Сборник «Глобус» - Марина Светлоокая

выскочил из-за угла с хищной ухмылкой, обнажив с шипением все свои острые, как лезвия, зубы. Он смотрел на меня зелеными пылающими глазами почти целую вечность, расправив свои склизкие кожистые крылья. Он медлил. Но нельзя проявлять сострадание на поле боя. Как доказательство – в его спину ударил плазменный заряд. Запахло озоном и горелой плотью…

Я ненавидела этих звездных ящериц, строивших свои уродливые ульи на беззащитных планетах, уничтожающих пригодные для людей места. Меня всю жизнь учили ненавидеть, показывали, как правильно, и я была хорошей ученицей. Уродливые соты? Смешно, я всегда жила в бараках с тысячами похожих на личинки спальных капсул, уходящих в бесконечность… Раз, два, левой, правой. Меня дрессировали, как животное. Учили драться и убивать, и я усердно училась. На моем первом захвате дрейфующего улья я почувствовала настоящий запах крови и раж сражения. Черная кровь вперемешку с красной – моей собственной. На глазах треснувшее забрало. Я скинула шлем и зарычала, глядя на эукарийца с перебитым крылом, он зарычал в ответ и кинулся на меня. Начался смертельный танец, древний, как сама жизнь. Он вонзил мне в спину когти, пробивая хлипкий бюджетный костюм, я вцепилась зубами в его плечо, чуть-чуть не дотянувшись до шеи. В рот хлынула жгучая железистая масса, несущая яд − оксид меди. Я сплюнула в морду врагу его же кровь, он, рассвирепев, попытался своими зубами лишить меня лица. Оттолкнувшись ботами от его груди, я почувствовала, как распарываются мышцы на спине. Мой рев не отличался от рева раненого зверя, и мой противник, учуяв скорую победу, прыгнул вдогонку за мной, но получив по виску металлическим носком от бота, навечно стих. Я долго лечилась после того сражения, но первый восторг схватки не забудется уже никогда.

Надо ли говорить, как я ненавидела сумасшедших оборванцев, скандирующих на всех свободных каналах «За мир, равенство и братство»? Некоторые – особенно рьяные – удостаивались нескольких анекдотов каптерки, но не более. Все изменилось, когда мне задали один-единственный вопрос. Худой парень с батоном под мышкой в одном из многочисленных спальных районов невзрачной пограничной планеты подошел ко мне, когда я возвращалась на свой корабль из увольнения, и спросил: «Почему?» Брайан, так его звали, в неполные семнадцать лет остался с маленькой сестрой на руках после налета эукарийского флота, лишился всего, и вместо престижного будущего у него на горизонте маячил вопрос о хлебе насущном. Но в нем не было ни капли гнева, только какое-то детское непонимание того, почему все не может быть по-другому. Я не смогла ему ответить, но вопрос засел глубоко в душе. Я стала одержима им. Задавать вопросы – это, наверное, единственное, что отличает человека от зверя.

Зарываясь все глубже в архивы, которые только могла найти, я начала понимать, насколько две стороны похожи, и что все беды именно от этого. И как до смешного нелепа война за территорию, имя которой – бесконечность. Просто это в нашей природе – драться. И шагают легионы, истребляя друг друга, и конец – только смерть противника, и нет разницы, кто победит: проигравший вновь воскреснет под его знаменами. Новая реинкарнация вряд ли будет похожа на прототип, но так уже было и будет вновь. Трагедия не в этом, а в том, что не все люди жестоки, как и не все эукарийцы кровожадны. Многие хлопают глазами, потому как не в силах понять жестокости. Они погибнут как отработанный материал, не способный приспособиться. А как хотелось, чтобы это было не так.

Стрелок не выстрелил по кораблю эукарийцев, ведь там и в помине не было оружия, и военному шаттлу без труда удалось взять его в магнитный захват. Потом пришла очередь зачистки. В группу захвата входила и я. Это не было боем, то была просто резня, расстрел жмущихся в страхе по углам созданий. Я была в замешательстве. Происходящее приводило в ужас. Я видела все, как есть. Солдаты методично вырезали штатский корабль. В бредовом ознобе я шла по коридору. Далеко отойдя от своего отряда, я увидела детеныша, отчаянно жмущегося в угол. Он смотрел на меня своими зелененькими глазками, полными страха. Он укутался в свои крылья и тихо всхлипывал. Стрелять в него было выше моих сил, и выстрелили в меня, совсем как в тогда, детстве. И запахло так же – жженым мясом, в каюту принесло вентиляцией запах озона. Хороший солдат не раздумывает и не задает вопросов, а плохой солдат погибает на поле битвы.

Отчет шаттла № 34/яблоко гласит, что захваченный корабль оказался исследовательским судном, изучающим пространственные аномалии в районе скопления медузы и не представляющим военного интереса. В ходе рейда на корабле были захвачены и отправлены на опыты несколько особей. Потери при захвате: двое раненых и одна убитая – рядовая Астрис. Она была застрелена эукарийцем, исполнявшим обязанности капитана; он единственный имел пистолет на судне.

========== «Глобус» ==========

Научно-исследовательский корабль «Глобус» пересек условную линию конца Млечного Пути и отправился в межгалактическое пространство. Вольфрамовый с керамическими вставками шарообразный корпус корабля медленно плыл в звездной пустоте. По бокам застывшими каплями работали двигатели фотонной тяги, которые, хоть и не имели большой мощности, зато при стабильной работе позволяли развить приличную скорость без особых затрат и прыжков сквозь эль-пространство, прекрасно подходили для нудного изучения пустоты во всего лишь несколько астрономических единиц. Командор Рэдклифф Джонс послал сюда исследовательскую бригаду астрофизиков, когда уже вся команда ожидала расформирования, для сбора информации о микрочастицах и гравитационных аномалиях, если таковые будут. Так звучала новая миссия для потрепанного ««Глобуса»». Корабль устарел даже по обычным меркам, не говоря уже о критериях для научного судна, но в простой практичности была даже некая элегантность; повезло, что не отправили на грузовом корабле.

Полное отсутствие приборов и небольшой отряд ученых, запертых в слепой посудине. Даже самому недалекому вояке понятно, что изучить обстановку такая команда сможет разве что при помощи спиритического сеанса, а о достоверности таких данных даже говорить не приходится. Такую команду отправляют на расстрел. Чтобы эукарийцы повелись на приманку, нужна была живая плоть, вот и всё объяснение. Так уж повелось, что студенты и интеллигенция – самая неблагонадежная прослойка общества, которую в условиях войны пытались снизить до необходимого минимума.

Лиана поежилась, глядя на прозрачную крышку спального бокса, в котором уже долго валялась под гнетом тяжелых мыслей пытаясь уснуть, а ведь, если вдуматься, «Глобусом» тоже могут так пожертвовать, чтобы выследить очередное гнездо крылатых ящериц… Глупость какая! Откуда им здесь взяться. Им, как и людям, нужна твердь, а здесь нет ничего, кроме пустоты: огромное холодное