Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

отозвался ветеран, и довольно захохотал, отчего другие боязливо втянули головы в плечи, а волкодав ведьмы глухо заворчал, явно не одобряя таких громких звуков. – Больше нам ничего знать и не надо!

Рутгер отступил на несколько шагов от входа, и посмотрел наверх стены, кольцом окружающую нору. Там, на высоте нескольких человеческих ростов, стояли с факелами, русы, и с какими-то благоговейными взглядами смотрели на вигов, отважившихся по доброй воле спуститься под землю, где обитали твари, наводящие ужас на всё живое. Стальной Барс поискал глазами Болевила, но не смог его разглядеть среди совершенно одинаковых воинов.

– Болевил! Ты уверен, что здесь есть упыри?

– Если их пока не видно, считайте, что вам повезло! У вас будет время изготовиться к бою. – Раздалось со стены чуть в стороне.

– Ты рассказал мне всё, что хотел сказать?

– Да! Помни, что сейчас осень, и вурдалаки не такие быстрые, а зимой большинство из них впадает в спячку. На окраине города их меньше, и они никогда здесь не могли прорваться. Зато в норах возле Большой Арены их столько, что невозможно пересчитать. Скоро сюда начнут подходить сотни гвардейцев. Идите, и пусть помогут вам Боги!

– Что тебе будет за то, что помог нам? Может тебе стоит бросить всё, и присоединиться к нам?

Болевил на стене чуть помолчал, в глубоком раздумье, и наконец, ответил:

– Заманчивое предложение, но – нет. Будь, что будет. Я давал клятву, и никогда её не нарушу. Барс! Удачи тебе, и твоим воинам! Она вам понадобится.

Русы потрясли оружием в знак согласия со своим сотником, и сбросили несколько факелов вниз, вигам.

– Возьмите. Это всё, чем мы можем вам помочь ещё. В темноте никогда не бывает много света.

Воевода поклонился едва различимому на фоне тёмного неба, гвардейцу, и вернулся на своё место, впереди отряда. Ему было жаль расставаться с человеком, с кем успел сдружиться. Рядом с ним он чувствовал себя уверенно, и невольно хотелось подражать его манере говорить, спокойно, и весомо, зная, что каждое слово будет услышано, и понято правильно.

Страха не было. Находясь в первом ряду строя, положив лезвие меча на стальную оковку щита, чувствуя за спиной прерывистое дыхание воинов, Стальной Барс ощущал только азарт, и желание скорее встретится с теми, перед кем дрожит вся Руссия. Он был уверен в победе вигов. Ведь его любимая ведьма предсказала им это. Или она не хотела говорить, что все они обречены, и никто не сможет выйти из подземелий? Вряд ли это так. Эрли обязательно бы об этом сказала. Такими вещами не играют, не шутят, а говорят только правду, какой бы страшной они ни была.

Рутгер ещё раз внимательно оглядел лестницы, теряющиеся во тьме, куда не мог пробиться свет факелов, свод норы, и не заметил то, что видел когда-то во сне. Он не обнаружил тёмно-зелёного металла. То, что сон вещий, он не сомневался ни на мгновение, и то, что здесь его окружали только тёмный гранит, и белый мрамор, давало надежду, что он на правильном пути. Что упыри – не Древние Боги, а просто мутанты, преграждающие ему дорогу, и не дают пройти к цели похода всей дружины.

Стальной Барс сделал шаг, другой, и строй отозвался. Плавно, и почти бесшумно продвинувшись вперёд. У воеводы создалось впечатление, что он одно целое, единый организм со всеми воинами, и что теперь у него десятки ног, обутых в старые, потрёпанные, но ещё способные послужить, сапоги. Десятки рук, держащие сине-красные щиты, факелы, арбалеты, копья, мечи и секиры, готовые пустить их в дело, и десятки тел, затянутых в доспехи и кольчуги, приготовившиеся получать раны от жестокого, коварного, неведомого противника.

Металлическая лестница отозвалась слабым, еле слышным гулом, и Рутгер смог разглядеть внизу большой зал, свод коего поддерживали массивные, круглые колонны. Воистину велика была цивилизация Древних Богов, если они смогли создать такое! Так почему же они не смогли предотвратить свою гибель? Или это было выше их сил? Они ничего не могли поделать, и им оставалось лишь укрыться в убежищах под землёй, где, впрочем, им так ничем и не смогли помочь.

Что может быть страшнее первородной тьмы, смотрящей из бездонной бездны в глаза, и дышит гибелью? Когда знаешь, что где-то там, за трепещущим кругом света горящих факелов находятся те, с кем ещё никогда в жизни не сталкивался, и встреча с ними может кончиться только одним – быстрым, скоротечным боем? Когда стоишь в центре зала, когда-то построенного Древними Богами, и всё кажется чужим, не человеческим, таящим в себе смертельную опасность? Когда видишь чуть в стороне, стоящее ниже каменного пола нечто безжалостно изъеденное временем и ржавчиной, и это нечто уже кажется каким-то чудовищем? Когда из непроницаемой темноты зева тоннеля доносятся какие-то непонятные шорохи, скрипы, и отдалённые завывания, не могущие принадлежать людям? Что может ощущать человек? Бурю чувств, переполняющих сердце, готовых выстрелить в мозг обжигающую волну воспалённой крови?

– Жуткое местечко. – Шёпотом выдохнул Сардейл. В его голосе уже не было прежней весёлости, бодрости, и Рутгер понял, что у каждого воина в груди сидит та же самая всепоглощающая тревога. Гораздо проще стоять лицом к лицу перед врагом и знать, что вот-вот зазвенит сталь, чем находиться в логове упырей, неизвестно чего ожидая, и даже не предполагая, откуда ждать нападения.

– Здесь никого нет. – Проговорила Эрли, и все сразу же поверили ей на слово.

– Это заметно. – Аласейа нагнулся, поднял с пола человеческий череп, и придвинул его к факелу, что держал Анди, чтобы лучше разглядеть. – Проклятье! Рут! Посмотри на это!

– Что? – Стальной Барс повернулся к царю россов, и даже сам почувствовал, как стремительно побледнел. На черепе когда-то умершего вурдалака не было глазниц, а из сохранившейся верхней челюсти, там, где у обычного человека находятся клыки, торчало два чрезвычайно длинных зуба. – Что это? У них нет глаз? Микон, как это объяснить?

– Не знаю! – Ответил рус, рассматривая какой-то покрытый толстым слоем пыли узор на стене зала. – Спроси у меня про тварей из Проклятых Земель, тогда я тебе отвечу. В Егдере я был всего лишь один раз, да и то в детстве, а упырей я никогда и не видел!

– Они слепы. – Сказала Эррилайя, и немного помолчав, добавила: – Они слепы так же, как и летучие мыши. Зачем им глаза, если они живут в вечной темноте?

– Как же они охотятся на людей? – Ничего не понимая, спросил воевода