Незнакомка с тысячью лиц - Галина Романова

– Всего раз. Он просто случайно попался, – вяло пожал плечами Егор, он так и держал руки сцепленными за спиной. – Отключали свет, а потом резко включили. А у него шторы незанавешенными оказались. Я его и увидел. Всего один раз.

– Как он выглядел?

– Обычно. Высокий, крепкого телосложения. Да-же накачанный, я бы сказал. И это… – Егор выудил из-за спины левую руку и обмахнул ладонью свою голову. – Он совершенно лысый. Может, бритый?

Вот и все. Круг замкнулся. Макаров удовлетворенно улыбнулся и с облегчением выдохнул. Завтра, уже завтра будет составлен фоторобот человека, на чьи следы он постоянно натыкается.

Кто же он, кто?..

Глава 13

Георгий удовлетворенно осмотрел себя в отражении зеркального стекла, вставленного во входную дверь его охотничьего домика. Он выглядел не просто хорошо, он выглядел сногсшибательно. Тонкие охотничьи брезентовые брюки, заказанные им из Европы, были мягкими и удобными. Они великолепно отмывались, не оставляя следов крови и грязи. Они прекрасно сидели, не сковывая движений и не доставляя неудобств, если приходилось бежать, прыгать, лежать или взбираться в гору. Такими же удобными были и высокие ботинки, зашнурованные почти до коленей. И легкая куртка из такого же материала, что и штаны, была удобной, теплой и сидела как влитая. Для охотника он выглядел даже слегка пижонисто, но ему это нравилось. Он любил красиво выглядеть. Любил производить впечатление на женщин. И ему это было несложно. Он был высоким, гибким, жилистым. Черные глаза в сочетании с гривой черных вьющихся волос и бледной кожей придавали его облику что-то демоническое. Особенно когда он смотрел на собеседника не моргая.

– Твой взгляд завораживает, Георг! – шептали женщины, очарованные им.

Партнеры в деловых кругах спешили свернуть долгую беседу, чувствуя себя рядом с ним очень неуютно.

Его это вполне устраивало. Впечатление, производимое им на окружающих, всегда играло ему на руку. Но сегодня произвести впечатление ему вряд ли удастся. Человек, с которым он собрался на охоту, был не просто непробиваемым, он был тупой машиной. Машиной для убийства. Он убивал легко и с удовольствием. Георг, которого сложно было удивить жестокостью, в этом случае часто поражался, с какой безжалостностью творил свое зло его помощник.

Сегодня все должно было измениться. Сегодня он должен будет его остановить. Потому что Иван переступил черту, которую ему переступать он не позволял. Он совершил нечто, идущее вразрез с планами Георгия.

Когда пару дней назад Георгий прочитал в газете крохотную заметку о двойном убийстве в квартире напротив Проклятого дома, он пришел в такую ярость, что, окажись Иван сейчас рядом, он бы его задушил собственными руками. Если бы… справился. Физическая мощь этого монстра поражала. Убивать его следовало, хорошо подготовившись.

Вот он и готовился весь вчерашний день, продумав все до мелочей. И костюм его – слишком дорогой для заурядной охоты – был одной из декораций к убийству Ивана. Он должен был погасить его бдительность, заставить того расслабиться. И не озираться по сторонам все время, пока Георгий будет за его спиной.

– Рыжую послезавтра выпускают, – сказал он как бы вскользь вчера вечером, позвав Ивана в свою мрачную каюту.

– Я знаю, – кивнул Иван, застыв со скрещенными на животе руками у входа.

– Надо будет ее встретить и забрать. – Георгий сделал маленький глоток рома из старинного серебряного кубка.

– Хорошо, – кивнул Иван.

Георгий помолчал, потом перевел взгляд на разворот газеты.

– Ты облажался, Ваня, – обронил он коротко.

– В смысле? – Узкий лоб Ивана пошел глубокими морщинами.

– Ты убил не того парня. – Георгий поставил кубок на заметку.

– В смысле? – снова последовал тупой вопрос.

– Ты убил не наблюдателя, Ваня, – сказал Георгий.

И тут же подумал, что, если собеседник сейчас еще раз скажет «в смысле», он вобьет ему ножку кубка прямо в горло или в глаз или заставит жевать старинное серебро.

Тупой мерзавец!

– Как не наблюдателя? – исправился Иван и почесал совершенно лысую голову, которую старательно выбривал каждое утро вместе со своей мерзкой рожей.

– В квартире, где ты оставил два трупа, находился не хозяин, не Муратов Егор, а его друг. Он пришел, как пишет газета, к девушке Егора с разговором. Как, опять же, утверждает пресса, они снова решили быть вместе, решили дождаться Егора, а пока жарили мясо, собирались его жрать и… И тут являешься ты и убиваешь сначала девку, которая открыла тебе дверь, а потом парня, который сидел к тебе спиной в кухне и даже не повернулся и охнуть не успел, когда ты воткнул ему нож под лопатку. Все так?

– Не совсем… Девке я просто дал в лоб, чтобы отключить у двери, чтобы она не заорала, чтобы не пачкать кровью квартиру. Я потом ее порезал, в койке, – с грустной улыбкой, от которой Георгия едва не стошнило, объяснил Ваня. – Дал ей в лоб, осторожно положил на пол, прошел в кухню, парень даже не повернулся, когда умер. Потом девка… Я ее отнес в койку и там…

– Что там, Ваня?

Георгий вдруг заподозрил нечто, от чего у него по спине поползли мурашки размером с драгоценный камень на серебряном кубке.

– Что там, Ваня? Ты что… – У него запершило в горле от ненависти к тупоголовому ублюдку. – Ты что, ее трахнул, Ваня? Да?

– Ну… – Ваня снова страшно улыбнулся: – Должна же была девка получить удовольствие перед смертью. Она тащилась, шеф, точно тащилась. Такая сучка…

Идиот! Урод!

Георгий сжимал и разжимал кулаки, уговаривая себя сдержать свой гнев. Попридержать его до завтрашнего дня, допустим. И если еще час назад он не был уверен в точной дате Ваниной казни, то теперь совершенно знал – скоро, уже завтра.

– Тебя никто не видел, когда ты входил и выходил? Там камеры есть? – С ленивой грацией Георгий прошелся по каюте, остановился у сундука, сел на него, вытянув длинные ноги. – Ты все предусмотрел?

– Конечно. Я был в черном. Камеры есть, я в них не попал.

– Уверен?

– Абсолютно. Они это… – Ваня покрутил пальцем в воздухе. – Вращаются. Я подождал, пока отвернется, проскочил сначала туда, потом обратно. А че, шеф, проблемы? Ну, что наблюдатель-то пока жив?

– Да нет, ничего страшного. Может, даже и к лучшему все, – задумчиво отозвался Георгий, мимоходом обдумывая сценарий завтрашней Ваниной казни. – Его арестовали по подозрению в убийстве своей девушки и соперника. Обычная история, Ваня. Его посадят. Так что…

– А и ладно, – подхватил обрадованно Ваня. Поднял лобастую голову к потолку, задумчиво проговорил: – А как Рыжую-то станем забирать, шеф?

– Рыжую? Да не печалься, заберем как-нибудь. Тебе-то не резон светиться, так?

– Наверное, – неуверенно пожал крутыми плечами Ваня. – А кто тогда?

– Да сам я справлюсь, думаю, получится. Ты в машине посидишь.

– А, понятно.

Ваня сразу расслабился. Он очень ревниво относился к возможным помощникам шефа. Пока он был у него один, он был спокоен. А если кто-то еще появится, то тогда…

Тогда спокойствию не бывать. Тогда придется доказывать, что ты лучший. А это не всегда безопасно для соперников. Можно даже сказать, опасно всегда. Потому что он не терпел соперничества. Ни в чем.

– Возьму встречу ее у ворот тюрьмы, – продолжил рассуждать Георгий, рассматривая свои длинные ноги и находя их великолепными. – Предложу подвезти. Или заявлюсь в дом, к ней в комнату, как инспектор Энергонадзора. Ой, Ваня, тебе ли не знать, что вариантов множество. Но это ведь вечером. Днем-то накануне чем нам с тобой заняться, чтобы время убить?

Он выжидательно посмотрел на помощника, прекрасно зная, что тот сейчас начнет предлагать все, что угодно, лишь бы быть полезным.

– Может, поохотимся? – тут же предложил Ваня.

– Охотно поохотимся, – весело рассмеялся Георгий. – Охотно, Ваня…

И вот теперь, рассматривая себя в зеркальном стекле двери охотничьего домика и находя свой облик безупречным, Георгий с раздражением подумал, что облик этот никак не вяжется с действом, которое ему надлежит совершить минимум через час, максимум через два часа. Все зависело от бдительности Ивана. Вернее, от того, когда тот начнет ее терять.

Он вздрогнул оттого, что дверь домика неожиданно распахнулась, и на пороге встал его помощник в камуфлированном комбинезоне, высоких ботинках и черной вязаной шапке, надвинутой почти на глаза.

– Все готово, можно выступать, – радостно улыбнулся Иван.

Он любил охоту. Любил долгое преследование, любил долгую агонию. Любил подолгу рассматривать наступление смерти. Кажется, он даже не подозревал и не чувствовал, что сегодняшней жертвой охоты должен был стать он сам.

– Выступаем? – поторопил Георга Иван и с неодобрением покосился на его легкий костюм: – Застынете, шеф. Там студено.

– Да мы недолго, Ваня. Так, чтобы развеяться да подышать. У нас сегодня вечер должен быть напряженный. – Георгий нахлобучил на голову кожаный треух. – Выступаем…