение чужих губ вызывает покалывание в позвоночнике. За этим Роб приходит сюда? Ему это нужно? Из-за этого он делает мне больно?

Джейкоб что-то говорит, но я, растворившись в океане музыки и удовольствия, ничего не слышу. Вдыхая пикантный аромат одеколона, чувствую ресницы Джейкоба на щеке. Он расстегивает молнию на платье, и красная вискоза оседает на пол, следом летит браслет с ключом.

Я не стесняюсь. Не чувствую страха. Я именно там, где должна быть.

Обнаженный мужчина передо мной целует меня в губы, сжимая мое бедро, Джейкоб гладит плечи и целует шею. Каждый поцелуй вызывает ноющую боль предвкушения между бедер. Я закрываю глаза, полностью отдаваясь лихорадочному восторгу.

Что, если сейчас войдет Роб? Эта мысль заставляет опьяненный разум пойти дальше: я хочу, чтобы он меня увидел.

Накачанный незнакомец отодвигается, и я распахиваю глаза: в чем дело? Он разговаривает с женщиной в похожей на мою черной кружевной маске. На ней такое же черное кружевное белье, как у меня, только дополненное чулками в комплекте с черным кружевным поясом. Волосы того же цвета и длины. Моя более сексуальная и смелая версия. Мужчина утвердительно произносит «две тысячи»; женщина, ослепительно улыбнувшись, кивает.

Он отходит в сторону.

Джейкоб остается позади меня, нежно проводя губами под затылком.

Игриво улыбаясь, женщина подходит ближе и, заняв место незнакомца, проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. Закрыв глаза, я в ответ на ласку с упоением тянусь к ее руке.

Взяв ладонью за подбородок, она целует меня. От прикосновения ее шелковистых губ кровь приливает к низу живота. У меня дрожат ноги, в паху пульсирует.

Опьяненная ее поцелуем, я прислоняюсь спиной к обнаженной груди Джейкоба, который скользит шероховатой рукой к застежке бюстгальтера, ловким движением расстегивает его и бросает на платье. Поток холодного воздуха обволакивает мои напряженные соски.

Я все острее ощущаю каждое прикосновение и молю, чтобы они не заканчивались и привели к освобождению: давление между бедер уже невыносимо.

Женщина наклоняется через мое плечо к Джейкобу и говорит:

– Я хочу ее.

– Нет, Вероника. Надо делиться, – строго отвечает он сквозь гул музыки и покусывает мне мочку уха.

Она медленно кивает. А потом, запечатлев на моих губах легкий поцелуй, отстраняется и смотрит на меня красновато-карими глазами. Берет за руку и ведет куда-то, а Джейкоб следует за нами, оставляя на полу переполненного людьми зала мою одежду и ключ от шкафчика.

По дороге мы втроем целуемся и ласкаем друг друга. Оказавшись в коридоре, заходим в одну из освещенных красным светом комнат без дверей.

Глава 16. Милость спасителя

В дверь звонят. От шума раскалывается голова. Прищурившись, пытаюсь рассмотреть время на ярком экране телефона. Девять утра. Во рту печет.

Дверной звонок не унимается. Глазам больно от света.

В сознании всплывает предыдущая ночь. Сажусь в постели: перед взором пляшут белые мушки, голова вот-вот лопнет. К знакомым симптомам похмелья примешиваются неизвестная боль и слабость: наверное, последствия той таблетки с изображением Будды.

Да сколько же можно звонить?

Держась рукой за стену, пытаюсь не упасть и сфокусировать зрение. На мне то самое красное платье из вискозы, которое Джейкоб снял прошлой ночью. Выхожу из спальни и, проходя мимо большого зеркала, замечаю размазанную