Новая книга ужасов (сборник) - Антология

Сейчас он, разумеется, не мог говорить, но мог слушать и чувствовать, а также меня заверили, что он понимает каждое сказанное слово. Это стало огромным преимуществом, поскольку я смог рассказать ему до мельчайших подробностей весь сюжет шедевра Нормана Уиздома «Ранняя пташка», первого его цветного фильма для «Ранк организейшн». Должен сказать, это один из прекраснейших образчиков послевоенной британской комедии, какой только можно отыскать на вертящейся планете, которую мы гордо называем домом.

Во время второго посещения этого мальчика мой насыщенный деталями отчет о закулисных сложностях во время съемок ранней работы Уиздома под названием «Неприятности в лавке» (там Маленький Комик, Завоевавший Сердце Нации, впервые снимался вместе со своим прежним компаньоном и комик-партнером) грубо прервала медсестра. Она выбрала ключевой момент повествования, чтобы опустошить пакет для мочи, который, как казалось, заполнялся кровью. К счастью, я сумел отомстить. При описании лучших моментов фильма, в котором снимались Мойра Листер и Маргарет Рутерфорд, я подчеркивал свои слова, слегка сгибая трубку капельницы, чтобы убедиться, что мальчик уделяет мне все внимание.

Вчера в половину восьмого вечера меня навестил координатор, не слишком связанный психически с реальностью, который занимался назначением посетителей. Мисс Крисхольм относится к типу женщин, которые носят карандаши в волосах и наклейки «ЯДЕРНАЯ ВОЙНА? СПАСИБО, НЕТ» на портфеле. К своим обязанностям она подходит с мрачной целеустремленностью, как моряк, пытающийся заделать дыры в быстро идущем на дно корабле.

– Мистер Моррисон, – сказала она, пытаясь бросить взгляд за дверь, вероятно, в тщетной надежде, что ее пригласят на чашку чая, – вы у нас один из самых опытных Больничных Помощников, – эту часть ей пришлось проверить в пухлой от бумаг папке. – Поэтому я подумала, что мы могли бы на вас положиться в случае внеочередного посещения с уведомлением за довольно короткий срок.

Она рылась в записях, уткнув край папки в подбородок и балансируя портфелем на поднятом колене. Помощи я не предложил. – Мальчик-мотоциклист…

Она попыталась найти имя и не преуспела.

– Дэвид Бэнбюри, – услужливо выдал я информацию.

– По-видимому, он говорил врачу, что больше не хочет жить. Это обычная проблема, но они думают, что этот случай особенно серьезен. У него нет родственников.

Мисс Крисхольм – если у нее и было имя, данное при крещении, я в это посвящен не был – перенесла вес на другую ногу. Несколько незакрепленных листов выскользнули из папки на пол.

– Я совершенно точно знаю, что нужно делать, – сказал я, глядя, как она с трудом собирает записи. – Требуется немедленный визит.

По дороге в госпиталь, чтобы утешить бедного паренька, я размышлял о способах, которыми мог бы избавить мальца от нездоровых мыслей. Для начала я собирался в подробностях изложить весь сюжет до мелочей, все технические детали и пустяки, какие только смогу собрать – все, окружавшее карьеру на большом экране и все закадровые терзания этого Маленького Человека, Который Завоевал Все Наши Сердца, Чарли Дрейка. Пиковой точкой станет детальное описание величайшего шедевра 1966 года, комедии «Взломщик», в которой он снимался рядом с великолепным эрудитом Джорджем Сэндерсом, человеком, которому хватило здравого смысла убить себя, когда мир ему наскучил. А после этого я внушу юноше желание сдаться, совершить достойный поступок и умереть во сне.

Как оказалось, вечер вышел удачным.

К одиннадцати тридцати я завершил описание фильма и засек определенную нехватку внимания со стороны мальчика, чей единственный отклик на мой пересказ просто до истерики смешной сцены с канализационными трубами заключался в выдувании пузырей слюны уголком рта. Отчаявшись привлечь его внимание, я надавил на швы на его ногах сильнее, чем намеревался, заставив распуститься кровавые цветы на покрывалах, укрывавших его прискорбно искалеченные конечности.

Я излагал общее описание сюжета классической работы Нормана Уиздома 1962 года «В ногу», не отводя взгляда от неистово вращающихся на восковом сером лице глаз мальчика – до тех пор, пока состояние изломанных остатков его ног уже очевидно нельзя было игнорировать. Тогда я позвал ночную сестру. Дэвид Бэнбюри скончался спустя несколько минут после ее прихода.

Он стал одиннадцатым за четыре года.

Некоторым не требовалось тихого вмешательства с моей стороны, они просто переставали карабкаться, теряя волю к жизни. Я отправился домой и сделал себе кружку Хорликса[21], тихо празднуя тот факт, что еще один молодой человек ушел повидаться с Создателем, узнав во всей полноте поздние фильмы Нормана Уиздома – исключая «Что хорошо для гуся», похотливой комедии, снятой Менахемом Голаном. Я считаю этот фильм оскорбительной и постыдной пародией, недостойной такого великолепного актера семейных фильмов.

Теперь, стоя перед зеркалом и пытаясь расчесать последние упрямые пучки волос на преждевременно лысеющей башке, я готовлюсь покинуть дом и сесть на автобус до работы. Еще я делаю то, чем, как я предполагаю, время от времени занимается большинство людей, стоя перед своим отражением. Я привожу себя в спокойное состояние духа для предстоящего дня, вспоминая звезд из Выступлений Королевского варьете 1952 года. Пока я набираюсь решимости встать лицом к лицу с эгоцентричными юными подонками, с которыми вынужден работать, мой разум полнится знакомыми лицами дуэта Нотан-и-Голд, Вика Оливера, Джуэлла и Варрисса, Тэда Рэя, Винифред Этвелл, Рега Диксона и Девочек Тиллера.

Не секрет, что меня несколько раз обходили повышением в должности, но самый ужасный удар по моему самолюбию наша новая – заграничная – администрация нанесла на прошлой неделе, назначив моим начальником мальчишку всего лишь двадцати четырех лет! Он любит, чтобы к нему обращались «Мик», ходит, улыбаясь как идиот, по дороге на работу слушает плеер, в котором под бессмысленную долбежку орут друг на друга черные мужики, и носит черные джинсы в обтяжку, которые, кажется, специально сшиты так, чтобы обрисовать форму его гениталий. Он демонстрирует крайне невеликое чутье в работе и не имеет буквально никакого представления о британских комедийных радиопостановках до шестидесятых.

Удивительно, но он всем нравится.

Разумеется, ему придется уйти.

Дневник, запись № 2, 23 августа

Мик мне больше не угроза.

Я просто дождался, пока появилась подходящая возможность – знал, что рано или поздно она подвернется. Я смотрел и слушал, терпеливо снося ох-какие-тонкие замечания, которые он выдавал на мой счет офисным девушкам – большинство которых напоминают проституток из чрезмерно вульгарного и неуместного фильма Майкла Пауэлла 1960 года «Подглядывающий». И утешал себя воспоминаниями из счастливого солнечного детства, представляя ряды домов с террасами, меж которыми бродят улыбчивые полисмены, молочники в форме и девушки, помогающие детям переходить через дорогу. Место из прошлого, когда Изобель Барнетт все еще угадывала профессии конкурсантов в шоу «Чем я занимаюсь?», Альма Коган пела на радио «Fly me to the moon», в пакетах кукурузных хлопьев попадались красные пластиковые гвардейцы, а люди знали свое место и, черт их подери, на нем и оставались. Даже сейчас, если я слышу веселый перезвон «Зеленых рукавов», возвещающий о прибытии осаждаемого орущими детьми фургончика с мороженым, у меня наступает болезненная, до дрожи сильная эрекция.

Но я ухожу от темы.

В последний вторник, перекладывая в подвальной мастерской обмотанный сеткой ящик, Мик вывихнул и довольно неприятно порезал мизинец. Естественно, я предложил проводить его в травматологию. Моя квартира удобно расположена по дороге к больнице, и я смог придумать какой-то банальный нелепый предлог для небольшой задержки. Наконец, после больше чем часа ожидания, моего заклятого врага осмотрел доктор МакГрегор, медик почтенного возраста и случайный мой знакомый, имя которого я помню только потому, что оно заодно принадлежит персонажу Джона Ле Мезюрье в серии Хэнкока «Переигрывание на радио». Опыт в ГД позволил мне ознакомиться с процедурами при простых несчастных случаях, и я знал, что доктор, вероятнее всего, сделает пареньку в руку укол антибиотика – чтобы предотвратить заражение.

Иглы для шприцов поставляются в бумажных пакетиках, запечатанными внутри маленьких пластиковых трубочек, которые должен вскрывать только медик при исполнении. Это для того чтобы предотвратить инфекции, передающиеся с кровью.

Обойти это было непросто; действительно, на протяжении последних месяцев на это ушли десятки попыток. Пакетики сами по себе было достаточно легко вскрыть и запечатать заново, проблемой стали трубки. Приложив множество стараний, я обнаружил, что могу расплавить кончик закрытой трубочки, не оставив никаких следов вмешательства. Для верности я подготовил таким образом три иглы (вы должны помнить, что кроме доступа к медицинским запасам – эти штуки на самом деле никто и не запирает, – я также обладаю неограниченным запасом терпения и готов при необходимости ждать достижения цели годами).