Сага о бескрылых (СИ) - Юрий Павлович Валин

сетей. То, что штаб-братья бдят на борту «рыболовов», ничего не значит — эти уроды тоже не прочь пару лишних паек заглотить. Или своих жриц тайком откармливают. Легенда о десятках баб, прячущихся на «Откровении» оказалась весьма живучей — Лоуд с Грузчиком были довольны. Но становилось скучновато: так или иначе, на корабли выдавали рыбу, пусть и ничтожно мало, но голод чуть отступил. Нужно было что-то предпринять — до Хиссиса оставалось всего-то дней двадцать пути, а армия Храма еще велика. Как говорит десятник: «Логос-созидатель в недоумении». Идеи имелись, но как к делу подступиться было непонятно.

— Ладно, поспать нужно, — Укс зевнул, прикрывая рот ладонью, — оборотень замечала, что иногда Грузчик забывается. Видимо, устает. Хоть и не человек, но три часа сна и для дарка маловато. Закрепили цепь на ошейник, легли. Лоуд слушала скрип кедров — богатые места, лес-то какой хороший. Строй лодки, лови рыбу, огороды разводи, живи спокойно. Понятно, не для дарков-без-памяти такая жизнь. Но люди могли бы и задуматься. Впрочем, кто-то и задумывается — вон как дезертирства участились. Дознатчики ночью лагерь оцепляют, чтобы не вздумали ослабшие в вере братья в горы бежать. Это очень правильно — глупое людское воинство скопом легче резать и кастрировать.

Лоуд нравилось убивать. Когда нож с упругим, славным таким сопротивлением, в живое мясо входит — чувство жаркое-дразнящее оборотня окатывало. Понятно на что похожее. Пусть радости тех плотских развлечений пустоголовой дарк недоступны, но эта-то сладость никуда не делась. Имелся опыт игры с ножом у груза, и приятно понимать, что отнюдь не маленький опыт…

* * *

…— Глянь! Еще роща! Видали⁈

— Да чего уж, богатый край. Столько древесины и все этим ющецам досталось. Ну, ничего…

Гребцы вовсю оценивали будущую добычу, хотя до Хиссиса оставалось еще идти и идти. Лоуд, лишенная возможности любоваться берегом, валялась в тени, щурилась сквозь мешковину на парус, пронзаемый солнцем. Шли без весел, ветер был удачен, моряки бездельничали, Грузчик дрых. Остальные облизывались на богатство. Вот все и сразу им нужно: город, лес хороший, серебро, смола, девки северные, жратва, отдых, пиво и благословение Слова.

Прав Грузчик — это тупое племя нужно целиком под нож пустить. И не только за подвал тюремный, ошейник с винтом, отнятую память и ненасытное дранье во все дырки, а из чистой справедливости. Ну, для чего они такие люди миру и богам нужны?

Что-то звучно шлепнуло, охнул Фухл…

— Во, крабье вымя, рыбыща! Сама на борт скакнула!

Гребцы сгрудились, подошел арх.

— Что за ересь? Смотри, у нее спина подрана. Прям знак какой…

— Точно, куснул кто-то. Вовсе как букву выгрыз. Грамотные рыбы, а?

Лоуд дотянулась и крепко пнула Грузчика ногой — тот мигом сел, будто и не спал. Поднялся, подошел к сгрудившимся товарищам, полюбопытствовал. Карась многословно объяснял, как оно бывает, когда крупный шпурос

[1]

охоту начинает, на воздух добычу выталкивает, чтобы снизу с поворотом на зуб взять. Челюсти словно кинжальная пила, а остротой что та бритва…

Оборотень была уверена, что врет лупоглазый моряк. Вовсе не такие повадки у шпуроса. Но самой никак не вспомнить (слово-то есть, да самой этой рыбы не видела). Грузчик глянул на добычу, послушал треп, поскреб щеку, видимо вспомнив, что бриться пора, вернулся на нос и взялся править бритву. Мимоходом кивнул — Лоуд ухмыльнулась под мешком. Значит, верно угадала — знак подали. Будет дело — любопытно с тритонами познакомиться.

* * *

— Вот зачем тебе нож? Все равно не отобьешься.

— Для достоинства, — огрызнулась Лоуд. — Вообще закудхал меня всмерть. Я, как не крути, на переговоры иду. А какой из меня переговорщик, если я в мешке почти три луны сижу? Рабыня с ошейником, винтом и гадостным обликом.

— Ладно, цепляй на пояс, если так уж надо. Только для достоинства я тебе бритву припас. Ту бабу сюда давай-ка…

Ножны успокаивающе оттянули ремень, Лоуд сидела в обличии «своей» тетки, срезаемые с головы пряди падали на колени. Видел Грузчик в темноте неплохо — все ж не человек слепой-никчемный — но за свои уши оборотень опасалась.

— Все, — буркнул десятник, смахивая с плеч соучастницы клочья.

Лоуд пощупала голову — наверху волос осталось не больше, чем на башке у самого Грузчика. Выглядит, наверное, так же ужасно. Но явно стало полегче себя держать.

— Привыкнуть надо.

— Иди, пока ждать будешь, привыкнешь.

Оборотень приняла облик, что последние дни тайком примерить пыталась — десятник отшатнулся.

— Твою шмонду!..

Видимо, облик тритона, если и не очень точно копировал морского дарка, то впечатление производил. Вот только говорить с такой мордой было сложно. Лоуд вернулась в «свое» обличье.

— Ты что-то попроще изображай, — с угрозой посоветовал Укс. — Не знаю как тритоны, а я за такую образину…

— Попробовать-то надо, — оправдалась оборотень. — Так пойдет?

Десятник оценил в меру молодого, достойно одетого моряка — Лоуд как-то рассмотрела полусотенника из штаб-братьев — очень привлекательный парень, сложен ладно, глаза такие безумно-наглые, взгляд высокомерный. Хорош красавчик, эх, так бы и взять такого на «перо». Ну, с игрой придется подождать, а облик вот он. Пусть в деталях и есть различия, да и как столь вызывающе голову откидывать оборотень пока не поняла…

— Ничего, — в сомнениях буркнул Укс. — Но слишком смазлив. Едва ли тритоны на эту гладкость падки.

— Посмотрим… — оборотень скользнула в тень береговых камней.

Впереди маячили смутные фигуры скучающих в оцеплении штаб-братьев, Лоуд скорчившись под прикрытием глыбы, сделала несколько шагов в воду — накатила волна, обдала брызгами. Слизывая соленые брызги, оборотень подумала, что ей очень не хватает моря — проклятый мешок всю радость отсекает. Волна омыла до бедер — холодная, уже почти осенняя. Приятная волна…

Лоуд сдвинулась во мрак короткого грота. Море разговаривало эхом тысяч голосов, частью уже узнанных, частью полузнакомых. Крабы и мальки черноперки, улитки и морские черви, молодь сардил… Ну, и еще кто-то рядом был. Пустоголовая оборотень не помнила, откуда это знает, но верное чувство вовсе и не требует точного слова и формы. Лоуд не удивилась, когда после отступившая волна оставила над водой две торчащие головы. Приветственно подняла ладонь.

— Ы-ыыыыы. Ооооо? — трудно вытягивая звуки, спросила одна из голов.

— Я. Враг. Этих, — оборотень махнула рукой в сторону костров…

…Когда Лоуд вернулась, Грузчик лежал на плаще, делал вид, что спит. Второй плащ, набитый сухими водорослями и украшенный цепью, изображал груз. Оборотень полюбовалась на себя фальшиво-цепную — очень похоже, вон, даже колени угадываются и прошептала:

— Сделают. Завтра детали уточним и сделают. Им чуть-чуть помочь нужно, а так вполне злы и готовы.

— Ловко, — сказал из-под капюшона десятник. — Возьми сухую рубаху и рассказывай.

Лоуд скинула мокрое тряпье, блеснула роскошью