Война мага. Том 4: Конец игры - Ник Перумов

«Я, быть может, смогу вынести — одн…»

Клара кричит и рвётся, как она может жить, бросив подругу там, перед разъярённым ликом непобедимого врага, но дракону нет дела до обезумевшей чародейки. Он мчится вверх, навстречу рушащемуся небу, и последнее, что слышит Клара, — спокойный голос оставшейся внизу Райны:

— Спасибо тебе, дракон. Ты всё сделал правильно.

* * *

Что случилось потом, Гелерра не очень поняла.

Уродливые тени потянули навстречу подмастерьям Хедина длинные многосуставчатые руки. Огнешары рвали их и ломали, отбрасывали назад, стрелы пронзали навылет полупрозрачные тела, и было видно, что, даже бесплотные, враги уязвимы.

Они налетели, взмахи крыльев-плащей обернулись режущими клинками; удушье, боль, рвущая лёгкие: соратники Гелерры падали, разрубленные пополам, а другие, кого накрывали серые шлейфы летучих теней, бросали оружие и корчились, разрывая собственное горло.

Но строй подмастерьев Познавшего Тьму не дрогнул, не развалился: морматы вцеплялись щупальцами в парящих призраков и, о чудо! — сугубо вещественные, эти щупальца держали бесплотные тени немногим хуже, чем существ из плоти и крови. Ответные взмахи рубили летучих спрутов, но и сами призраки становились добычей мечников, собратьев крылатой девы.

Битва разгоралась, и Гелерра кинулась в самую гущу.

Однако…

Только что совсем рядом маячили зловещие тени, только что среди них рвались гномьи огненные шары — но вот пронеслось нечто, словно незримая волна, подхватившая врага и поволокшая прочь. Укрывище неведомых противников стремительно заполняла пустота — именно пустота, из пределов Межреальности, открывалась дорога из Эвиала на свободу; этим путём и устремились крылатая дева с соратниками.

Что они сделали, чего добились?

Кому открыли путь?..

Об этом она подумает после. А пока — прочь, прочь отсюда! Здесь недоброе место, куда хуже любого логова или даже того замка, куда враги пытались заманить Учителя и его брата.

Здесь не было стен и башен, бастионов и подземелий, лишь яркий слепящий свет да скользящие в нём невесомые тени — но отчего-то Гелерру терзал постыдный, как она считала, ужас — нелепый и необъяснимый.

Гнойник, уродливая рана в теле Упорядоченного. Наверное, так мог выглядеть… Хаос.

Эвиал оставался позади.

* * *

Разрушитель, запертый внутри возносящейся вверх Чёрной башни, видит сейчас весь Эвиал. Видит исполинские массы мрака, вливающиеся в стены его творения, чувствует, что Сущность становится частью Башни, остриём стремительно выковываемого копья.

Но океан первородного мрака, одеяния Западной Тьмы, надо не только встраивать в стены Башни — их требуется чем-то крепить. Средств не так много — или чужая кровь, или собственная. Но тогда вместе с собственной жизнью, даже если это жизнь Разрушителя.

Он лежит громадным телом на раздробленном ключе, отпершим ему Чёрную башню, и чувствует, как множество острых осколков, поднимаясь сами собой, впиваются в него, легко пронзая внушительную, достойную любого дракона, броню. Теплые струйки бегут по животу и груди, слегка кружится голова, но боли словно бы и нет.

— Папа, — тихонько произносит Аэсоннэ, прижимаясь к его неровно, затруднённо вздымающемуся боку. Она уже не плачет, она понимает, что значит кровь, текущая из-под такого грозного на вид тела.

— Ничего, дочка. — У Разрушителя ещё получается произносить слова человеческим голосом. — Ничего… зато Эвиал мы оставим чистым.

Вся сила и мощь, таившиеся в Западной Тьме, сейчас высвобождены. Исполинское чёрное копьё вздымается всё выше и выше, дробя острым наконечником ничтожные каменные кубики, возведённые охваченными гордыней глупцами для других глупцов, жадных до дармовой силы.

Я вырву из мира эту заразу. Вытащу её прочь, на свалку, в поганые канавы, сожгу в звёздах — найду, что сделать. Только бы дотянуть. Только б дожить…

— Остался свободный Кристалл, — всхлипывая, шепчет драконица. — Кристалл Сфайрата. Он… теперь вне Эвиала.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. — Она слабо пытается улыбнуться. — Я же дракон. Дракон, не имевший, что хранить. Пустоту и незащищённость Кристалла я чувствую сразу.

— И что?

— В нём — огромная сила, папа. Потому что он — последний, вся сошедшая с ума магия Эвиала сейчас вливается в него, в него одного. Мы сможем это использовать — когда не останется иного выхода.

— Спасибо, дочка. А теперь…

— Фесс. — Спокойный знакомый голос. Из плавающего перед закрытыми глазами тумана выступает Император: — Давно не виделись, старый друг.

Рядом с правителем Мельина возникает ещё один воин, огромного роста, широкоплечий, в чёрных доспехах. В руках у Императора — горящая сосновая ветвь.

— Приходи, — говорит Император. — Я укажу путь. Правь на мой огонь.

Вдоль незримой, но трепещущей струны, вдребезги разнося подземные бастионы и казематы, движется чёрное остриё. Разрушитель знает, что поверхность близка — а там те, кого он не хочет убивать.

Мысли и желания — просты, отчётливы и коротки. Разрушитель вновь видит себя человеком, стоящим подле огнистой трещины, за плечами развевается плащ, чьи полы тянутся до самого горизонта. Император стоит на другом краю трещины, пламя обвивает его ноги, языки поднимаются — однако он остаётся спокоен, и Разрушителя пронзает острая боль потери: правитель Мельина тоже… как Рысь-первая, как драконы, как Тёмная Шестёрка…

Император протягивает руку. Бессильное пламя яростно шипит; Разрушитель, в свою очередь, делает шаг навстречу. Две ладони встречаются над огненной бездной, и разъять это рукопожатие не под силу уже никому.

* * *

— Я так и не собрал стихиалий, — угрюмо бросил Трогвар с порога Храма Океанов. — Не слушают, ничего не понимают, разбегаются.

— Спаситель. — Наллика сидела, закрыв лицо руками, в самом дальнем углу. — Ничего странного.

— Ты знала, что так будет?

— Что явится Спаситель? Нет. — Наллика по-прежнему не смотрела в глаза крылатому воину.

— Нет. Что стихийные существа выйдут из повиновения, когда Он уже оказался здесь!

— Догадывалась. — Дева Лесов резко выпрямилась: — Трогвар, что ты хочешь от меня?

— Исполнения слова. — Крылатый Пес даже не счел нужным скрывать свою ярость.

— То есть чтобы мы с тобой вдвоем отправились бы на Утонувший Краб? Перестань. Мы ничего бы там не сделали.

— А что сделаем здесь? — Трогвар с трудом сдерживался.

— Спасем то, что можем спасти. — Наллика наконец приподняла голову, слегка повела рукой, точно отстраняя невидимую завесу; по Храму прокатился густой гул. Ожил Колокол Моря, посылая весть, что разнесется от края и до края Эвиала.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});