Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующий день она появилась на бульваре Клиши и очень мягко стала объяснять Карлесу, что не может быть и речи о браке, но она останется его лучшим другом.
Касаджемас воспринял это с невозмутимым видом и объявил друзьям, что в таком случае он возвращается в Барселону, но прежде хотел бы устроить прощальный ужин.
Воскресенье 17 февраля. Ресторан ипподрома на бульваре Клиши. За столом Карлес, Маноло, Пальярес, две их подруги и Жермен с Одеттой. Ужин подходит к концу. Обильное угощение сопровождалось столь же обильной выпивкой. Касаджемас приходит в экзальтированное состояние, которое друзья приписывают избытку выпитого. Неожиданно вспыхнул спор между слишком взвинченным Касаджемасом и Жермен, обеспокоенной его состоянием. И вдруг Карлес вытаскивает из кармана стопку писем и требует, чтобы Жермен их прочла: первое адресовано префекту полиции. Жермен еще не пришла в себя от удивления, как увидела, что Карлес вытащил из кармана револьвер. Она едва успела уклониться от пули, но тут же, лишившись чувств, упала на пол. Карлес, считая, что убил ее, воскликнул: «Ну, это для тебя! А это для меня!» — прижав дуло револьвера к правому виску и нажав на курок…
Было девять часов вечера… Агонизирующего Касаджемаса доставили в госпиталь Биша, где он умер за полчаса до полуночи. Ему было всего двадцать лет.
Его похоронили на кладбище Монмартра, заказав поминальную службу в Барселоне в соборе Санта-Мадрона. Пабло не присутствовал ни на одной из этих церемоний. Но он рисует голову друга, и этот портрет появится в журнале «Catalunya artistica» 28 февраля 1901 года вместе с некрологом. Карлес изображен в профиль с правой стороны, куда проникла смертельная пуля.
Внезапный уход Касаджемаса потряс Пабло так же сильно, как когда-то смерть младшей сестры Кончиты. Но в данном случае к его переживаниям прибавилось еще чувство вины, неведомое ему до этих пор. Конечно, Касаджемас был безнадежно слабой личностью, об этом свидетельствовали и его безвольный подбородок, и весь внешний облик. Первая же девушка превратила его в свою игрушку. Но Пабло терзали мысли о том, что он обязан был сделать больше для друга и не должен был так быстро оставлять его без опеки. Угрызения совести преследовали его еще долгое время…
В любом случае, всегда трезвомыслящий и прагматичный, он извлекает урок из трагической судьбы друга. Он убедился, сколь ужасной оказалась разрушительная сила страсти, охватившей Касаджемаса. Вот откуда его постоянное недоверие к женщинам, определенная жестокость в его поведении, а также преждевременные разрывы отношений, часто из-за страха потерять независимость, что принесло бы непоправимый ущерб его творческой активности.
А он готов на все, чтобы защитить свое творчество, если чувствует опасность.
В конце зимы Пабло, все еще в Мадриде, получает письмо от Маньяча с приятной новостью: «Амбруаз Воллар согласен организовать твою выставку в июне. Поэтому, пожалуйста, работай напряженно…» Эта новость пришла в тот момент, когда Пабло начал сомневаться, стоит ли еще оставаться в Мадриде. Здесь ему так и не удалось добиться настоящего признания. Хотя он бесплатно написал несколько портретов дам из высшего общества, за этим не последовало выгодных заказов, которые позволили бы вести достойное существование. Кроме того, его задевало, что жители Мадрида с презрением относятся к барселонцам (а его считали таковым).
Хотя у Пабло установились дружеские отношения с сотрудниками «Молодого искусства», он не смог найти в Мадриде той теплой, душевной атмосферы, которая царила в «Четырех котах»… Он так устроен: не может обходиться без ощущения мужского товарищества, к которому привык в Каталонии, и сохранит это чувство на долгие годы.
А пока он одинок, очень одинок. Он пытается развлечься, посещая многочисленные артистические кафе Мадрида, где одновременно черпает массу сюжетов для набросков: целая галерея живописных персонажей — певцы, клоуны, танцоры, проститутки… Он вынужден прибегать к услугам последних за неимением лучшего, так как нравы девушек Мадрида такие же строгие, как и всюду в Испании. Здесь не встретишь милых, доступных, молодых женщин, как Жермен или Одетта, которые, по мнению иностранцев, придают особый шарм Парижу. Поэтому в Мадриде он часто совершенно один, а не в компании друзей, как в Барселоне, отправляется в ночные путешествия в особенно отвратительные закоулки испанской столицы. Это мрачный, жестокий мир, и Пабло не боится его изображать, как, например, вход в убогий, облупившийся дом, в дверях которого, словно призрак, неподвижно стоит проститутка. А в глубине — мрачная лестница, на верхних ступеньках которой в виде черной пугающей массы угадывается другая проститутка, притаившаяся в темноте в ожидании жертвы[48]. Этот рисунок углем знакомит нас с теми отвратительными сценами, свидетелем которых стал молодой художник.
Нет! Определенно, нет ничего, что могло бы удерживать Пабло в Мадриде…
Решение принято. В начале мая 1901 года он возвращается в Барселону. Тем хуже для арендного договора, который он подписал на год, надеясь преуспеть в Мадриде. Тем хуже для журнала «Молодое искусство», впрочем, доживающего последние дни, и для Солера, который вселил в Пабло напрасные надежды[49]. Тем хуже для превосходного портрета Дама в голубом[50], салонной картины, оставленной им в Мадриде. И никогда больше его нога не ступит в этот город, который его отверг…
В Барселоне он мог спокойно готовиться к выставке в Париже, остановившись у родителей, что доставило им большую радость. Впрочем, была и другая причина вернуться в Каталонию — Мигель Утрилло тоже решил организовать выставку его работ в наиболее престижной галерее — Сала Парес, которую посещают богатые горожане каждое воскресенье после мессы.
На данный момент он пока еще не располагает достаточным количеством картин для выставки Амбруаза Воллара и поэтому работает, не жалея сил.
У Пабло появилась новая манера письма: он покрывает холст толстым слоем краски, что, кстати, позволяет ему использовать заново старые картины…
Дни пролетают быстро, и Пабло перед отъездом в Париж готовится к вернисажу в Барселоне. Неожиданно он узнаёт, что помимо его работ Мигель Утрилло решил также выставить портреты, выполненные Рамоном Касасом… Пабло возмущен и считает подобную инициативу организатора выставки унизительной: ему хотят сказать, что его собственные работы не достойны быть представленными сами по себе. Хотя, на самом деле, Утрилло так вовсе не считал. Неважно. Уязвленный Пикассо уезжает в Париж накануне вернисажа. Его отсутствие вызвало скандал, но Утрилло простил ему эту выходку. В девятнадцать лет Пабло уже способен трезво оценить свой талант, но остается излишне чувствительным, слишком легко ранимым. Впрочем, он останется таковым на всю жизнь.
Морис Утрилло понимает чувства молодого художника, напишет в журнале «Кисть и перо» статью о работах Пикассо, исключительно благожелательную, где он утверждает, что французские друзья Пабло якобы прозвали его «маленький Гойя». Утрилло предсказывает Пабло блестящую карьеру и рисует его портрет во весь рост (уголь, карандаш, пастель), изрядно идеализированный. Он изображает его на фоне парижского пейзажа, где вырисовываются расплывчатые контуры холма Монмартра и… купол Пантеона.
Определенно, он предугадал…
Глава V БЛУЖДАНИЯ
Апрель 1901 года. Вокзал д’Орсэ. Снова в толпе пассажиров Пабло сходит на перрон под огромным стеклянным куполом, сквозь который едва брезжит тусклый дневной свет. Как не вспомнить, как шестью месяцами ранее несчастный Касаджемас, полный надежд и радостных ожиданий, прибыл на этот же вокзал? Но стоило Пабло подумать об этом, как перед его взором тут же всплыл простреленный висок… Не для того ли, чтобы не оставаться один на один с этими грустными воспоминаниями, Пабло пригласил с собой молодого студента живописи Жауме Андреу Бонсона, с которым познакомился в «Четырех котах»? Вполне возможно, если не учитывать, что в любом случае Пабло сделал бы что угодно, только чтобы не отправляться в поездку одному.
Пикассо запечатлел свое возвращение в Париж на прелестном рисунке, где он и Андреу уже не на вокзале, а на набережной Сены. Андреу, высокий молодой мужчина с квадратным подбородком, с трубкой во рту, в клетчатом кепи — типичная карикатура на путешествующего британца. Пабло, завернувшись в длинный плащ с поднятым воротником, в огромной черной шляпе «фермера, разводящего индюшек», «индюшатника», как в шутку дразнили его друзья. Он не расстается с рисовальной папкой. Несколько позади — молодая женщина, оглянувшаяся на ходу. Если папка с рисунками свидетельствует о его артистическом призвании, то молодая женщина — несомненный намек на важность для Пабло будущих завоеваний, которые ожидают его в Париже.
- Пикассо - Роланд Пенроуз - Искусство и Дизайн
- Марк Шагал - Джонатан Уилсон - Искусство и Дизайн
- Баланс столетия - Нина Молева - Искусство и Дизайн
- Решающий момент (ЛП) - Картье-Брессон Анри - Искусство и Дизайн
- Веселые человечки: культурные герои советского детства - Сергей Ушакин - Искусство и Дизайн
- Престижное удовольствие. Социально-философские интерпретации «сериального взрыва» - Александр Владимирович Павлов - Искусство и Дизайн / Культурология
- Век Джойса - И Гарин - Искусство и Дизайн
- Модильяни - Паризо Кристиан - Искусство и Дизайн
- Основы рисунка для учащихся 5-8 классов - Наталья Сокольникова - Искусство и Дизайн
- Рерих - Максим Дубаев - Искусство и Дизайн