Погоня за матерью - Рекс Стаут

Стоило Лону только открыть рот - судя по его лицу, рассыпаться в благодарностях он явно не собирался, - как зазвонил телефон. Зеленый. Лон крутанулся на кресле, снял трубку, внимательно выслушал невидимого собеседника, лишь изредка мыча в трубку, затем закончил разговор, и снова переключился на меня.

- Твоей наглости позавидует одноногий калека, подавший заявку на участие в конкурсе по пинкам под зад.

- Мало того, что ты невоспитан и груб, - сказал я, - так ещё и не по адресу обращаешься.

- Очень даже по адресу, - мстительно произнес Лон. - Помнишь, как всего месяц назад, когда ты расспрашивал меня про Эллен Тензер, я вскользь поинтересовался, нашел ли ты пуговицы.

- Да, смутно припоминаю.

- И ты ушел от ответа. Ладно, бог с тобой, но теперь выслушай меня. Ты, конечно, знаешь об этих пуговицах больше, нежели я, но мне известно вот что: они были на комбинезоне некоего младенца, изготовила их Эллен Тензер, некоторые из этих пуговиц оказались на детских комбинезонах, найденных в её доме. Кроме того, некоторое время назад в её доме жил неведомый ребенок, а однажды вечером, вскоре после встречи с тобой Эллен Тензер убили. И вот теперь ты заявляешься ко мне со своими бреднями про Люси Вэлдон с ребенком, и у тебя ещё хватает нахальства спрашивать, есть ли у меня вопросы. Мальчик, которого воспитывает Люси Вэлдон - тот же самый, что жил в доме Эллен Тензер?

Разумеется, этот вопрос я предвосхитил. Поэтому, воровато оглядевшись по сторонам, промолвил заговорщическим шепотом:

- Только это совершенно не для печати.

- Договорились.

- Вплоть до особых распоряжений.

- Я же сказал - договорились.

- Тогда - да.

- А Люси Вэлдон - его мать?

- Нет.

- Я не стану спрашивать, она ли клиентка Ниро Вулфа, потому что это и так ясно. В противном случае, ты не втягивал бы её в свою авантюру. Что же касается самой авантюрой, то на меня не рассчитывай. Я - пас.

- Тебе нечего опасаться, Лон. Она подпишет бумагу, что вы свободны от обязательств.

Лон Коэн замотал головой.

- Если в неё швырнут гранату, то от этой бумажки толку мало. Несложно предположить, что Эллен Тензер умертвили из-за этого ребенка. По мне, этот мальчонка опаснее гремучей змеи. А ты ещё хочешь, чтобы я не только рассказал, где он живет, но и где его выгуливают дважды в день. Лучшего подарка кое для кого и не придумаешь. Представляешь, на следующий же день после выхода воскресного выпуска "Газетт" мальчонку похищают, или на коляску наезжает неопознанная машина, или случается ещё черт знает что. Нет, Арчи, ничего не выйдет. Спасибо, что заглянул.

- Лон, я тебе заявляю со всей ответственностью: вы ничем не рискуете. Абсолютно.

- Этого мало.

Я сменил позу.

- Весь наш разговор - не для печати.

- Хорошо.

- Особенно то, что я тебе сейчас скажу. Тысяча против одного, что с ребенком ничего не случится. Пять недель назад миссис Вэлдон поручила Ниро Вулфу найти мать этого мальчика. Его подбросили в вестибюль её личного дома, однако даже сейчас, по прошествии месяца с гаком, она знает про этого подкидыша ровно столько же, сколько и тогда. Мы потратили кучу её денег, чертову уйму времени и сил, однако поиски наши окончательно зашли в тупик. Но руки мы не опускаем. Эта попытка основана на предположении, что мамаша, которая по какой-то причине бросила своего сына примерно полгода назад, захочет хотя бы взглянуть на него. Увидев статью в "Газетт", она отправится на Вашингтон-сквер, опознает няню с коляской по фотографии и заглянет в коляску.

Лон склонил голову набок.

- А вдруг она не знает, что миссис Вэлдон воспитывает именно её ребенка?

- Судя по всему - знает. В противном случае, мы потратим зря ещё немало денег, сил и времени.

- Тираж "Газетт" без малого два миллиона. Если мы опубликуем такую статью, на следующий день площадь заполонит орда женщин, желающих воочию узреть коляску с ребенком. Что тогда?

- Надеюсь все-таки, что орды не будет, хотя зеваки всегда найдутся, верно. Но в роли няни выступит лучшая из женщин, которые занимаются частным сыском. Возможно, ты про неё слыхал - её зовут Салли Корбетт.

- Угу.

- Неподалеку также расположатся Сол Пензер, Фред Даркин и Орри Кэтер. В коляску вмонтируют три скрытых фотокамеры, управлять которыми будет няня. Каждого, кто приблизится к коляске, сфотографируют, а снимки потом покажут миссис Вэлдон. Поскольку мальчика подбросили в вестибюль её дома, то скорее всего сделал это кто-то из тех, кого она знает. Кроме того, фотографии предъявят ещё некоторым людям, о которых тебе пока знать не обязательно. Разумеется, успех операции зависит от многих факторов, но деваться нам некуда. Знать бы, когда упадешь, соломки подложишь. Однако если ты хочешь прославить свою газету, то надо рискнуть. Если операция выгорит, ты получишь фотографию этой мамаши, а в придачу, возможно, эксклюзивный репортаж.

- Ты не водишь меня за нос, Арчи?

- Нет, честное индейское.

- Кто убил Эллен Тензер?

- Откуда мне знать, черт побери? Спроси легавых или окружного прокурора.

- Ты говоришь, Пензер, Даркин и Кэтер будут держаться поблизости. А ты сам?

- Нет. Меня могут узнать. Я ведь знаменитость. За последние четыре года ты, по меньшей мере, трижды помещал мое фото в "Газетт".

Лон понурился и секунд пять задумчиво потирал подбородок. Затем поднял голову.

- Хорошо. Если хочешь, чтобы материал напечатали в ближайшем выпуске, фотографии должны быть на моем столе не позже восьми утра в четверг.

Нам понадобился час, чтобы обговорить все детали, потому что четыре раза разговор прерывали телефонные звонки.

Вторник, вторая половина дня - продолжение. Прошвырнулся на Сорок пятую улицу в контору Теодолинды (Дол) Боннер, чтобы пообщаться с Салли Корбетт, с которой мы договорились о встрече ещё утром. Именно благодаря Дол и Салли, шесть лет назад мое отношение к представительницам прекрасного пола, занимающихся частным сыском, круто изменилось* (*См. Рекс Стаут "Слишком много сыщиков"). По правде говоря, из-за этого у меня до сих пор на них зуб, равно как Вулф не может простить Джейн Остин, которая вынудила его признать, что женщина способна сочинить весьма недурной роман.

Так вот, встреча с Салли вновь подтвердила, что мнение свое я изменил не зря. Записывала лишь самое необходимое, вопросы задавала не в бровь, а в глаз, а любопытство, которое я подмечал в её темно-синих глазах, так и осталось невысказанным. Мы договорились встретиться утром в фирме "Поузарт Камера Иксчейндж".

Среда, утро. Больше двух часов мы провели с Салли в одной из комнат "Поузарт Камера Иксчейндж" в компании двоих механиков, которые устанавливали в коляску хитроумное оборудование и тут же проверяли его. Сами фотокамеры обошлись бы нашей клиентке в тысячу шестьсот долларов, но Эл Познер великодушно отдал их мне на неделю напрокат. После того как Салли получила первое представление о работе со скрытыми камерами, я пригласил её обедать в ресторан "Рустерман". Приглашение было принято.

Среда, вторая половина дня. Я повез Салли к Люси Вэлдон. Люси вернулась с Лонг-Айленда накануне вечером. С настоящей няней она договорилась, чтобы та недельку передохнула, а гулять с ребенком будет новый человек. То же самое она сообщила и кухарке с горничной. Не знаю только, как она объяснила им новую роскошную коляску, которую доставили в дом перед нашим приездом. К тому времени, когда прибыла команда из "Газетт" - журналистка и фотограф, - Салли уже успела облачиться в униформу няни, сама няня до вечера ушла домой, коляску застелили, а Люси сгорала от желания выпить чего-нибудь крепкого.

Профессионалы работают споро - не прошло и получаса, как фотограф отщелкал Люси и Салли с ребенком в детской и других комнатах, и удалился. В половине четвертого я потрусил на Вашингтон-сквер посмотреть, как справляется Салли с коляской и ребенком. Особенно долго я не наблюдал, но мне понравилось, как естественно она сутулит плечи и слегка шаркает ногами. Когда я вернулся к Люси, она ещё беседовала с журналисткой, но вскоре та ушла, и я смешал нам обоим "мартини".

Четверг, пятница и суббота. В четверг утром, едва продрав глаза, я припустил в "Газетт" взглянуть на материал. Фотография Салли с коляской на Вашингтон-сквер вышла на славу. Понравились мне и два других снимка, сделанных в детской - Люси с ребенком на руках, и Салли, причесывающая малыша. Разве что лицо Люси показалось мне несколько напряженным; улыбалась она так натужно, словно мучилась от зубной боли. Но Лон успокоил меня, заверив, что видывал куда хуже. Особого смысла в фотографии, на которой был изображен фасад дома Люси, я не видел, но возражать не стал. Лон же, по моему предложению, согласился внести в текст четыре мелких исправления.

В течение всех этих трех дней Салли исправно по два раза вывозила ребенка в коляске на Вашингтон-сквер, а тренировки в управлении камерами проводились в доме Люси, в гостиной на втором этаже, под руководством Эла Познера. При этом присутствовали и мы с Люси. На нас оттачивали работу камер, поскольку Люси ниже меня на целых семь дюймов, а в объективы фотоаппаратов должны были попадать люди любого роста. Две камеры были укрыты в украшениях по краям дугообразной ручки, а третья размещалась спереди коляски, в узкой коробочке с погремушкой и другими игрушками. Она приводилась в действие с помощью пульта дистанционного управления. За эти три дня меня фотографировали не меньше тысячи раз. На большей части снимков, сделанных в четверг, изображение оказалось размытым из-за нечеткой фокусировки, пятничные фотографии вышли уже получше, а вот субботние получились просто безукоризненными. Теперь любого человека, желающего взглянуть на ребенка с расстояния шести ярдов или ближе, Салли фотографировала мастерски.