Фантастические повести и рассказы - Сергей Казменко

— Сколько жителей попало в ваше оцепление?

— Порядка одиннадцати тысяч, точное число устанавливается.

— Полковник, вы понимаете, что вы предлагаете сделать? — кипя от ярости, сказал Главный распорядитель, медленно поднимаясь с кресла.

— Я все понимаю, но нас не должны останавливать чувства, когда речь идет о благе народа, о благе государства. Секретность превыше всего!

— Нет, вы не понимаете ни черта! — взорвался вдруг Главный распорядитель, — вы либо дурак, либо кретин, либо все это вместе взятое! Какая, к черту, секретность?! Вы что, с луны свалились? Где вы жили, черт вас подери, в какой стране вы родились? И какие секреты вы охраняете? Какие?! То, что мы здесь перед всем народом разыгрываем фарс?! Да неужели вы думаете, что наш народ настолько глуп, чтобы не понимать этого? Поймите вы, наконец, что это и так все прекрасно знают!!! Что всем на это совершенно НАПЛЕВАТЬ!!! — проорал он прямо в лицо полковнику, и вдруг застыл, сам пораженный этой мыслью.

Впервые в жизни он почувствовал, что может не бояться того, что фарс, который он разыгрывал всю жизнь, однажды раскроется.

Но эта мысль облегчения ему не принесла…

Толчок

Ничего себе, какая очередища! Это же целый час простоишь! Час, никак не меньше. Вы последний будете, что ли? Ну, я за вами.

И откуда сегодня столько народа понабежало? Что говорите? Квартальные талоны все отоваривают? Ну, тогда понятно, я и забыл, что конец квартала на носу, у меня-то талоны годовые, по третьему разряду снабжения, вот я и забыл. Раз конец квартала, то все понятно.

Товарищ, товарищ, здесь конец очереди, за мной становитесь. Что, тоже пивка захотелось? Денек-то жаркий, самое время пивка попить. Только вот жаль, что стоять долго придется. Ну, да ничего, постоим, правильно я говорю?

Я так даже и вовсе не против, я вполне постоять могу, ничего со мной не сделается. Я вообще не понимаю тех, кто по таким пустякам возмущается, там, злобствует да зубами скрипит. Я лично зубами скрипеть не собираюсь, даже если меня заставлять будут. Так что если кто, там, может, думает, что я чем-то недоволен, что буду я по какому-нибудь поводу брюзжать и ныть, так он, товарищи, глубоко заблуждается. Ни брюзжать, ни ныть я ни в коей мере не собираюсь, потому как всем без исключения я доволен и вообще счастлив. И настроение у меня сегодня просто великолепное, с самого утра. А когда настроение хорошее, то и все получается хорошо, и в общественной жизни, и в личной.

Прихожу я, значит, сегодня на работу, в табеле расписываюсь и к себе в кабинет поднимаюсь. Для меня, кстати, работа не тяжкая необходимость, как, скажем, для некоторых, не будем называть здесь их имен. И не священная обязанность, на священной-то обязанности далеко не проедешь, верно я говорю?

Нет, для меня работа это одновременно и удовольствие, и жизненная потребность. Прямо как в программных документах записано, правильно вы говорите. Поднимешься в свой кабинет, потянешься с удовольствием, руками в стороны помашешь — на счет «раз» — вдох, на счет «два» — выдох, — и вот уже и спать не хочется, и за дело можно браться. А дело у меня интересное и важное, я, чтобы понятно было, в Управлении нашем работаю, инспектором. Увлекательная работа, все время среди людей, все время в самой гуще общественной и производственной жизни. Все время ощущаешь свою сопричастность великим делам. Вот и сегодня, прихожу, а у меня на столе уже бумаги лежат, где все подробно изложено куда мне ехать и какие вопросы утрясать. А сегодня еще и записочка сверху от директора приколота, что очень он, мол, на меня надеется. Потому как план полугодовой под угрозой срыва, и если я с делом вдруг не справлюсь, то первого места нам не видать. Доверяет мне директор, и правильно делает, я его доверия еще никогда не обманывал.

Ну, что же, посмотрел я, куда ехать предстоит, где объекты расположены, сложил бумаги в портфель и вниз, к электромобилю. Да, да, мне положен служебный, с робошофером, очень удобный. Сядешь себе внутрь, задашь роботу программу, куда ехать ему надо, и сидишь себе, на город смотришь. Люблю я это дело на город из окошка смотреть, с каждым годом наш город все больше хорошеет. Скажем, в районе Гнилого болота. Еще пять лет назад ну ничегошеньки, кроме комаров, там не было, а теперь, глядишь, дома как грибы повырастали. Еще лет пять пройдет дороги да тропинки проложат, доски эти, через канавы перекинутые, поисчезают, и заживут новоселы припеваючи. Уже сейчас туда трамвай ходит, а в перспективе метро предполагается, озеленение, опять же, с будущего года начинают, так что не район будет, а одно заглядение.

Или вот еще, люблю мимо завода имени Шестьдесят пятого съезда проезжать. Раньше не любил, а теперь люблю. Раньше там просто-таки страшно ездить было, народ под колеса так и лез, так и кидался, ни тебе светофоров, ни тебе переходов пешеходных. Тем более, что гастроном как раз напротив, на другой стороне улицы. А теперь от проходной к гастроному переход подземный отгрохали, два года строили, а проезжую часть решетками отгородили.

Высоченные — ого-го. Даже если и очень нажрешься — не перепрыгнешь. Так что стало там совсем спокойно ездить теперь, хочешь по сторонам глазей, хочешь газетку почитывай.

Да, люблю я свою работу, очень люблю, дает она мне чувство глубочайшего удовлетворения. Да и как же иначе? Придешь на объект, поговоришь с рабочими по душам о семейных, там, делах, о футболе, о соревновании. Ну, поднесут, бывает, как без этого? Но зато, уезжая, знаешь, что трудовой порыв тут на должном уровне, что все тут в полном порядке, и если бы смежники не подводили, так и план был бы выполнен на все сто процентов, и обязательства повышенные. Так что, если что и не выполняется, то по причинам чисто объективным, и можно не краснеть, внося в план коррективы. Все это, знаете, как-то обогащает жизнь, позволяет смотреть на нее более оптимистически, с верой в будущее, и, главное, постоянно ощущать свою полезность, свою нужность людям. Когда знаешь, что рабочие тебя любят, что ждут тебя на объектах с нетерпением, тогда работа одно удовольствие. И вовсе не потому так хорошо ко мне относятся, что я спецфондом поощрения распоряжаюсь, вы не подумайте. Вот Сиврюков, например, тоже распоряжается, а кто его любит, Сиврюкова-то? У него характер такой отвратительный, что ужас просто. Ну, как репей какой вечно придирается ко всему, недостатки всякие выискивает. Будто бы плохо ему живется. Квартиру дали. Ежегодную путевку на курорты даем. Даже с женой и тещей может ехать, если захочет. К снабжению по третьему разряду подключили. Подписку на каких-то классиков, не помню, правда, на каких обеспечили. И еще талоны из директорского фонда иногда получает. А он все ворчит, все недоволен. Недаром его из профбюро попросили недавно, не нужны нам такие въедливые. И в общении он человек неприятный, ему даже не подносят никогда. Не пьет, мол, на работе. Дома, небось, в три горла зашибает, а тут все глядите, какие мы принципиальные. Сразу видно, что на все ему, кроме своей карьеры, наплевать, а это не наш стиль руководства.

Ну, да ладно, ну его, Сиврюкова этого, отвлекся я с ним. Я ведь к чему говорить-то все это начал? К тому, что уж больно хорошо все на свете устроено, а сегодня так особенно, вы не находите? И настроение хорошее, и погода просто чудо, и вообще жизнь хороша. А когда все хорошо, то и все удается. Как вот у меня, например. На всех объектах до обеда побывать успел, и везде полный порядок, прогулы в пределах нормы, брак даже ниже нормы, хоть сегодня и понедельник, станки крутятся, стружка летит, что-то там жужжит, дело движется. А в обед в Управление вернулся, а там талоны дают. На велосипеды гоночные сегодня выдавали, из министерского спецфонда. А мне свояк еще с зимы говорил если, говорит, будут у тебя талоны на велосипеды давать или, там, на шапки меховые бери, не задумывайся, дело, говорит, верное. В будущем году наверняка отоварить удастся, а может так и в этом получится, потому как предприятия эти из прорыва вышли, и теперь года два, наверное, на полную мощность работать смогут. А значит, все талоны товаром будут обеспечены сполна, не придется ни в очередях отмечаться, ни по промтоварным бегать, ни ерунду какую-нибудь на замену получать. У меня свояк голова, никогда не ошибается, ему в этом деле верить всегда можно. Если говорит про что, дело, мол, верное, значит, так оно и есть, можно не сомневаться. Никогда еще не подводил.

Ну вот, как объявили у нас, что талоны на велосипеды будут выдавать, так я эти его слова и вспомнил тут же. И представляете, как раз моя очередь талоны получать подошла. Списочек, там, в вестибюле вывесили, и я в нем третьим оказался. Всего сколько? Сейчас скажу. Значит, мы с Рогулькиным, потом эти, со второго этажа, из бухгалтерии еще три человека, да еще замдиректора по кадрам. Да, точно, всего пятнадцать человек. И пятнадцать, значит, талонов оказалось.