Ванька-ротный - Александр Шумилин

Увидев меня комбат велел телефонисту соединить его с пятой стрелковой ротой.

Пятая рота! — вспомнил я. Я глубоко вздохнул. У меня даже екнуло сердце. Когда-то я начинал здесь служить и именно в этой пятой! Теперь, от той пятой, никого не осталось. Остался только номер один.

Закинув ногу на ногу и держа телефонную трубку в руке, комбат орал на командира роты зычным голосом.

— Ты слышь! — кричал он ему.

— Намордник для тебя припас!

— Что, что? Окромя маво приказа ты совсем без понятия!

— Ты меня понял, чего я тебе говорю? Чего молчишь? Я за вас должон думать? Сниму с роты! Слышь! Все забываю, как твоя фамилия!

Я подошел к столу, сел на лавку. Комбат бросил трубку, театрально всплеснул руками, как будто только что увидел меня. Он посмотрел на меня вскинув бровью. Вот мол и ты голубчик по моему настоянию явился сюда! Взглянул решительно, но тут же спохватился.

— Здравствуй старший лейтенант!

— Привет! — ответил я.

— Слушай не сердись! Ты нужен здесь для общего дела. Я просил командира полка, чтобы он поехал в дивизию и договорился на счет тебя.

— Хотел, чтобы ты был здесь без всякого приказного порядка.

Я посмотрел на него с улыбкой и ухмыльнулся.

— Ты согласен? |Давай по рукам!|

Сидевшие в блиндаже солдаты переглянулись. |Они никогда не видели, чтобы с их комбатом [младшие по званию] разговаривали так на равных.|

— Вот наша лежанка, — показывая на нары, добавил он, — выбирай себе место и устраивайся на ночь.

— Если на счет харчей, то не сомневайся. У меня есть личные запасы.

— Ординарец мой нас всегда накормит.

— А сейчас для встречи нужно выпить пожалуй!

— Ну-ка организуй нам по маленькой! И сала нарезать не забудь!

— Режь, режь! Не жидись! Знаю я вас, снабженцев. Вы народ прижимистый!

— Давай выворачивай, вываливай из мешка!

— У меня к старшему лейтенанту важное дело.

Шустрый солдатик достал сковороду бросил на нее сало и куски конины. Через некоторое время сковородка зашипела, и в воздухе распространился запах жареного мяса.

— У меня к тебе дело! Организуй систему огня! Чтобы немец сюда не сунулся. Ты мастер на всякие штучки. Говорят ты танки пулеметами держал. Ты в этом деле разбираешься. Артиллеристы темнят. Сделай доброе дело!

— Посмотрим! — сказал я. Нужно сначала все посмотреть, продумать все мелочи. Сразу ответа дать не могу.

— Не можешь и не надо! Давай сначала выпьем.

— На счет артиллеристов я тебе скажу, за батальонный участок обороны они отвечают тоже. Они пушки на передний край не желают ставить. Говорят, что плохой обзор.

— Вы, что нас инспектировать собираетесь? — спросил не поднимая головы лежавший на нарах командир батареи.

— Лежи, лежи! Старший лейтенант не только твой угломер и уровень знает, он и буссоль с закрытыми глазами выставить может. Это ты мне можешь втереть на счет обзора очки.

— Сначала посмотрим, потом вернемся к этому разговору. — вмешался я.

— А откуда ты взял что я артиллерийскую буссоль знаю?

— У нас в штабе полка твоя старая анкета на глаза штабным попала.

— Ты ведь в начале войны командиром артиллерийско-пулеметного взвода был.

— Анкету мою изучали?

— Не обижайся! Мы тебя, как специалиста сюда пригласили.

— А ты сразу в позу!

— Что-то твоего зама не видно.

— Сейчас явиться. Пошел в санроту за порошками от поноса. Он у нас здесь с животом мается. Целый день сидит на отхожем месте. Я его не трогаю. Пусть наблюдает.

— Послушай комбат! Что ты тут по телефону внушал командиру роты? Я только что от туда, у него там полный порядок |и покой.|

— Зачем ты его дергаешь?

— Вот именно, что покой! У командира роты должна душа болеть! А он сидит на передовой, считает что все у него в порядке.

— Зря ты его грызешь! Хочешь, чтобы он тебя боялся? На страхе далеко не уйдешь!

Наш разговор оборвался. В блиндаж ввалился батальонный комиссар Грязнов, или как его звали солдаты, — гвардии капитан Грязнов. Гвардии капитан, не здороваясь, молча сел на лавку |с другой стороны стола|, достал пачку папирос "Беломор" и немецкую зажигалку.

Комбат протянул руку к пачке и выгреб из нее пяток папирос. Посмотрел на Грязного и добавил:

— Мои давно кончились! А тебе Грязнев при поносе курить вредно.

Грязнов ничего не ответил. Чиркнул несколько раз зажигалкой, она не загоралась. Он помял папироску и прикурил ее от горевшей гильзы. Грязнов был сосредоточен и молчалив. Он щелкал своей зажигалкой, из под серого кремня вылетал каждый раз горящий сноп искр, а фитиль не загорался.

Он вывернул в зажигалке винтовую пробку, бензин и фитиль были в наличии. Сдвинув брови и что-то соображая, собрал зажигалку, снова щелкнул защелкой, но зажигалка не работала. Блестящая немецкая зажигалка не слушалась нового хозяина.

Солдаты, сидевшие здесь на КП, ходили вокруг по снежным буграм и извлекали из под снега немецкие трупы. Они осматривали у них ранцы и сумки, шарили по карманам. Приносили разные вещицы и штучки, документы, письма, фотографии и открытки. Мы рассматривали их, видели немецких солдат в живом виде.

Солдатам по разному везло. Кто добывал из карманов убитых сигареты, зажигалки и ножички. Кому попадались портсигары, кому цветные фонарики. Счастливчикам удавалось снять с руки убитого и часики.

Найти в заснеженном поле немецкий труп — дело мудреное. Убитых под снегом лежало много. Они лежали вперемежку с нашими. Сначала при артподготовке побило немцев, а потом, когда на дорогу наши зашли, ударили немцы.

Идет по полю солдат, щупает снег под ногами. Разгребет снег, а там серая шинель — плюнет отойдет в сторону и снова как собака тычет в снег носом. Видит немецкую зеленую — начинает копать.

Самое трудное было оторвать примороженный труп от застылой земли. Иной старатель упирался и вертелся, пыхтел и вытирал пот с лица, старался вовсю, нельзя же пустым, ни с чем в блиндаж вернуться, хоть банку консерв, пачку галет из кармана вывернуть, кусок промерзлого хлеба достать.

Вскоре все убитые немцы были откопаны, они лежали поверх снега. У них из карманов и ранцев было все изъято. Некоторое время по полю никто не ходил. Но вот появились мародеры особой профессии. Они саперными лопатами рубили челюсти в надежде добыть золотые коронки и зубы. У немецких трупов исчезли челюсти с лица. Наши убитые лежали красавчиками с посиневшими целыми лицами. У наших солдат золото во рту не найдешь. Какое там золото, своих зубов не доставало.