Отчаяние - Владимир Набоков

Но писать ее нелегко. Особенно сейчас , когда приближаюсь к  самому, так  сказать, рeшительному дeйствiю вся трудность моей задачи является мнe -- и вот , как  видите, я отвиливаю, болтаю о вещах , мeсто коим  в  предисловiи к  повести, а не в  началe ея самой существенной, для читателя, главы. Но я уже об яснял , что, несмотря на разсудочность и лукавство подступов , не я, не разум  мой пишет , а только память моя, только память. Вeдь и тогда, то-есть в  час , на котором  остановилась стрeлка моего разсказа, я как  бы тоже остановился, медлил , как  медлю сейчас , -- и тогда тоже я занят  был  путанными разсужденiями, не относящимися к  дeлу, срок  котораго все близился. Вeдь я отправился в  путь утром , а свиданiе мое с  Феликсом  было назначено на пять часов  пополудни; дома мнe не сидeлось, но куда сбыть мутно-бeлое время, отдeлявшее меня от  встрeчи? Удобно, даже сонно, сидя и управляя как  бы одним  пальцем , я медленно катил  по Берлину, по тихим , холодным , шепчущим  улицам , -- и все дальше, дальше, покуда не замeтил , что я уже из  Берлина выeхал . День был  выдержан  в  двух  тонах , -- черном  (вeтви деревьев , асфальт ) и бeлесом  (небо, пятна снeга). Все продолжалось мое сонное перемeщенiе. Нeкоторое время передо мной моталась большая, непрiятная тряпка, которую ломовой, везущiй что-либо длинное, нацeпляет  на торчащiй сзади конец , -- потом  это исчезло, завернуло куда-то. Я не прибавил  хода. На другом  перекресткe выскочил  мнe наперерeз  таксомотор , со стоном  затормозил  и так  как  было довольно склизко закружился винтом . Я невозмутимо проeхал , будто плыл  по {152} теченiю. Дальше, женщина в  глубоком  траурe наискось переходила мостовую передо мной, не видя меня; я не гукнул , не измeнил  тихаго ровнаго движенiя, проплыл  в  двух  вершках  от  ея крепа, она даже не замeтила меня, -- беззвучнаго призрака. Меня обгоняло любое колесо; долго шел , вровень со мной медленный трамвай, и я уголком  глаза видeл  пассажиров , глупо сидeвших  друг  против  друга. Раза два я проeзжал  плохо мощеными мeстами, и уже появились куры: расправив  куцыя крылья и вытянув  шею, перебeгали дорогу (а может  быть это было не тогда, а лeтом ). Потом  я eхал  по длинному, длинному шоссе, мимо жнивьев  испещренных  снeгом , и в  совершенно безлюдной мeстности автомобиль мой как  бы задремал , точно из  синяго сдeлался сизым , постепенно замер  и остановился, и я склонился на руль в  неиз яснимом  раздумьe. О чем  я думал ? Ни о чем , или о глупостях , я путался, я почти засыпал , я в  полуобморокe разсуждал  сам  с  собой о какой-то ерундe, вспоминал  какой-то спор , бывшiй у меня когда-то с  кeм -то на какой-то станцiи, о том , можно ли видeть солнце во снe, -- и потом  мнe начинало казаться, что кругом  много людей, и всe говорят  сразу и замолкают , и дав  друг  другу смутныя порученiя, беззвучно расходятся. Погодя я двинулся дальше и в  полдень, влачась через  какую-то деревню, рeшил  там  сдeлать привал , -- ибо даже таким  дремотным  темпом  я оттуда добирался до Кенигсдорфа через  час  не болeе, а у меня было еще много времени в  запасe. Я долго сидeл  в  темном  и скучном  трактирe, совершенно один , в  задней какой-то комнатe у большого {153} стола, и на стeнe висeла старая фотографiя: группа мужчин  в  сюртуках , с  закрученными усами, при чем  кое-кто из  передних  непринужденно опустился на одно колeно, а двое даже прилегли по бокам , и это напоминало русскiя студенческiя фотографiи. Я выпил  много воды с  лимоном  и все в  том  же до неприличiя сонном  настроенiи поeхал  дальше. Помню, что через  нeкоторое время, у какого-то моста, я снова остановился: старая женщина в  синих  шерстяных  штанах , с  мeшком  за плечами, хлопотала над  своим  поврежденным  велосипедом . Я, не выходя из  автомобиля, дал  ей нeсколько совeтов , совершенно впрочем  непрошенных  и ненужных , а потом  замолчал  и, опершись щекой о ладонь, а локтем  о руль, долго и безсмысленно смотрeл  на нее, -- она все возилась, возилась, но наконец  я перемигнул , и оказалось, что никого уже нeт , -- она давно уeхала. Я двинулся дальше, стараясь помножить в  умe два неуклюжих  числа, неизвeстно что означавших  и откуда выплывших , но раз  они появились, нужно было их  стравить, -- и вот  они сцeпились и разсыпались. Вдруг  мнe показалось, что я eду с  бeшеной скоростью, что машина прямо пожирает  дорогу, как  фокусник , поглощающiй длинную ленту, -- и тихо проходили мимо сосны, сосны, сосны. Еще помню: я встрeтил  двух  школьников , маленьких  блeдных  мальчиков , с  книжками, схваченными ремешком , и поговорил  с  ними; у них  были непрiятныя птичьи физiономiи, вродe как  у воронят , и они как  будто побаивались меня и, когда я от eхал , долгое время глядeли мнe вслeд , разинув  черные рты, -один  повыше, другой пониже. {154} И внезапно я очутился в  Кенигсдорфe, взглянул  на часы и увидeл , что уже пять. Проeзжая мимо краснаго зданiя станцiи, я подумал , что может  быть Феликс  запоздал  почему-либо и еще не спускался вон  по тeм  ступеням  мимо того автомата с  шоколадом , -- и что нeт  никакой возможности установить по внeшнему виду приземистаго краснаго зданiя, проходил  ли он  уже тут . Как  бы там  ни было, поeзд , с  которым  велeно было ему прieхать в  Кенигсдорф , прибывал  в  без  пяти три, -значит , если Феликс  на него не опоздал ...

Читатель, ему было сказано, выйти в  Кенигсдорфe и пойти на сeвер  по шоссе до десятаго километра, до желтаго столба, -- и вот  теперь я во весь опор  гнал  по тому шоссе, -- незабываемая минута! Оно было пустынно. Автобус  ходит  там  зимой только дважды в  день, -- утром  и в  полдень, -на протяженiи этих  десяти километров  мнe навстрeчу попалась только таратайка, запряженная пeгой лошадью. Наконец , вдали, желтым  мизинцем  выпрямился знакомый столб  и увеличился, дорос  до естественных  своих  размeров , и на нем  была мурмолка снeга. Я затормозил  и оглядeлся. Никого. Желтый столб  был  очень желт . Справа за полем  театральной декорацiей плоско сeрeл  лeс . Никого. Я вылeз  из  автомобиля и со стуком  сильнeе всякаго выстрeла захлопнул  за собою дверцу. И вдруг  я замeтил , что из -за спутанных  прутьев  куста, росшаго в  канавe, глядит  на меня усатенькiй, восковой, довольно веселый -- -

Поставив  одну ногу на подножку автомобиля и как  разгнeванный тенор  хлеща себя по рукe снятой {155} перчаткой, я неподвижным  взглядом  уставился на Феликса. Неувeренно ухмыляясь, он  вышел  из  канавы.

"Ах  ты, негодяй, -- сказал  я сквозь зубы с  необыкновенной, оперной силой. -- Негодяй и мошенник , -- повторил  я уже полным  голосом , все яростнeй хлеща себя перчаткой (в  оркестрe все громыхало промеж  взрывов  моего голоса), -- как  ты смeл , негодяй, разболтать? Как  ты смeл , как  ты смeл , у других  просить совeтов , хвастать, что добился своего, что в  такой-то день на таком -то мeстe... вeдь тебя за это убить мало" -(грохот , бряцанiе и опять мой голос :) -- "Многаго ты этим  достиг , идiот ! Профершпилился, маху дал , не видать тебe ни гроша, болтун !" -(кимвальная пощечина в  оркестрe).

Так  я его ругал , с  холодной жадностью слeдя за выраженiем  его лица. Он  был  ошарашен , он  был  искренне обижен . Прижав  руку к  груди, он  качал  головой. Отрывок  из  оперы кончился, и громковeщатель заговорил  обыкновенным  голосом .

"Ну уж  ладно, браню тебя просто так , для проформы, на всякiй случай... А вид  у тебя, дорогой мой, забавный, -- прямо грим !"

По моему приказу он  отпустил  усы; они кажется были даже нафабрены; кромe того, уже по личному своему почину, он  устроил  себe по двe курчавых  котлетки. ?та претенцiозная растительность меня чрезвычайно развеселила.

"Ты конечно прieхал  тeм  путем , как  я тебe велeл ?" -- спросил  я улыбаясь. {156}

Он  отвeтил :

"Да, как  вы велeли. А насчет  того, чтобы болтать... -- сами знаете, я несходчив  и одинок ".

"Знаю, и сокрушаюсь вмeстe с  тобой, -- сказал  я. -- А встрeчные по дорогe были?"

"Если кто и проeзжал , я прятался в  канаву, как  вы велeли".

"Ладно. Наружность твоя и так  хорошо спрятана. Ну-с , -- нечего тут  прохлаждаться. Садись в  автомобиль. Оставь, оставь, -- потом  мeшок  снимешь. Садись скорeе, нам  нужно от eхать отсюда".

"Куда?" -- полюбопытствовал  он .

"Вон  в  тот  лeс ".

"Туда?" -- спросил  он  и указал  палкой.

"Да, именно туда. Сядешь ли ты когда-нибудь, чорт  тебя дери!"

Он  с  удовольствiем  разглядывал  автомобиль. Неспeша влeз  и сeл  рядом  со мной.

Я повернул  руль, медленно двинулись... ух ! еще раз : ух ! (с eхали на поле) -- под  колесами зашуршал  мелкiй снeг  и дряхлыя травы. Автомобиль подпрыгивал  на кочках , мы с  Феликсом  -- тоже. Он  говорил :

"Я без  труда с  ним  справлюсь (гоп ). Я уж  прокачусь (гоп ). Вы не бойтесь, я (гоп -гоп ) его не попорчу".

"Да, автомобиль будет  твой. На короткое время (гоп ) твой. Но ты, брат , не зeвай, посматривай кругом , никого нeт  на шоссе?"

Он  обернулся и затeм  отрицательно мотнул  головой. Мы в eхали или вeрнeе вползли в  лeс . {157} Кузов  скрипeл  и ухал , хвойныя вeтви мели по крыльям .