Рождественский кинжал - Джорджетт Хейер

– Вот вам хороший урок! – бросила Пола Валери.

Инспектор, решив, что среди присутствующих женщин Мод самая благоразумная, обратился к ней:

– Вы видели, что мисс Дин делала с портсигаром, мадам?

– Нет. Наверное, что-то отвлекло мое внимание. Хотя я не особенно смотрела – не думала, что это может иметь какое-то значение.

– А если бы она вернула портсигар мистеру Джерарду, вы бы заметили?

– Вряд ли.

– Она его не вернула, – не унималась Матильда.

– Тогда что она с ним сделала, мисс?

– Не знаю. Я не заметила, как и миссис Джерард.

– Я просто положила его на стол! – крикнула Валери. – Когда Уиллоби прочитал половину пьесы.

– Постойте, мисс, – терпеливо гнул свое инспектор. – Давайте все-таки определимся: мистер Джерард давал вам портсигар или нет?

– Я не могу сказать, что он дал мне портсигар, потому что я просто попросила сигарету, а он, вместо того чтобы встать и подойти ко мне, швырнул его через стол.

– Значит, он все-таки передал вам портсигар?

– Да, но…

– Тогда перестаньте твердить, что вы не помните! – жестко перебил инспектор. – Вопрос к вам, сэр: вы уверены, что у вас не было портсигара, когда вы вышли их гостиной?

– Да.

– Это правда! – подтвердил Джозеф. – Я вспомнил: когда Стивен вернулся из комнаты бедного Натаниэля, Пола попросила у него закурить, и он сунул руку в карман, будто хотел достать портсигар, но потом указал на стол, где лежала коробка… – Он вдруг остановился, сообразив, как можно истолковать его свидетельство. – Но это ничего не значит, – поспешно добавил он.

– Пожалуй, сэр, – сухо произнес инспектор и снова обратился к Валери: – Вы сказали, мисс, что положили портсигар на стол…

– Я этого не говорила! Я сказала, что «наверное» положила! – возмутилась она. – Не надо ко мне придираться, потому что…

– Дитя мое! – Джозеф взял ее за руку и сжал в своих ладонях. – Инспектор просто хочет узнать правду. Не бойтесь, вы никому не повредите, если честно расскажете инспектору о том, что сделали с портсигаром.

– Мне на это наплевать, – возразила Валери, озвучив и без того очевидный факт. – Но я вижу, что Матильда намерена свалить все на меня, а это нечестно!

– Нет-нет. Ей и в голову такое не придет. Она знает, что вы не могли это сделать.

Настала очередь Полы подлить масла в огонь.

– Неужели? – заявила она. – Позвольте спросить – откуда она может знать?

– Черт возьми, Пола, у нее не хватит на это смелости и мозгов, – объяснила Матильда.

– Матильда! Пола! – в отчаянии воззвал к ним Джозеф. – Перестаньте!

– Конечно, вы обе считаете меня дурочкой! – вспылила Валери. – Потому что я веду себя не так, как вы! Между прочим, я тоже собиралась поступать в колледж, если бы не поняла, что это напрасная трата времени!

– Очень разумный выбор, – серьезно одобрила Мод. – Может, кому-то это и нужно, но я никогда не училась в колледже – и посмотрите на меня!

Многие гости как зачарованные последовали ее призыву. Инспектор почувствовал, что ситуация выходит из-под контроля, снова прочистил горло и громко сказал:

– Никто не хочет, чтобы пострадали невиновные. Но я должен вас предупредить, мисс Дин: если вы откажетесь говорить правду, это вам лишь навредит. Вы положили портсигар мистера Джерарда на стол?

После того как Джозеф повторил ей тот же вопрос в более мягкой форме, а Ройдон произнес довольно пылкую речь, суть которой сводилась к тому, что допрашивать измученного и издерганного человека – верх несправедливости, Валери наконец призналась, что положила портсигар на стол. Никто не помнил, чтобы он там лежал, но, как деликатно заметила Матильда, тут нет ничего удивительно, поскольку все были слишком увлечены чтением пьесы и последовавшей за этим сценой.

Инспектор отправился осматривать «указанный стол», как обозначил его Старри, остальные последовали за ним и столпились вокруг стола с резной крышкой. На нем стояла маленькая ваза с цветами, лежала пепельница и серебряная коробочка для спичек. Старри заявил, что когда перед ужином зашел в гостиную, чтобы посмотреть, как Джеймс подготовил стол, никакого портсигара там не было. Лакей Джеймс заверил, что не заметил портсигар, когда убирал пепельницу. Матильда во всеуслышание сделала вывод, что от допроса не было никакого толку.

– Я с вами не соглашусь, мисс, – хмуро возразил инспектор.

– В общем, его мог взять кто угодно, – добавила она.

Эдгар Моттисфонт немедленно запротестовал.

– С какой стати? – возмутился он. – Вы хотите сказать, что кто-то пытался украсть портсигар? Кто еще мог его взять, кроме самого Стивена? Мы все знаем, что это его вещь!

– Эдгар, думайте, что говорите, – вмешался Джозеф настолько сердито, насколько позволяла его добрая натура. – Что вы пытаетесь нам внушить? Хотите угробить Стивена?

– Не хочу я никого угробить, – возразил Моттисфонт. – Я только сказал…

– Это и так ясно! – перебил его Джозеф. – Вы столько лет знаете Стивена, что могли бы…

– Но я же не утверждаю, что он зарезал Натаниэля! – вскипел Моттисфонт. – Искать убийцу не мое дело. Я только сказал, что портсигар взял скорее всего его владелец. Вы, Джерарды, вечно выгораживаете друг друга, но я обычный человек и не собираюсь слушать, как кто-то без спроса взял чужую вещь, да еще такую дорогую.

– Эдгар, дружище, если что-либо в моих словах заставило вас думать, будто мы со Стивеном объединились против вас…

– Я не сказал ничего, что могло бы навести на подобную мысль, – вставил Стивен.

– Тише! Если у вас возникло такое впечатление, то приношу свои извинения. Конечно, мне и в голову не приходило, что вы могли взять портсигар!

Было ясно, что на сей раз Джозеф превзошел самого себя. Впрочем, судя по его простодушному виду, он просто не заметил, что противоречит собственным словам. Матильда предпочла бы не продолжать эту тему, но Стивен расставил все точки над i.

– Ну-ну, продолжай! Кто, по-твоему, взял мой портсигар?

– Стивен! Почему ты всегда неправильно истолковываешь мои слова? Я никого не подозреваю. Ради Бога, как я могу…

– В жизни не слышала такой бессмысленной болтовни! – заявила Пола. – Нам что, всю ночь слушать, как вы с Джозефом валяете дурака? Я смертельно устала и хочу спать.

Эта мысль понравилась инспектору. Он не стал разубеждать мисс Джерард. Ему тоже хотелось отдохнуть, а заодно как следует обдумать дело, к тому же продолжение допроса вряд ли дало бы какой-нибудь результат. Инспектор свято верил в способности профессионалов и все надежды возлагал на работу криминалистов. Он сухо сообщил, что пока у него больше нет вопросов к присутствующим.

Валери потребовала, чтобы ее отпустили домой, потому что она и глаз не сомкнет в Лексэме. Инспектор возразил, что присутствие мисс Дин необходимо для расследования, после чего предоставил гостям убеждать ее в том, что ехать в Лондон в одиннадцать часов вечера накануне Рождества не следует, а сам вернулся к своим помощникам в столовую. Через двадцать минут полицейские машины отъехали от дома, и Валери чуть не сошла с ума от страха, пока не узнала, что один из констеблей остался охранять дом и его обитателей.

Мод, чье невозмутимое спокойствие после всех этих трагических событий не поколебалось, к общему раздражению, снова принялась искать «Жизнь австрийской императрицы». Пола объявила, что хочет побыть одна, и поспешно удалилась в свою комнату, а Стивен порадовал Матильду и возмутил всех остальных, заметив, что не прочь выпить. Даже Джозеф возразил, что сейчас не самое подходящее время устраивать пирушку, но после этой фразы все мгновенно перешли на сторону Стивена. Моттисфонт сообщил, что, по его мнению, они заслужили выпивку. Правда, потом он пробормотал, что имел в виду совсем иное, но когда Стивен с фальшивым дружелюбием поинтересовался, что же в таком случае он имел в виду, тот лишь пожал плечами.

Убедившись, что гости хотят расслабиться, Старри выразил сожаление, что из-за всей этой суматохи забыл принести поднос с напитками, и отправился исправлять свою оплошность.

Валери, хмуро молчавшая, неожиданно заявила, что хочет позвонить маме. Никаких возражений не последовало, хотя по лицу Стивена было ясно, что идея невесты не привела его в восторг.

Когда Валери вышла из комнаты, Матильда подсела к Стивену и мягко спросила:

– Кто наследник?

Тот пожал плечами.

– Ты?

– Не знаю. Вряд ли дядя вообще оставил завещание.

– Джозеф намекал, что оставил.

– Ему-то откуда известно?

– Если уж кто-то об этом знает, то только Джозеф.

– Никто не знает. Прости, что впутал тебя во всю эту историю.

– О, за меня не волнуйся, у меня железное алиби, – беспечно произнесла Матильда. – Не думай, что я сомневаюсь в твоих словах, но есть одна вещь, которую я прошу тебя сделать ради нас всех.

Он покосился на нее, настороженно сдвинув брови.

– Какую?