Путь - Лола Екшибарова

— Эйльфлер совсем не так много, как мне казалось вначале. — Набравшись смелости, как-то однажды попробовала вызвать его на разговор. — Конечно, многие погибли в первые годы выживания здесь, некоторые гибнут теперь. Но ведь у вас рождаются дети! И все равно вас так мало…

— Это так, — На удивление легко согласился он. — Дети рождаются, старшие в семье уходят охранять границы, и не все возвращаются. И нас действительно мало, по сравнению с другими расами. Ты считаешь, это опасно?

Ничего не скажешь, вопрос в лоб. Я помолчала, старательно подбирая слова.

— Нет, я не думаю, что вас легко перебить. В воинском мастерстве нет равных эльфам, тут не может быть двух мнений. Тактика ваша безупречна, хладнокровие непоколебимо, дисциплинированность достойна подражания. Ни одна раса, всерьез затронувшая вас, не сохранится, вы ведь еще и мстительны… о, не оскорбляйся! Вы просто помните дольше, чем остальные. Третье поколение людей, к примеру, может уже и не знать, что же такого натворили их деды; может не понимать причины кровавых расправ. А для вас сто-двести лет не срок. Вы помните всё.

Он кивнул, соглашаясь: «Мы помним. Я помню гибель каждого из своих детей, Элирен, всех, до младших в роду. Но я не мщу за них. Ты вновь пытаешься судить, не имея представления о предмете».

Я промолчала. Вряд ли я имела право на такие глубокие откровения.

Из ближайшей арки вышел темноволосый эльф в изумрудно-зеленых одеждах. Эллорн склонил голову, приветствуя явно старшего. Я смутилась настолько, что вообще не помню ничего из того, что говорилось в ту короткую встречу между Принцем Эллорном и Королем Эманелем. Вскоре Король удалился, я обрела возможность успокоиться, и сообразить: он приходил не к Эллорну. Так, словно случайно, он пришел посмотреть на меня. Интересно, зачем? Насколько можно определить, во Дворцах бывали человеческие женщины, в Розовом-то точно, некоторые из них явно жили здесь долго. Нет, я не смела даже задумываться об осуждении такого шага — каждый волен распоряжаться собственной судьбой. Если кто-то выбирает путь забвения, им можно лишь позавидовать. И Охотники не подвергались здесь унизительным намекам. Какой бы ни была связь родителей, одна сторона точно никогда не позволяла себе оскорбить память детей.

— Очень интересные мысли. — Слегка рассеянно согласился Эллорн, беря меня под руку. — И откуда такие… глубокие умозаключения?

Взбешенная небрежным тоном я на какое-то время вновь обрела себя.

— Перечислить по порядку? — Останавливаясь посреди коридора, спросила насмешливо. — Изволь: во всем Дворце лишь в одной комнате бассейн с теплой водой. В моей. Потому что люди не признают ледяные купания, а вы, кстати, предпочитаете прохладные источники. Дальше, — никто из эльфов не пользуется свечами для удобства, только для развлечения, а в моей комнате их просто куча. Везде подсвечники. Не утверждай, что все это — специально для меня, иначе я расплачусь от умиления. Дальше, Эллорн: особенности предложенного мне гардероба. Женщины людей одеваются не совсем так, как эльфийки — ты ведь знаешь, во что одеты эльфийки? — и если и эти милые мелочи припасены специально для меня… Дальше перечислять?

— Нет, — Резко ответил он, — не надо. Я знаю, что ты скажешь дальше…

— …Откуда-то в мире появляются Охотники. — Хладнокровно закончила я.

Он слегка заметно вздохнул. Мне показалось, что ожидал он чего-то совсем другого, и был рад, что не услышал.

— В твоем Дворце бывали женщины и до меня, мой принц. И меня совершенно не интересует, кто именно из вас приводил смертную подругу, не вздумай ничего объяснять, не создавай между нами неловкости!

— Я не буду… — Согласился он. — Пойдем в парк?

— Один вопрос, Эллорн. — Попросила, гадая, надо ли быть настолько любопытной.

Он помолчал, прислушиваясь, потом слегка пожал плечами:

— Наверное, лучше мне ответить сразу, ты ведь все равно не успокоишься. Да, Элирен, мне было трудно, и не только мне. Расставаться всегда трудно, для обеих сторон. Возможно, нам, остающимся, сложнее именно в силу того, что мы остаемся. Вам, людям, свойственны изменения, вы воспринимаете потери как нечто неприятное, но неизбежное. Мы же не привыкли отказываться ни от малейшей малости, что создана, либо завоевана нами. Ты понимаешь?

О, да. Наверное, даже лучше, чем хотелось бы.

* * *

По краю бортика террасы, граничащей с моим балконом, шли круглые щиты с наивными лепными изображениями скромных полевых цветов, раскрашенные яркими, сочными красками. Возможно, в силу собственной элементарности, но меня они притягивали. Однажды, выйдя на террасу, обнаружила изменения: с ромашкового поля была стерта краска, а венок из одуванчиков приобрел неприятный резкий оттенок. Безошибочно определив виновника, терпеливо дождалась его появления на террасе, готового вернуть жизнь ромашкам, спросила:

— Чем тебе не угодили одуванчики, Дейлин?

Эльф, не пожелав ответить, хмуро посмотрел на меня, потом на картинку, явно задетый попыткой критики своего произведения. Я ждала ответа, и не собиралась смущаться. Он пожал плечами, и просто ушел: то есть как всегда, спрыгнул на свой балкон. Возмущенная открытой бестактностью, отомстила:

— Ничего они не желтые. — Сказала нарочно громко, уходя в комнату.

— Ты позволишь мне потревожить твое одиночество? — Не прошло и минуты, как эльф вновь стоял на террасе. И, когда я вернулась, требовательно: — Почему они не желтые?!

— В твоем желтом слишком много золота. И очень мало солнца.

Сведя брови, Дейлин в упор смотрел на цветы. Просто замер, если бы ветер не шевелил кудри, можно принять за статую. Поленившись идти через комнату и коридор к общепринятому выходу на террасу, просто перешагнула невысокий разделительный бордюр, выдвинула из ниши кресло — одно, — и села, ожидая результатов размышлений.

— Все равно не понял. — Признался, наконец, эльф, обретая вновь подвижность. — По-твоему, желтые - это кувшинки?

Старательно вспомнила кувшинки в закрытом пруду, в правом крыле Розового дворца, решительно не согласилась:

— Не знаю, с примесью чего, но в тех цветах тоже не весь цвет - желтый.

— Потому что они немного с зелена. — Подсказал Дейлин, вновь занявшись изучением одуванчиков. — Так что?

— У золота оттенок пламени. У солнца - нет. — Не умея сказать точнее, попыталась использовать сравнения. — В твоих одуванчиках слишком много огня, это неправильно. Весной нет накала, нет открытого жара. Весна разнообразна и ярка, но осторожна. А твои цветы имеют окрас тех, что цветут на излете лета.

— Знаешь, я подумаю над твоими словами. — По-моему, и не расслышав меня толком, согласился Дейлин, небрежно прощаясь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});