Тайна Адомаса Брунзы - Юозас Антонович Грушас

О т е ц  А н д р ю с а. Не паясничай… Жениться обещал?

А н д р ю с. Да ты что, смеешься? Мало их, таких, ходит… Ну как, кончил допрос?

О т е ц  А н д р ю с а. Помолчи! Она хорошая девочка. Смотри, бабушка ее из-за тебя из дома выгонит.

А н д р ю с. Не таковские теперь времена.

О т е ц  А н д р ю с а. Зачем ты ее свел с этими джазистами?

А н д р ю с. Надо же было ей подработать на жизнь.

О т е ц  А н д р ю с а. А тебе? Ты обеспечен. На пропой?

А н д р ю с. Предположим, что да. Ты же не даешь.

О т е ц  А н д р ю с а. Где ты шляешься? Почему два дня домой не приходил?

А н д р ю с. Общественная работа, репетиции…

О т е ц  А н д р ю с а. Будешь отвечать серьезно?

А н д р ю с. Как умею.

О т е ц  А н д р ю с а. Ты кто, бродячий пес? Дома у тебя нет?

А н д р ю с. Нет.

О т е ц  А н д р ю с а. Кто его у тебя отнял?

А н д р ю с. Ладно, надоело. Я пошел.

О т е ц  А н д р ю с а. Никуда ты не пойдешь! Почему у тебя нет дома?

А н д р ю с. Хочешь знать? Пожалуйста. Из-за тебя.

О т е ц  А н д р ю с а. Ах, из-за меня? Ну и сынок! Сперва учителя тебя обижали, а теперь отец? Зато мать у тебя была добрая, помню, как она учительницу обругала за то, что та заставляла тебя учиться…

А н д р ю с (сжав кулаки, подскакивает к отцу). Не смей оскорблять память матери.

О т е ц  А н д р ю с а. А ну-ка, убери руки! Двинуть бы тебе… Но молодец, что не даешь мать в обиду…

А н д р ю с. Руки распускать ты всегда любил. Со мной особенно. Привычка…

О т е ц  А н д р ю с а. Если бы хоть раз хорошенько тебя отдубасил, может, ты бы сегодня был человеком.

А н д р ю с. Ну да — мы не люди. Не то что вы. Мы хотя бы бьем только со злости.

О т е ц  А н д р ю с а. Кто это «мы»?

А н д р ю с. Я. Молодые. Те, кто хотят жить, понятно?

О т е ц  А н д р ю с а. Жить? Это называется жить? Вы же паразиты, гангрена на теле настоящей молодежи. Вы ее отравляете!

А н д р ю с. Я пока еще никого не отравил. Будь спок.

О т е ц  А н д р ю с а (с болью). И я должен на это смотреть. На своего собственного сына…

А н д р ю с. А чем уж я так плох? Чего ты расстраиваешься? Ну, выпиваю, для тебя это не новость. Кто теперь не пьет? Зато — не ворую. Это пошло.

О т е ц  А н д р ю с а. Воруешь! Хорошо, что я тебя устроил в архив, где украсть нечего. А из дома тянешь, угоняешь чужие машины.

А н д р ю с. А ты купи мне свою. Давно прошу.

О т е ц  А н д р ю с а. Сам на нее заработай.

А н д р ю с. Не могут же все быть космонавтами. Или прокурорами…

О т е ц  А н д р ю с а. Но хоть кем-то надо быть! А ты кем хочешь быть? Не ухмыляйся! Кем?

А н д р ю с. Молодость дается один раз. Да и то не всем. У тебя, кстати, ее не было. Я просто хочу жить. И все. Не беспокойся, мы знаем, что с собой делать…

О т е ц  А н д р ю с а. Слышал. Только и разговоров, что «убью». Уроды!

А н д р ю с. Это для сильных ощущений. Нам так нравится. Никто теперь не хочет скучать на подножном корму.

О т е ц  А н д р ю с а. Нам скучно не было.

А н д р ю с. Ну да, у вас же была классовая борьба.

О т е ц  А н д р ю с а. А что, теперь ее нет?

А н д р ю с. В Литве не наблюдается. А в Париж почему-то меня не шлют.

О т е ц  А н д р ю с а. Значит, мы же и виноваты в том, что вы такие? Тем, что победили в классовой борьбе? Что уничтожили нищету и неравенство? Вам, видите ли, стало скучно жить. Ну, спасибо, уважили…

А н д р ю с. На здоровье. Это мы вам должны спасибо сказать. За то, что вы нам создали условия, перебили врагов, для нас на совесть поработали. Дайте ж нам, так сказать, пожать плоды… насладиться мирной жизнью.

О т е ц  А н д р ю с а. Втоптать ее в грязь? Превратить в навозную кучу? Не позволим! Нет!

А н д р ю с. Не ори. Мы по крайней мере не хвастаем, что нам все ясно и вокруг не жизнь, а цветущий сад, по которому одни только ангелочки летают.

О т е ц  А н д р ю с а. Никто не говорит, что кругом уже цветущий сад. Но голода вы не знали, крыс вам жрать не приходилось. А это уже кое-что. И страха за завтрашний день у вас тоже нет.

А н д р ю с. Зато другой страх остался.

О т е ц  А н д р ю с а. Врешь, ничего вы не боитесь. К великому сожалению.

А н д р ю с. Боимся. Одиночества, скуки, серых будней. Ваших так называемых «трудовых будней».

О т е ц  А н д р ю с а. Ах, так? (У него падают очки.) Найди очки! (Кричит.) Слышишь, подними очки!

Андрюс подает отцу очки.

(Берет телефонную трубку, набирает номер.) Мой сын ночью угнал чужую машину. Арестуйте его…

А н д р ю с. Ах ты… (Ударяет отца кулаком по голове.)

О т е ц  А н д р ю с а. Щенок! И бить еще не умеешь. (Бьет Андрюса с такой силой, что тот падает. Взглянув на лежащего сына, снова берет трубку.) Нас прервали. Вы меня поняли? Арестуйте его и строго накажите…

З а т е м н е н и е.

Обстановка первой картины. А н д р ю с , Ю л ю с  и  Л у к а с  с хохотом читают дневник Беатриче.

Ю л ю с. Вот это девка! Огонь!

Л у к а с. Как ты его стащил?

А н д р ю с. Долго ли умеючи… (Читает.) «Как мне пришло в голову побежать к его дому! В полночь. Посмотреть, какой он, когда бывает один. Что делает? Он, верно, как раз умывался. Был виден в окно только до пояса. И до чего красивый. Не может в таком прекрасном теле жить душа калеки! Мне стало стыдно, что я подглядываю, и я убежала. Сторож уже запер ворота, кричит: «Прыгай!» Как я перелетела через ограду, сама не знаю. А сторож мне вслед: «Эй, девка, куда