Пикассо - Анри Жидель

Вдохновленная той легкостью, с какой она продала пастели Пабло, Берта Вейль явилась на улицу Габриэль, чтобы приобрести другие. Хотя она заранее договорилась о встрече, в ответ на ее стук дверь никто не открыл. Она призвала на помощь Маньяча, у которого были ключи от мастерской. К их величайшему удивлению, гости обнаружили Пабло с Касаджемасом под простыней. Легкомысленная юношеская выходка? Или способ продемонстрировать свою независимость от торговцев картинами? А может быть, вновь вспыхнувшие гомосексуальные наклонности, как в Хорте с молодым цыганом? Трудно сказать. Во всяком случае, Маньяч и Берта Вейль повели себя так, словно ничего не произошло, и, будучи людьми практичными, не пытались искать объяснений подобному поведению. Берта приступила к осмотру или, скорее, инспекции хаоса, среди которого оказалась. Она выбрала несколько картин, в том числе и Мулен де ла Галет, которую затем продала за 250 франков Артуру Хюку, директору газеты «Ведомости Тулузы», ставшему таким образом одним из первых коллекционеров Пикассо.

Вопреки широко распространенной легенде, первые шаги художника были не такими уж трудными. У него не было так называемых «проклятых» картин, которые были признаны, как в случае Ван Гога, только после его смерти. Пикассо едва исполнилось девятнадцать, а у него уже покупают работы. Маньяч предлагает Пабло контракт, по которому он будет ежемесячно получать 150 франков, и тот соглашается. При этом художник не обязан отдавать торговцу все, что напишет за это время, а только те картины, которые отберет Маньяч. Конечно, на эти деньги Пикассо не сможет позволить себе роскошную жизнь, но, учитывая невысокую стоимость питания и жилья в ту эпоху да еще доход от картин, которые он сможет продать помимо контракта, он не будет испытывать тех затруднений, с которыми постоянно сталкивались большинство его товарищей.

И наконец, он наслаждается материальной независимостью, которой не знал ранее.

Он спешит сообщить радостную весть отцу. Но дон Хосе огорчен. Деньги, которые заработает Пабло, могут только избаловать его. Как теперь его убедить вернуться, чтобы продолжить занятия в Школе изящных искусств? Этот мальчишка уже обеспечивает себя сам. И как он будет относиться теперь к советам отца?

Дон Хосе еще более погружается в меланхолию, которая и так не покидает его уже в течение нескольких лет. Определенно, он — неудачник…

В течение двух месяцев, которые Пабло провел в Париже, его творческая активность намного возросла, что вполне объяснимо: здесь он узнал столько нового. Его излюбленные сюжеты — персонажи и пейзажи Монмартра, сцены уличной и повседневной жизни, свидетелем которых он стал. Художник делает наброски в альбоме — няни с детьми, кучера, дамы за столиками кафе, наркоманки, танцовщицы канкана, проститутки с ярким макияжем, представители богемы, целая галерея несчастных нищих. Что касается последних, то, несомненно, его продолжала интересовать тема, которой он посвятил столько работ в Барселоне.

Но появляется и новый сюжет, частое возвращение к которому может удивить: сцены объятий, взаимного влечения людей друг к другу, в первую очередь простых людей. То, что так поразило Пикассо в Париже, когда он наблюдал, насколько открыто влюбленные пары демонстрируют свою близость. Ничего подобного не было в Испании. Так, по примеру Стенлейна и Тулуз-Лотрека, он начал писать подобные сцены, настолько новые для него и в то же время отвечающие его собственной сексуальной настроенности. Он изображает пары так вдохновенно, как едва ли можно увидеть у его предшественников. Такова, например, пастель Объятие (Зверь): в мрачной, грязной комнате мужчина, словно грубое животное, жадно набрасывается на женщину, плотно прижимая ее левой рукой, а правой стремится проникнуть под подол партнерши или, скорее, жертвы; несчастная кричит, обезумев от ужаса. Сцена попытки насилия. Эта работа предшествует более поздним рисункам Пикассо, поражающим взрывом жестокой похотливости, что многих удивило.

Жадно впитывая опыт современных художников, Пабло не мог избежать влияния импрессионистов. Он познакомился с их полотнами на Всемирной выставке, в различных частных галереях, а также в Люксембургском музее. Особенно его восхищал Ренуар. И именно под его влиянием он решил попробовать силы, приступив к сюжету, уже написанному Ренуаром, — Мулен де ла Галет. Но в этой картине, которая, кстати, была очень быстро продана, он совершенно не пытается подражать Ренуару, даже отдаленно. В то время как Ренуар изображает танцзал в дневное время, в саду, мастерски используя игру цветов и яркость красок, чтобы создать впечатление радости жизни, Пабло предпочел изобразить танцующих ночью, внутри дансинга. В полутемном зале рассеянный желтоватый свет создает таинственную, волнующую атмосферу. Обращает на себя внимание контраст между темной одеждой мужчин и яркими, кричащими нарядами женщин. В отличие от Ренуара лица танцующих кажутся озлобленными, даже зловещими.

Так же относится Пикассо и к другим художникам. Он не слишком увлекается их идеями, прекрасно понимая, что если сделает это, то никогда не состоится как самостоятельный, оригинальный художник. И он противится этому всем своим существом. Каждое его произведение отражает его неповторимую индивидуальность. И если даже он заимствует у старшего поколения художников какой-то сюжет или технику, то в ходе выполнения работы использует их по-своему, так, как подсказывает ему собственная интуиция, и средствами, которые он считает наиболее подходящими.

В середине декабря 1900 года Пабло мог с полным правом полагать, что достиг главных целей: он детально ознакомился не только с современной французской живописью, но и с различными периодами и направлениями живописи XIX века. Особенно его покорили Энгр и Делакруа…

Кроме того, он начал устанавливать контакты с миром искусства, хотя пока и очень ограниченные. Он обязательно их расширит во время следующих визитов в Париж, хотя тогда у него и в мыслях не было обосноваться там окончательно.

А сейчас ему захотелось вернуться в Испанию, чтобы провести с родителями рождественские праздники. Кроме того, погода в Париже стала такой пасмурной и тоскливой, что Пабло почувствовал острую потребность поскорее увидеть солнце Средиземноморья.

Была и еще одна причина отъезда, по правде говоря, несколько ребяческая и вызывающая улыбку: гордый своим успехом во Франции, он был бы счастлив предстать перед дядей Сальвадором, чтобы насладиться его реакцией на достижения племянника, которых тот добился в Париже без его помощи, без его денег…

Наконец, нужно было срочно помочь бедному Касаджемасу, по-прежнему влюбленному в Жермен: нужно быть безумцем, чтобы называть ее «дамой своей мечты». И хотя их отношения были еще на стадии куртуазного романа, молодая женщина явно ожидала большего, чем мечты… А несчастный вздыхатель раздражал Пабло тем, что на людях все чаще демонстрировал свои пылкие чувства, тогда как наедине с дамой оставался холодным как лед. В отчаянии от безысходности ситуации Касаджемас начал пить, оставаясь часами в состоянии прострации, уставившись в пол. Пабло считал, что любой ценой нужно увезти Касаджемаса из Парижа, так как этот город не принес ему ничего, кроме страданий. Он чувствовал ответственность за друга. Не он ли увлек Касаджемаса в Париж? Поэтому именно он обязан вернуть его в Барселону, еще лучше — увезти его в Малагу. Сверкающее небо Андалусии, очаровательные девушки — все это, возможно, поможет ему забыть парижские страдания…

20 декабря Пабло и Касаджемас прибывают в Барселону и проводят в кругу семьи рождественские праздники, а затем друзья уезжают в Малагу.

Улица Касса Кемадас, холл фешенебельной гостиницы «Три нации». Администратор, взглянув на молодых клиентов, не удержался от презрительной улыбки, которая не ускользнула от наблюдательного Пабло.

Какой вид! Оба были в вельветовых костюмах, сшитых еще в Барселоне перед отъездом в Париж. Теперь одежда изрядно поизносилась, выглядела неприглядно. Слишком длинные, по-видимому, немытые волосы и черные широкополые шляпы сомнительной чистоты придавали им вид богемных анархистов. А в те времена, после серии покушений, о которых писала пресса Испании, подобные персонажи не внушали доверия.

— Очень сожалею, но на данный момент у нас нет свободных номеров.

Естественно, Пабло мог бы подобрать другой отель, но он терпеть не мог дискриминации. Кроме того, хотел произвести впечатление на своего дядю, а потому просто не мог себе позволить остановиться в дешевом отеле.

В конце концов, к своему стыду, он был вынужден обратиться за помощью к тетушке Марии де Пас Руис Бласко, жившей по соседству с отелем, — она заверила хозяина в благонадежности молодых людей.