Королевская канарейка (СИ) - Анна Кокарева

да, в танце был вызов — и некая соревновательность. К ним присоединился третий, четвёртый, всё больше и больше, и под конец поляна была занята, танцевали почти все воины. Музыка понемногу менялась, становясь мягче, и в круг стали вытаскиваться эллет. Я с восхищением смотрела, не думая, что могу участвовать — но это случилось, и меня вытащили в круг, и совершенно я не почувствовала стеснения и тяжести, а только лёгкость и счастье, и уж натанцевалась до упаду, не хуже любой феи. Как-то в обществе эльфов получалось танцевать душой, чего на человеческих танцах со мной никогда не случалось.

Ночь всё длилась, была бесконечной и бесконечно счастливой — но расползались все, как ни странно, ещё в темноте. Как будто время хорошей ночи затянулось специально.

* * *

Проснулась на рассвете, от того, что ветка трясётся. Выглянула — довольный собой Ланэйр, держащий в каждой руке по стаканчику из коры, стоял на развилке и сотрясал ветку ногой. Увидев, что я проснулась, просиял ещё больше:

— Богиня, я принёс тебе утренний напиток. Сок мэллорна, смешанный с мёдом и молоком. Тебе понравилось в прошлый раз, — он был бос, в длинной, целомудренной такой рубашке, которая странным образом подчёркивала его чистоту и мужественность.

Я аж залюбовалась, но вспомнила, что сама-то я сплю голой, и не вылезла из гнезда, пока не выцыганила такую же рубаху, принесённую брауни. Натянула, подхватила подол — иначе он волочился бы следом, ланэйрова рубаха была сильно длинна, и пошла по веточке, труся упасть: падать было ого-го сколько.

— Не бойся, не упадёшь. Дерево не уронит тебя.

— Но… как? Это магия?

Ланэйр, спокойно пройдя половину ветки навстречу, легко уселся на неё, свесив босые ноги, и протянул стакан:

— С деревом можно договориться, и оно станет твоим другом.

Рискнув, проскакала по той же ветке навстречу и села рядом. Это и правда получалось с какой-то странной лёгкостью, как во сне. Взяла стаканчик и буркнула:

— Что-то ни разу с таким в бытность среди людей не сталкивалась.

Ланэйр отхлебнул и уставился вдаль:

— У людей мало друзей, — это прозвучало спокойной констатацией факта. Он вздохнул и сменил тему: — Я люблю здесь встречать рассвет и хотел показать красоту тебе.

Это было, конечно, удивительно, сидеть в такой вышине, свесив босые ноги, прихлёбывая и глядя на волнующееся море мэллорнов и занимающийся рассвет, но ещё удивительнее было, когда Ланэйр поставил стаканчик из коры на ветку, взял мой и тоже поставил:

— Не бойся, я покажу тебе кое-что. Прыгай! — и легко скользнул вниз, только листья шурхнули.

Нет, я б не прыгнула, но он в полёте ухватил за щиколотку и увлёк за собой — и это было приятное, как во сне, соскальзывание сквозь ветви и листья, которые ласково задерживали падение, не давая ему становиться совсем уж безудержным, и при этом мы моментально с ужасной высоты скатились на землю. Ланэйр поймал меня и поставил на прохладную траву — под пологом веток ещё царили сумерки.

— Ну как? — он смотрел с такой радостью, что испортить её было совершенно невозможно, хоть я и напугалась.

— Чудесно. — Отдышавшись, пролепетала: — Теперь поняла, почему с одной стороны Семидревья ветви до земли спускаются.

— Хочешь ещё попробовать?

Я хотела. Теперь, когда я знала, чего ожидать и хотела распробовать, это полётное падение с вершины доставило необыкновенное удовольствие, и я, счастливо хохоча, свалилась в объятия к Ланэйру ровно в тот момент, когда на полянку перед Семидревьем вышли двое. В одном я узнала вчерашнего танцора — торжественного, вылощенного и вылизанного. Второго вовсе не знала, но по одежде и общей отстранённости поняла, что это шаман.

Осеклась и застеснялась себя, думая, насколько во время полёта могла задраться рубашка. Смущенно освободилась из рук Ланэйра, встала на землю.

Танцор посмотрел в глаза, у него странно дрогнули зрачки. Трепетно прижал руку к груди:

— Приветствую тебя, богиня, — хотел что-то ещё сказать, но смешался и только дрожаще вздохнул.

Повернулся к Ланэйру и уже совершенно безо всякой дрожи, с металлом в голосе на квенья пролаял классический вызов на поединок.

102. Глорфиндель

— Ты как в Чертоги Мандоса попал?

— Не всем угодил.

— А что так быстро вышел?

— А вот догадайся!

От неожиданности не удержалась от короткого негодующего взвизга. Это было, наверное, настолько непристойно, что остальные сделали вид, что не заметили.

Ланэйр с улыбочкой, кланяясь, учтивейше ответил, как полагалось, и извинился, что сопернику придётся подождать — требовалось привести себя в соответствие, подобающе одевшись и вооружившись.

Пока я думала, он уже кланялся мне, извиняясь за ожидание; он-де не замедлит вернуться — и ушёл.

Я так поняла, что мне себя в соответствие приводить не требуется, и можно присутствовать при торжественном событии встрёпанной и в одной рубашке, причём мужской. Сама я обозлилась и никаких телодвижений, выказывающих уважение, совершать не хотела. Мысли скакали блохами, думалась всякая фигня: вот как, оказывается, на самом деле я неприлично выгляжу, если смотрят незнакомые. С Ланэйром всё было, как надо. Нестеснительно. Мда.

Взгляд упал на толстую палку, валявшуюся поблизости. Раздумчиво глядя на неё, соображала, насколько неэтично было бы поднять её и напасть на нежеланных гостей — запал-то имеется. И будет ли рад этот… не знаю кто, если он вдруг сможет убить Ланэйра, но я при виде него буду стараться побить его, и более ничего?

Пригляделась искоса. Нет, вряд ли его этим проймёшь. Меня он бить, понятное дело, не станет, но я-то до него даже не дотянусь. Он будет легко уворачиваться, парировать — и извиняться, уговаривать. Лить в уши про чувства, над которыми якобы не властен. Да про традиции, кои надо уважать. И он будет рад хоть такому вниманию. Как говорится, клиент желает вас убить — отлично, это начало диалога, тут есть, с чем работать.

Отвела взгляд от палки: бог с ней, с этикой, я всё равно вне — но эффективности будет ноль. Скорее насмешу высокородных нелепой беготнёй, вот и весь эффект.

С владыкой, что ли, поговорить? Если обойдётся сейчас…

Ну да, поговорить, донести ситуацию… Мы ведь не ночуем вместе с Ланэйром только потому, что я хочу уберечь его от поединка с Трандуилом — заведомо проигрышного. Но это что ж будет, если его каждый день вызывать начнут? Его ж и раньше убить могут! Пусть бы желающие подождали настоящего консорта, Трандуила — ну, и он бы их скопом… того. Фить-фить.

В голове непрошено всплыл анекдотик про честного тракториста, явившегося к родителям девушки, и, заикаясь, объяснившем: «Я