Путь - Лола Екшибарова

Эльфы внутреннюю гармонию мира с легкостью переводили в красоту внешнюю, их поклонение красоте сочеталось с действием, либо данную красоту охраняющим, либо воплощающим в предмет. Мое пустое восхищение, не перерожденное ни во что практическое не находило понимания среди эйльфлёр.

И так получалось практически всегда. Однажды Эллорн оставил меня на весь день в кузнице со строгим наказом: рассказать о том, что понравилось более всего. Я пожала плечами, и честно старалась весь день. Мне самой всегда нравился процесс изготовления, когда из невзрачной заготовки формируется постепенно произведение искусства, обретает душу и имя. Вечером, возвращаясь во Дворец, взлетала по лестницам в приподнятом настроении, и вдруг с разбегу ударилась о его взгляд.

— Ты поранилась? — Заботливо спросил он, разглядывая аккуратно перемотанные ладони. Почему-то я сразу убрала их за спину.

Мы поужинали, мило о чем-то беседуя, потом вышли на верхний балкон, как раз над комнатами, куда поселили меня.

— Что происходит? — Требовательно вопросил Эллорн. — Если бы ты сама слышала, что ты только что мне ответила, ты бы очень удивилась. И такой ты вернулась из кузницы. Не прячь глаза!

— Почему мне нельзя было браться за железо?.. — Растерянно удивлялась, стараясь не дать волю нервам. — Почему ты никогда не бываешь мною доволен?..

— Кто сказал, что нельзя?.. — Еще больше меня удивился он, и я совсем смешалась.

Вторую часть вопроса он проигнорировал. Ночью, оставшись одна, поняла, что не стала настаивать на прояснении ситуации не из внутренней щепетильности. Из страха. Осознание собственной зависимости ранило больше, чем зависимость сама по себе. «Ты превращаешься в мотылька» — попыталась строго сказать себе, но получилось как-то неубедительно. Разглядывая пламя витиеватой зеленой свечки в изголовье, уснула расстроенной.

* * *

Как чувствовала, что ничем хорошим это не закончится!

Поначалу мы с лошадью еще пытались понимать друг друга, с некоторой заминкой совместно выбрав направление: на юг, вдоль канала. Я никогда не бывала в той стороне, если раньше с Эллорном нам и случалось выехать на выложенную белым камнем широкую дорогу, доезжали строго до первых ажурных мостиков, и сразу поворачивали назад. Как-то не задумывалась — почему, а зря, как оказалось.

Первой ошибкой была попытка пересечь канал по мосту. Первой, если не считать саму идею сесть верхом. Возможно, у лошади существовали особые причины не любить узкие переходы, а возможно, у нее, как и у меня кружилась голова от текучей воды. Как бы то ни было, на середине моста седло подо мной дернулось, и я поняла: только чудо позволит мне не слететь в воду.

Даже не помню, во что вцепилась. Нервное животное несколько раз поменяло плоскость и направление движения, наконец, выбрало, как видно, самую подходящую сторону света, и помчалось, не разбирая дороги. То, что я инстинктивно пригнулась, несколько раз спасло мне жизнь, и предопределило будущие неприятности. Если бы низко торчащая ветка повстречалась раньше…

В какой-то момент почувствовала странное давление, воздух вокруг сгустился, словно паутина. Лошадь окончательно взбесилась, вытворяя нечто неописуемое, то устремляясь вперед, то подскакивая, и в конце концов сбросив докучливую помеху со спины, умчалась в неизвестность. А я, удачно повстречавшись с засохшим кустом, покатилась по земле, в последний момент успев прикрыть лицо сцепленными пальцами.

Лес вокруг был странным. Сказочный Зачаровень давно перестал удивлять, внушая постоянное чувство тихого восхищения, но лес, что окружал сейчас, удивил вновь: ранее я и не предполагала у цвета наличие собственной мелодии, а у звука — оттенка. Что за зачарованный островок среди просторов Зачаровня?

Стряхнула сор и хвою, убедилась — ничего серьезнее синяков со мной не случилось. Деревянный осколок, пропоровший штанину насквозь, похоже, не поранил сильно, пока его доставала, почти не было больно. Когда спустя некоторое время по всей правой стороне поползло нехорошее тепло, легкомысленно отмахнулась: ерунда, вот отдышусь, и пойду искать лошадь.

Пульсирующее горячее подергивание над правым коленом не насторожило, и лишь попытавшись встать, осознала серьезность положения. Осторожно расцепляя стиснутые зубы от неожиданно подсекшей колени боли, поняла — идти не смогу. Что-то, возможно, щепка от поранившей меня ветви, осталась в теле, внутри. Если сумею разрезать плотную материю, смогу ее достать. Нож…

Глядя на быстро увеличивающееся темное пятно на штанине, ругалась вполголоса: со мной не оказалось ни ножа, ни другого какого подходящего предмета. «Ты впадаешь в истерику. — Предупредил заботливый внутренний голос. — Не смей! Не сейчас».

По крайней мере, пока не остановлена кровь, нельзя терять голову. Потом — посмотрим.

Рядом кто-то был.

«Эйльфлёр! — Позвала, сосредотачиваясь. — Пожалуйста, отзовись! Я нуждаюсь в помощи!»

«Уходи«. — Спокойно отозвался ментал. И смолк. Эльф ушел.

Так.

Сложные ситуации придают неожиданные силы, никогда после я не могла оторвать рукав у рубахи одним рывком. Предполагая, как должно делать перевязки, намотала полотно, кусая губы. Почему мне было так важно не кричать? Все равно ведь никто не слышит. Лежа на спине, глядела в далекое небо, синеющее среди величественных крон, ощущала робкий холодок, слегка трогающий виски. Вечереет. Возможно, к ночи меня хватятся… впрочем, нет. Эллорна не будет во Дворцах до завтра. Значит, искать начнут не раньше следующего полдня, а когда найдут?.. Кровь так и не удалось остановить толком, тяжелые мутные капли стекали в траву, любая попытка пошевелиться грозила закончиться обмороком. Буду шевелиться — изойду кровью, останусь здесь — замерзну.

Обнадеживающая перспектива в любом случае.

«Я буду двигаться.» — пообещала облакам, пытаясь подняться. Все никак не удавалось сесть. — Не важно, в какую сторону. Рэм говорил: «страх убивает вернее любого оружия». Я не позволю убить себя так просто!

«Уходи». — Вновь попросил ментал.

Вдох. Выдох. Не кричать.

«Не могу. Я ранена».

«Ты не эйльфлёр?».

Непонятно: испуг или удивление в вопросе?

«Нет. Я человек».

«Говорили, что люди не слышат мысли!».

«Наверное, не слышат. А я слышу».

Тишина. И, другой голос, тот, что был раньше: «Мы приведем тебе лошадь. Тогда ты уйдешь?»

Чем дальше, тем непонятнее. С кем, в конце концов, я говорю?!

«Мы — эйльфлёр». — Ответили мне. Тон стал увереннее.

«Прекрасно. Я просто счастлива. А то я стала слегка путаться: кто кого боится?» 

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});