Сборник «Глобус» - Марина Светлоокая

ничто, близкое к абсолютному нулю. На изогнутую крышку бокса вывелась ломаная учащенного пульса вместе с предупреждением о превышении времени, необходимом для перехода в состояние сна. Появился значок на крышке для активации звукового транса. Низкочастотные волны насильно переводят мозг в состояния сна – удовольствие малоприятное, особенно после пробуждения, когда адски начинает болеть голова. Лиана набрала код на панели разблокировки, и кровать медленно приняла вертикальное положение.

Автоматика стянула с нее пижаму, предварительно услужливо затонировав крышку, и пустила внутрь кончики оптоволоконных нитей, доставляющих свет прямо из жерла двигателя по всему кораблю. Миниатюрное солнце внутри корабля абсолютно всеядное. Но чем его кормить, если вокруг нет вообще ничего, кроме пары другой залетных частиц? После таких вопросов становилось понятно, почему Рик Тотсон, механик на корабле, ходил вечно хмурый и полностью седой в свои неполные сорок. Самым старшим в команде был научный руководитель Конрад, ему пошел пятый десяток, смешной возраст для этой должности, но, как поется в песне: «Война – дело молодых, лекарство против морщин»1. Нет, на самом деле правительство не позволяло себе разбрасываться учеными перспективных направлений, только теми, у которых не ладилось с разработкой оружия, вот как у астрофизиков-практиков.

Лиана застегнула молнию серого рабочего костюма из джинсы, пропитанной каким-то термостойким составом наверняка токсичного вещества (девушка не хотела вдаваться в подробности – выбора просто не было), и вышла в длинный коридор, залитый мягким переливающимся светом – от желтого до багрового. Нормальное освещение слишком затратно и потому было давно уже отключено. Рик как-то пошутил, что в случае чего лампочки можно будет отправить в топку первым делом, потом, правда, серьезно добавил, что не так уж много на корабле вещей, которые стоит отправлять в топку вперед людей. Оптимизмом на корабле отличалась только молодой врач Келли Шон, теперешняя миссия была первым ее назначением, так что она еще не успела насмотреться и наслушаться страшилок, которые называются жизнью. А капитан всегда говорит, что пока на корабле есть врач, их не отправят на убой – врачей всегда не хватает, так что, прежде чем «Глобусу» подпишут смертный приговор, медика переведут на другой объект.

Капитан Джим Рихард раньше летал на истребителе типа «коршун». В одном из боев его корабль был подбит, после чего Рихарда перевели на исследовательский корабль. Худшей участи для военного пилота и придумать сложно, хотя бы потому, что «Глобус» способен лишь катиться на слабой инерции от фотонных ускорителей, переход в эль-пространство съедает чуть ли не весь запал двигателя, а двойной прыжок способен и вовсе потушить его. Да еще команда из одних дармоедов – так военные называли работников всех отраслей, которые не трудились на благо войны.

Война была бессмысленна, потому что не решала проблемы, а лишь оттягивала ее решение. Суть в том, что другим видам, кроме человека, не было бы места, да и самому человечеству было бы тесно в пределах галактики, на особо плотно заселенных планетах население уже сейчас доходит до нескольких триллионов, при том, что сама обеспечить себя средняя планета может с населением не более двадцати миллиардов. Но «лишние» люди не хотят улетать. Наступает проблема перенаселенности и свистопляска с обеспечением продуктами, но политики, не желая слезать с насиженного места, не хотят узаконивать ограничение рождаемости; им проще отправить людей на войну. У этого решения есть один минус – нужно достаточно холодно мыслить, чтобы принять его; до такой степени, чтобы любого, озвучившего его, не назвали больным маньяком и не заткнули.

Когда человек умирает в замкнутой системе планет, все поглощенные им белки и углеводы так или иначе возвращаются назад в систему и, если нет прироста, то можно, как говорится, жить. Но если человека разорвало вместе с кораблем, то потери очевидны. Вот и получается – чтобы размножаться и умирать, человечество съедает целые планеты. Что до эукарийцев – их тоже много, и размножаются они хотя бы для того, чтобы уничтожать людей. Раньше, до встречи с эукарийцами, проблема перенаселения висела где-то в далеком будущем, но теперь никому даже не придет в голову ограничивать прирост солдат. Ящеры же после встречи с Альянсом прикинули: если все так и дальше пойдет, то человечество станет слишком сильным, а для эукарийцев это, мягко говоря, нехорошо. Вот и создается патовая ситуация – размножаемся, чтобы воевать, и воюем, чтобы размножаться. Еще бы, эукарийцы же не ведутся на пространные обещания политиков ограничить рождаемость путем введения новых налогов, которые так ни к чему и не ведут, а народ поддерживает власть. Считается, что ящеры сразу взяли в свои руки дело по сокращению численности человечества, хотя кто-то и поговаривает, что сначала были вполне мирные переговоры, но настоящая правда уже давно похоронена под тоннами свинца, который используют теперь для обкладок в плазменных пушках. А пока жиреют производители оружия, и сгорают в напалме тысячи пограничных планет, а самое смешное, что планеты галактики едва ли на треть освоены, нет нужды даже в терроформировании, ведь пригодных для жизни планет обоим видам и так хватает.

Девушка приложила руку к замку, и дверь с шипением открыла вход в пятиугольную рубку с круглым трехмерным проектором, транслирующим сейчас карту звездного неба. Она на автомате обогнула его по пути к консоли управления, куда еще выводились показатели всех основных приборов. Взгляд скользнул по смотровому окну, сейчас закрытому толстым защитным экраном. Даже в таком виде оно будоражило душу, не то что эти маленькие окошки на военных крейсерах, которые устанавливали на случай выхода из строя иной навигации. Это был шикарный настоящий экран, и сейчас он был закрыт. Не похоже на Конрада. Лиана опустила взгляд к штурвалу и увидела за ним знакомый затылок с каштановыми волосами.

− Разве сейчас не очередь Конрада заступать на дежурство в качестве пилота? − голос девушки прозвучал неожиданно громко, разрывая мерное жужжание вентиляции.

− Он сейчас в лаборатории, − не оборачиваясь, ответил Рихард.

Астрофизик подошла к приборам и плюхнулась на место второго пилота.

− Нарушаете, − сухо заметила она, на что капитан лишь повел плечами.

По распорядку смена для пилота не может длиться более двенадцати часов, а судя по тому, что заметила Лиана, Рихард сидел за штурвалом около суток. В голове всплывали выдержки из обязательного медицинского курса, почему пилоту не стоит пренебрегать нормами рабочего дня: замедление реакции, потеря внимательности и раздражительность. Что ж, с улиткой вроде «Глобуса» со сна только и можно управлять. Лиана уставилась на монитор, отображающий разброс частиц, прошло минут десять, пока Рихард не заметил:

− У вас же тоже три часа, как смена закончилась.

− Ну, допуск к