Фантастические повести и рассказы - Сергей Казменко

— Все? — спросила секретарша, холодно поджав губы.

— Все.

— Вас там дожидается Распорядитель экономики, говорит, что вы зайти велели.

— А, да, велел я ему зайти. Ну, хорошо, пусть заходит, пока еще все соберутся.

Секретарша вышла из кабинета. Через несколько секунд вошел Распорядитель экономики, маленький, лысый и очкастый. Подмышкой у него была большая кожаная папка черного цвета.

— Добрый день, — сказал он, остановившись у двери.

— Не слишком-то он добрый. Присаживайтесь сюда, к столу.

Распорядитель экономики сел, положил на стол свою папку, стал развязывать тесемки.

— Вот здесь, — сказал он, доставая из папки несколько листков бумаги, — цифры, которые вы просили подготовить.

— Это те, которые пойдут за Стену?

— Да, — кивнул в ответ Распорядитель экономики.

— Так, так… — стал просматривать листки Главный распорядитель. — Так-с… Хмм… Он поднял глаза на Распорядителя экономики: — Я не понимаю, о чем вы, дорогой мой, думаете. Ведь нельзя же такие цифры публиковать, ни в коем случае нельзя.

Распорядитель экономики удивленно поднял брови. Такого обращения он от Главного распорядителя никак не ожидал.

— Извините, — спохватился тот, — сорвался. Тут, знаете, неприятности некоторые…

— Ничего, ничего…

— Но ведь, право же, нельзя публиковать такие цифры. Ведь там же за Стеной, не дураки сидят, вы же знаете.

— Ну что же нам тогда делать? Больше-то завышать нельзя, неприлично просто будет, если еще завысим, никто же не поверит. Сами же говорите, что за Стеной не дураки сидят.

— Ну так, в конце концов, к черту их, цифры эти. Ведь не в цифрах же суть. Ведь главное же — идея.

— Не получится. Уже два года цифр не было.

— Ну, вы подумайте, подумайте. У вас же такой штат, вы же должны уметь решать такие задачи. Ведь можно же, в конце концов, так исхитриться, чтобы цифры нельзя было с прежними показателями сравнить.

— Да мы уж, поверьте, и так, и по-другому — всяко вертели. Раньше плохо думали, да разве все предусмотришь?

— Ну, вы еще подумайте. Потом события какие-нибудь подготовьте. Что там у вас намечается?

— В третьем павильоне уже подготовлен пуск реактора, в четвертом снимаем открытие ткацкой фабрики.

— Нет, нет, — с досадой сказал Главный распорядитель, — надо что-то реальное.

— Фонтан вот недавно в пустыне нефтяной забил. Еще не показывали его, к юбилею берегли.

— Ну, это еще, куда ни шло. Но надо что-то такое, реальность чего была бы для всех очевидна.

— Может, про международную торговлю?

— Да вы что?

— Нет, правда, — оживился Распорядитель экономики. — Вон, недавно, на юге завод по разливу построили нам. На восемнадцать миллионов бутылок в год, большой, современный.

— Нет, нет, это не пойдет. Ведь договорились же мы уже с вами, дорогой мой, что не дураки за Стеной сидят, что понимают все, чем за завод этот заплачено. Не нужно людей раздражать без нужды.

— Но что же тогда делать-то?

— Все одно к одному получается, — вздохнул Главный распорядитель. — Ладно, идите, накропайте чего-нибудь правдоподобное, пойдет на третьей полосе в газетах. Будем надеяться, не до ваших цифирок народу будет.

— А что, намечается что-нибудь? — оживился Распорядитель экономики.

— Вот посовещаемся мы, тогда и объявим. А пока идите, да скажите, пожалуйста, секретарше, чтобы она поскорее, если можно, кофе принесла.

Распорядитель экономики вышел, но вместо секретарши, как всегда без спроса, вошел Распорядитель первого отдела.

— Здравствуйте, — протянул он чуть ли не с порога свою плоскую холодную ладонь, так что Главному распорядителю пришлось почти что лечь животом на стол, чтобы дотянуться до нее.

— Здравствуйте, полковник, — сказал он, снова опускаясь в кресло. — Ну что у вас сегодня?

— Недосмотр, — сказал полковник, — да-с, недосмотр.

Он заложил руки за спину и стал расхаживать перед столом, четко, по-военному поворачиваясь кругом, когда доходил до стены.

— Полковник, не тяните, пожалуйста, время, — устало сказал Главный распорядитель, опустив голову, чтобы не видеть этой шатающейся перед ним фигуры.

— Хорошо, — полковник остановился, оперся локтями о стол, — факты таковы. Из города позвонил какой-то человек и заявил, что к нам пробрался шпион.

— Откуда позвонил?

— Из-за Стены позвонил, из-за Стены. Он, понимаете, смотрел телевизор в то время, когда по одной программе показывали репортаж с открытия Осеннего турнира, а по другой в то же самое время — понимаете? — репортаж с торжественного приема в Зеленом Замке. И в обоих случаях, на обоих мероприятиях одновременно присутствовал один и тот же человек.

— А при чем здесь шпион?

— Он так заявил. Это может повлечь за собой нежелательные разговоры.

— Ну и что?

— Как это «ну и что»?

— Зачем вы мне все это рассказываете? Вы же видите, я занят.

— Мои люди уже выявили этого субъекта, готовятся тихо и незаметно изолировать его и всех, кому он мог сказать об увиденном. Нужна только ваша санкция, иначе я и не стал бы вас беспокоить.

— Полковник, вы в своем уме?

— Не понял.

— Вы соображаете, что вы говорите?

— Я на службе.

— Вот что, полковник, не лезьте ко мне со своими глупостями, у меня и так достаточно забот, — сказал Главный распорядитель, обнаружив неожиданно для себя, что ему, всегда вежливому и обходительному, доставляет удовольствие говорить с полковником в таком тоне. — Идите и проспитесь. Тоже мне, готовы по всякому случаю людей изолировать!

— Но секретность прежде всего, господин Главный распорядитель! Допущен недосмотр!

— А это, между прочим, ваше дело не допускать недосмотров. Идите, я занят!

Полковник повернулся кругом и вышел из кабинета. Дверь за ним закрылась, и Главный распорядитель облегченно вздохнул.

Он устало закрыл глаза, постарался расслабиться, подумать о чем-нибудь приятном. Надо было хоть на несколько минут отвлечься от работы, выбросить ее из головы, потому что невозможно жить постоянно в таком напряжении, так ведь недолго и рехнуться. Потом вдруг вспомнил о кофе, потянулся к селектору.

— А у меня не десять рук, — огрызнулась в ответ секретарша. — Только-только всех обзвонить успела.

В прошлом месяце он не дал ей премии, и теперь она терроризировала его постоянными угрозами перейти в Ведомство торговли. Она не была столь уж хорошей секретаршей, но уход ее в силу крайней запутанности и запущенности многих дел был бы катастрофой, и она это прекрасно понимала. Главный распорядитель тяжело вздохнул в ответ на этот выпад и, как всегда бывало с ним в последние годы, подумал, что с этим пора кончать, что это так дальше продолжаться не может, имея в виду, конечно, не свои взаимоотношения с секретаршей, а проблемы гораздо более общие, из которых, тем не менее, вытекали и эти взаимоотношения. И как всегда в таких случаях, мысль его застывала на этом уровне, на том, что действительно, так дальше продолжаться не может, что действительно, с этим надо что-то делать. Потому что не знал он и не мог даже себе представить, что же именно следует делать и как именно должно все продолжаться, потому что любой шаг его в сторону от привычного течения вещей грозил неисчерпаемыми и совершенно непредсказуемыми бедствиями. А потом, как всегда, приходила успокоительная мысль, что ничего ведь страшного, собственно, не произошло, ни вчера, ни позавчера, и что не так уж все плохо, как иногда кажется, особенно, если сравнивать все со вчерашним днем. А не с позавчерашним. А потому и будущее, значит, не сулит никаких особенных бедствий, и поэтому можно на время отбросить мысли и заняться разрешением сегодняшних проблем, оставив решение глобальных вопросов на будущее.

Тем более что конкретная сегодняшняя проблема была достаточно серьезной.

И он снова задумался над той проблемой, которая только что возникла перед ним, и так глубоко ушел в собственные мысли, что очнулся лишь тогда, когда секретарша брякнула перед ним на стол чашку кофе.

— Спасибо, — сказал он ей вслед, но ответом удостоен не был.

Он мелкими глотками выпил кофе, поставил чашку на край стола. Все теперь предельно ясно, теперь оставалось только действовать. Решение уже созрело, главное теперь успеть воплотить его в жизнь.

— Когда придут те, кого я просил вызвать, — сказал он в селектор, — пусть немедленно пройдут ко мне.

— А они тут уж минут пятнадцать как дожидаются, — ответила секретарша.

«Вот вредная баба!» — подумал Главный распорядитель, но вслух ничего не сказал. Дверь отворилась, и вошли Главный герольдмейстер, Распорядитель кадров, Распорядитель истории и один из заместителей Главного распорядителя, упитанный, уверенный в себе молодой человек, чей вид больно ударил по нервам не обедавшего сегодня Главного распорядителя. Этот без обеда не останется, неприязненно подумал он о своем заместителе, которого был вынужден взять к себе по просьбе его дяди, Распорядителя торговли. Главный распорядитель догадывался, что молодой человек метит на его место, но надеялся насколько возможно оттянуть этот момент.