Воспитание драконов - Брайан Дэвис

Трое его спутников поднялись в самолет. Билли шел последним, осторожно ступая по ступеням, снова груженный коробкой с семейными реликвиями. С каждым шагом внутри у него нарастало странное чувство, похожее на страх темноты. Ему все чудилось, будто кто-то за ним тайно наблюдает. Волосы на затылке встали дыбом, в желудке запекло. Но доктора Уиттиера нигде не было видно, охранника тоже. Он глубоко вздохнул, прогоняя страх: все в порядке.

Отец сел в кресло пилота, не выпуская из рук книги. Оставив свою ношу в грузовом отсеке, Билли занял кресло второго пилота. Бонни села позади Билли на одно из двойных сидений, установленных в правой части салона. Мама Билли сидела в кресле через проход от нее, копаясь в аптечке, которую держала на коленях.

Двигатель самолета сначала запыхтел, потом зарокотал, как прайд довольных львов, переваривающих только что съеденную косулю. Через секунду они выкатились из ангара. Отец Билли обернулся к пассажирам:

— Бонни, ты не боишься летать?

— Совершенно не боюсь, — тихо ответила она.

Билли с мамой громко рассмеялись, но отец только пожал плечами:

— Что здесь смешного?

— Сейчас увидишь! — ответила мама. — Бонни, давай-ка я помогу тебе снять свитер, детка.

Она наклонилась в проход и приподняла нижний край. Дело оказалось нелегким и болезненным из-за засохшей крови и пота. Когда свитер наконец сняли, Билли поморщился, увидев бурые пятна, проступившие сквозь ее голубую рубашку. Бонни с большим облегчением вздохнула, а мама Билли свернула свитер и сказала:

— Теперь посмотри на Бонни!

Отец Билли обернулся. Крылья, казалось, заполнили весь салон самолета. Она расправила их, сделала пару хлопков и снова свернула, чтобы мама Билли обработала ей раны.

— Уф! — Бонни выгнула спину. — Теперь лучше!

Билли смотрел на отца, наблюдая за его реакцией, но тот, казалось, вовсе не удивлен. Он усмехнулся, прищелкнул языком и отвернулся.

— Вот, значит, отчего ты не боишься летать. Я знал, что у Хартанны есть дочь, но я ничего не знал о крыльях! — Пару секунд он молча смотрел на приборную доску. — Мэрилин, может, она та самая?

— Я тоже об этом думаю.

— Что значит «та самая»? — заинтересовалась Бонни.

Отец Билли взглянул на нее из-под своих темно-каштановых бровей.

— Я постараюсь объяснить, когда мы будем в воздухе, но не уверен, что у меня получится.

Он повернул Мерлина на взлетную полосу и, пока другой самолет производил посадку, ждал сигнала с диспетчерской вышки.

— Надеюсь, Бонни, что эта машина не слишком тебя разочарует. Это «сессна-караван». Она не такая маневренная, как дракон, но для моей работы она подходит гораздо больше. Я развожу по совещаниям директоров разных корпораций, иногда группы скайдайверов или срочные грузы.

— Мальчики, пока не оборачивайтесь, — предупредила их мама Билли. — Я посмотрю, что у нее на спине под рубашкой.

«Мальчики» послушно смотрели вперед, слушая, о чем говорят сзади.

— Как аккуратно обработаны отверстия для крыльев, — заметила мама Билли ласковым и заботливым голосом. — Ты сама их обметала?

— Да. Меня научила моя мама.

— Я продену твои крылья обратно. Они вроде больших петель, верно? Я смотрю, ты и потайные «молнии» вставила.

— Да. Надо было сделать их большими, чтобы я могла сама снимать и надевать рубашки.

— Удивительно! И как же тебе удалось сохранять их в секрете от своих приемных родителей?

— Они почти не обращают на меня внимания. Я думаю, они стоят в очереди, чтобы взять другого ребенка, помладше. Так что я у них только на время.

— А как ты очутилась в Кастлвуде? Мы знали, что Хартанна живет где-то на северо-западе и что у нее есть дочь, но очень давно не получали от нее вестей.

— Ну… долго рассказывать.

— Хорошо. Сейчас я обработаю тебе порезы.

Несколько секунд все было тихо, потом Бонни тихо застонала:

— О-о-о…

— Извини. Это, наверное, перекись водорода жжет, хотя не должна бы. У тебя один длинный порез у основания левого крыла, но насколько он глубок, сказать трудно. Крыло тоже поранено, но перелома, кажется, нет.

— Я думаю, вы правы. Похоже, что просто ссадина. — Некоторое время продолжалась молчание, потом Бонни, немного повеселев, спросила: — Мистер Баннистер, а какой груз вы везете сейчас?

Билли хотел оглянуться, чтобы посмотреть в грузовой отсек, но вспомнил, что оборачиваться нельзя. Он догадывался, что Бонни таким образом пытается отвлечься от боли, и надеялся, что отец ей поможет. Он был не слишком-то разговорчив, очевидно, раздумывая над своими тайнами. И даже сейчас он медлил с ответом.

Билли представил себе их грузовой отсек. Из задней части Мерлина убрали сиденья, освободив место для грузов. В передней части остались шесть пассажирских кресел и два кресла пилотов. Он представил себе аккуратные ряды деревянных немаркированных ящиков у них в хвосте.

— Там ящики с экземплярами Библии, — наконец ответил его отец. — Я собирал их несколько месяцев. Завтра я собирался отвезти их в Атланту. Там их заберет миссионерское общество и тайно перебросит в закрытую страну.

— Значит, вы почитаете Библию, — заметила Бонни. — А мне мама говорила, что нет.

Билли ждал ответа, но ответа не последовало, только лицо у отца покраснело, и он велел им приготовиться.

— Все пристегнули ремни? Мы взлетаем!

— Мы закончили, — ответила мама Билли, — и надели рубашку. Когда мы ляжем на курс, я заправлю ей крылья обратно.

«Сессна» стала набирать скорость, плавно катясь по взлетной полосе, точно роскошная машина по федеральной трассе, а потом без усилий оторвалась от земли. Хотя Билли летал много раз, но на взлете у него всегда захватывало дух. Сила, вдавливающая его в кресло, и волнение от сознания растущей внизу пропасти заставляли его с бьющимся сердцем сильнее сжимать ручки кресла. Пусть любой полет таил в себе риск, но сидеть здесь было значительно спокойнее, несмотря на порывы встречного ветра, чем болтаться в руках у Бонни.

После нескольких мгновений молчаливого подъема отец снова заговорил, повысив голос, чтобы перекричать жужжание пропеллеров:

— Ну вот, мы на пути в Хантингтон.

— Хантингтон? — удивился Билли. — Почему Хантингтон?

— Потому что у меня нет там знакомых пилотов, и трудно ожидать, что я туда полечу. И мне не хотелось бы вывозить Бонни из Западной Вирджинии. Я не знаю, каковы законы насчет перемещения чужих приемных детей, но мне не хочется угодить под статью о похищении ребенка. Так или иначе, у нас там будет достаточно времени, чтобы все обговорить.

— Ну конечно! — согласился Билли, морщась от вызывающего тона собственных слов. Он вовсе не хотел начинать спор, просто так получилось.

— Ладно, — сказал папа. — Давай ты первый.

Билли продолжил свой рассказ, иногда перебиваемый замечаниями мамы, так что о себе он больше помалкивал. Особенно не хотелось упоминать о том, как он извергал огонь, но мама, конечно, не смолчала.

— Значит, теперь уже и до огня дошло? — спросил папа.

— Да, и боль адская.

Отец взял маленький фонарик с полочки на приборной доске.

— Мы легли на курс, так что можно посмотреть. Наклонись ко мне и открой рот.

— Ага. — Билли разинул рот пошире и даже высунул язык. — А-а-а-а-а!

Папа включил фонарик и стал светить ему в рот, одновременно что-то бормоча. Билли видел только двигающиеся глаза отца и блестящую серебряную ручку, которая ходила туда-сюда. Похмыкав, отец убрал фонарик и шлепнул Билли по подбородку, показывая, что рот опять в его распоряжении.

— Похоже, у тебя начинает формироваться чешуя. Но она пока еще мягкая.

Билли лизнул саднящее нёбо.

— Неужели должно так болеть?

Отец швырнул фонарик на полку и оглянулся на жену, которая помогала Бонни упрятать крылья обратно под рубашку.

— Трудно сказать, — ответил он. — Раньше мне не приходилось растить метисов, но в прежние времена, когда молодые драконы начинали плеваться огнем, они скакали от боли, точно щенок, угодивший в кипяток. — Он откинулся в кресле и вздохнул. — Это было давно, но со мной, кажется, было то же самое.

Билли слегка помассировал живот обеими ладонями.

— А как узнать, что идет огонь? То есть… Я не собирался, оно само.

— Потому что ты был очень расстроен. Когда я был драконом, то я против воли изрыгал огонь, когда бывал рассержен или напутан.

Билли содрогнулся и рассмеялся, чтобы скрыть неловкость.

— Когда ты был драконом? Так странно это слышать, особенно после всех этих лет.

Сделав глубокий вдох, отец не торопясь выдохнул.

— Всех этих лет? — переспросил он с мягкой и грустной улыбкой. Затем кивнул, глядя на Билли. — Ты прав. Эти несколько лет — вся твоя жизнь, но для меня они — как несколько коротких дней. Напрасно я так долго скрывал от тебя правду. Я не понимал, что это может быть опасно.