Избранное - Ба Цзинь

— Я немного посплю, — пробормотал он.

— Не шути с этим, Сюань. И так положение серьезное, а тут еще твоя болезнь. Что я буду делать? — Она растерялась, в голосе слышались слезы.

— Да нет, я не болен, — чуть слышно проговорил он и снова захлебнулся кашлем.

— А еще говоришь, что здоров! Вдруг снова свалишься? Что тогда?

— Успокойся, мама, я не умру. — Он только говорил так, а сам очень боялся смерти.

— Постарайся уснуть. — Мать укрыла его одеялом.

— А умру, ничего страшного: в этом мире для нас нет места.

— Не говори так, мы ничего не украли, никого не ограбили, не убили, не причинили никому зла, почему же для нас нет места?

В это время вошла Шушэн.

— Что случилось, Сюань? Ты снова в постели? — спросила она звонким голосом.

— Устал, хочу полежать. — Он порывисто поднялся ей навстречу.

Мать покраснела от стыда и обиды.

— Лежи, лежи, не вставай. Я принесла хорошие вести! Душань освобожден, — улыбаясь, говорила Шушэн. — Вот газета. — Она протянула мужу измятую газету.

— Значит, можно не уезжать, — сказал он с облегчением, хотел встать, но тут же откинулся на подушку.

Мать молча пошла в свою комнату.

— Мама, — позвал сын, но она даже не обернулась.

— Пусть идет, — тихо сказала Шушэн, махнув рукой.

— Не надо так, — умоляюще произнес Вэньсюань, — ради меня, будь к ней добрее. Помиритесь!

— Помириться? Да она ненавидит меня!

— Но я не могу расстаться ни с ней, ни с тобой. А вы вечно ссоритесь. И я меж двух огней. Что же мне делать?

— С одной из нас придется расстаться. Кто хочет, тот пусть и уходит, — не то в шутку, не то всерьез говорила Шушэн. — Так будет справедливо!

— Это для тебя справедливо, — волновался он, — а для меня?

— И для тебя! Ты хочешь удержать нас обеих, и это тебя мучает.

— Я предпочту мучения. — Он снова закашлялся.

Жена подбежала к нему, мать выскочила из своей комнаты. Они стояли возле него и в один голос спрашивали:

— Что с тобой? Опять плохо?

Он задыхался, глаза полны слез.

— Хочешь чаю? — спросила жена. Он кивнул.

Мать поспешила за чаем. Жена молча смотрела ей вслед.

Он отдышался, взял чай.

— Я скоро умру.

— Выбрось это из головы, успокойся. Через несколько дней все пройдет, — утешала жена.

— Я не волнуюсь, я просто знаю, что никогда не поправлюсь. Я кашляю кровью.

Жена, заметив в мокроте кровь, вздрогнула, но продолжала его успокаивать:

— Ничего страшного. Попринимаешь лекарства — и выздоровеешь.

Он с благодарностью смотрел на нее.

— Ты сама не веришь китайским врачам. Мою болезнь не вылечишь никакими лекарствами!

Мать молча утирала слезы. Жена старалась казаться спокойной и ласково говорила:

— Бывает, что вылечивают.

Он невесело улыбнулся.

— Вылечивают? А где взять на лечение деньги? Как нарочно, этой болезнью болеем мы — бедняки. Надо несколько лет пролежать, а жить на что? И без того вы со мной мучаетесь!

— Денег я раздобуду, ты не волнуйся, — говорила жена, как раз размышляя над тем, где бы достать хоть какую-то сумму. Она и не предполагала, как много нужно.

— Я не вправе тебя обременять, — сказал Вэньсюань. — Заработок у тебя небольшой, а расходов много. Да и как я потом верну тебе деньги? Я не могу оставить вас с долгами.

— Здоровье важнее, нельзя же из-за денег не лечиться. Выздоровеешь, постепенно расплатимся.

— А если не выздоровею? Значит, напрасные траты? Зачем же это? — стоял он на своем.

— Но ведь жизнь дороже денег. Даже собак и кошек лечат, а ты человек.

— Ах, в наше время жизнь ничего не стоит, особенно моя и мне подобных, еще не потерявших совесть. Я самый бесталанный. Порой я думаю — скорей бы умереть! — Он снова закашлялся.

— Да не говори ты с ним! Видишь, как он кашляет? Не жалко тебе его, что ли? — вмешалась мать.

Шушэн вспыхнула, не сразу ответила:

— Я желаю ему только добра, остальное вас не касается! — Она отошла к окну.

— Хороша доброта! Человек кашляет, а она не дает ему отдохнуть. — Мать с ненавистью смотрела на невестку и тихо говорила, Шушэн, однако, расслышала и презрительно рассмеялась:

— Выйди я сейчас за другого, наверняка были бы счастливы.

— Я давно знаю, что ты не станешь терпеть, — с достоинством произнесла мать и подумала: «Наконец-то ты показала себя».

— А я ничуть не хуже вас, — усмехнулась сноха.

— Еще смеешь равнять меня с собой! Ты кто? Любовница моего сына! Помню, как я тебя встречала. — Мать знала, что ее слова ранят Шушэн, и злорадствовала.

Молодая женщина побледнела, едва не потеряв контроль над собой. Она мучительно думала, как отразить удар, но тут в разговор вмешался Вэньсюань. Пока они переругивались, он думал: «Они вечно ссорятся, в семье нет мира. Почему эти женщины, которые его любят и которых он любит, как лютые враги, бросаются друг на друга? Сколько раз он задавал себе этот вопрос. От их голосов звенело в ушах, гудело в голове, она раскалывалась на части. Одна женщина сверлила другую ненавидящим взглядом, забыв о нем, о его состоянии; когда все это кончится и он сможет наконец отдохнуть?»

— Мама, Шушэн, перестаньте же! Мы ведь родные, одна семья, уступите друг другу.

— Это твоя мать затеяла ссору, я не оскорбляла ее! По какому праву она называет меня твоей любовницей? Пусть объяснит! — Лицо жены залилось краской.

— Да, любовница, и все это знают! Ну-ка скажи, когда он на тебе женился? Кто твоя сваха?

Вэньсюань в отчаянии закрылся одеялом.

— Вас это не касается, это наше дело! — гордо заявила Шушэн.

— Касается, раз ты моя сноха! Касается! — со злостью кричала мать.

— Сейчас тысяча девятьсот сорок четвертый год, а не эра правления Гуансюя, — холодно проговорила Шушэн, — времена нынче другие, и счастье не в забинтованных ногах.

— Ах, вот ты чем меня попрекаешь?! Ну и что ж от того, что мне ноги бинтовали?! Как бы там ни было, я мать Вэньсюаня и твоя свекровь. А ты мне противна и убирайся отсюда!

Вэньсюаню показалось, что его ударили в самое сердце. Он застонал, отшвырнул одеяло и, стукнув себя кулаком по лбу, закричал как безумный:

— Лучше бы мне умереть!

— Что случилось? — испуганно проговорила жена и, подбежав, склонилась над ним.

— Сюань, что с тобой? — вторила ей мать.

— Перестаньте, — только и мог он произнести, утирая слезы, закрыл лицо руками и тихо заплакал.

— Ну не волнуйся… мы больше не будем ссориться, — сказала, помолчав, мать.

— Будете, будете, я знаю.

Шушэн взглянула на мужа, закусила губы, размышляя о чем-то, потом, жалея его, принялась успокаивать:

— В самом деле, Сюань, мы больше не будем ссориться.

Он отнял руки от лица, глазами, полными слез, взглянул на мать и жену, взмолился:

— Я долго не протяну, дайте хоть немного пожить спокойно.

— Сюань, не говори так, ты выздоровеешь, — сказала мать.

— Успокойся, — просила жена.

— Только бы вы не ссорились, тогда, может быть, я поправлюсь. — Он улыбнулся сквозь слезы.

Когда он уснул, мать пошла за врачом, а жена, прислонившись к окну, стала смотреть на улицу. Неожиданно она почувствовала, как сжалось сердце. До каких пор может так продолжаться? Какая радость от такой жизни? Мысли путались, она боролась с собой, не видя выхода. Ни человеческого счастья, ни богатства — ничего у меня нет, я принесла в жертву все свои мечты! Что ждет меня в будущем, есть ли хоть какая-нибудь надежда? Она невольно покачала головой, вспомнив свои страдания в этой семье, вечные ссоры со свекровью, усталый, печальный голос мужа. Каждый день одно и то же! Какой-то заколдованный круг! И вдруг она отчетливо услышала: «Убирайся!»

Она тихонько кашлянула, посмотрела на мужа. Желтые, с сероватым оттенком ввалившиеся щеки, слабое, безжизненное тело. «Он обречен», — в страхе подумала Шушэн, отвернулась и снова стала смотреть в окно. Почему я должна быть нянькой при нем? Почему должна вечно ссориться с этой женщиной? «Убирайся!» Ладно же, я пойду своей дорогой! Тебя это не касается. Надо отбросить все колебания, ради себя, ради своего счастья. Счастья? Да, счастья! Я должна за него бороться… перед глазами встал образ сына, этого малыша с лицом взрослого человека. «Сяосюань, — произнесла она вслух. — Ради Сяосюаня…» Он не очень-то любит меня. Впрочем, ему и без меня будет неплохо, я буду помогать ему, как сейчас. Даже муж не помеха.

Вэньсюань все еще спал, он не догадывался о ее мыслях, этот жалкий человек.

Итак, расстаться с ним или пожертвовать своим счастьем?.. Он ведь обреченный. Смогу ли я спасти его, заставить свекровь полюбить меня, сумею ли ладить с ней? Не смогу. Надо себя спасать.

В это время пролетел совсем низко китайский самолет, и его гул прервал ее мысли.