Королевская канарейка (СИ) - Анна Кокарева

Да, здесь относительно безопасно, но всё же… Ему не хотелось бы махать мечом в голом виде. И посмотрел проникновенно, а потом скромно опустил глаза.

И я всю оставшуюся дорогу думала, как бы это выглядело.

* * *

Шкворчащая яичница с салом — в голову не приходило, что когда-нибудь ещё раз поем. Пышный ноздреватый белый хлеб, и другой — чёрный, клёклый, вязкий, с потрясающим запахом старой закваски… Гастрокритик Генис писал, что в Сан-Франциско пекут хлеб из стопятидесятилетней закваски, которую старатели передавали из рук в руки (из квашни в квашню?), и она дошла до нашего времени, обретя неслыханную крепость и аромат. Местной закваске, похоже, было сильно больше, и запах чёрного хлеба сбивал с ног. Я разом вспомнила, что ела в последний раз трое суток назад, и это была горсть орехов.

Старостиха усадила нас за стол, в красный угол — впрочем, вместо икон там стояли вырезанные из дерева божки; налила парного молока и начала метать на стол. К яичнице добавилась сковорода жареной баранины, свиной окорок, пироги с потрошками и другие ещё, с брусникой; что-то вроде квашеной репы, мочёные яблоки и мёд, загнутые лепёшки с творогом — и что-то ещё, и что-то ещё.

Хозяин сел к столу и начал потчевать, уважительно и с подходцем. Мы оказались отвратительными гостями: эльф обошёлся куском хлеба с молоком, я ушла ненамного дальше. Хорошо, что не успела по-настоящему наголодаться и могла держать себя в руках. Не улыбалось намяться и всю ночь бегать известно куда. Подумала, что эльф будет таскаться следом и сторожить у будочки на задворках, и прикрыла глаза от стыда. Мысль эта сделала меня очень сдержанной.

Из хорошего: от меня не ожидали разговоров, обращался хозяин в основном к эльфу. Тот уважительно, с витиеватостью рассказывал, ничего особо не скрывая. Между делом выспросил, не докучают ли упыри или ещё какая нечисть: он может пособить. Хозяин, степенно оглаживая бороду, высказался в том смысле, что в энтовом лесу нет других чудовищ, кроме энтов. Зимой вот Страж злой, и на ту сторону хода нет; в тёплое же время года, когда энты бодрствуют, он гораздо потишее, так что девки невозбранно за реку за грибами-ягодами ходят. Волчишки, бывает, в деревню забредают, но сильно не лютуют — однако ж, собак на ночь в сенях запирают зимою. Всё у них, слава предкам — староста уважительно возвёл глаза к божнице — хорошо. А будет и ещё лучше, если уважаемые гости благословят женщин, скотину и нивы приплодом и процветанием.

И действительно, деревня была справной, это я заметила. Скотины было неимоверное количество, судя по размерам хлевов, запаху навоза и мясу на столе; одежда добротнейшая; избы двухэтажные, да с балкончиками на втором этаже; лица у жителей круглые и довольные. Мда, вот что значит отсутствие войн да налогов. Одно странно — живут столетиями на одном месте, а признаков вырождения нет… может, пришлые генофонд разбавляют. Во время трапезы, кстати, местные дамы забегали одна за одной, и даже вид не делали, что случайно — сразу просили благословить. Ланэйр спокойно клал руку на животы и улыбался. Старостиных домочадцев он благословил ещё раньше, и сейчас детишки сидели на печи и шушукались, глядя на нас, а взрослые по углам занимались кто чем: женщины пряли, мужики кто сети чинил, кто плёл что-то из лозы.

Глава же семьи пытался споить Ланэйра настойками на бруснике, на орехах, на травах. Ланэйр исправно подымал тосты и осушал чарки. Хмеля у него, понятное дело, не было ни в одном глазу. Однако хозяин свою норму, похоже, знал, и, когда начал промахиваться мимо чарки, решил закруглить вечер, сообщив, что эльфу постелено в подклети с сыновьями старосты, а мне в девичьей светёлке на втором этаже. Ланэйр, вежливо улыбаясь, сообщил, что спать мы с ним будем в одном помещении. Светёлка подойдёт. Староста под действием настоечки обрёл простодушие и ужаснулся: мы же не женаты? А раз так, то женщине с мужчиной в одной комнате нельзя. Эльф, ещё благостнее улыбаясь, сказал, что по лесному обычаю можно. Встал и выпрямился. Староста посмотрел, подумал, и сказал, что обычаи богов и людей могут быть разными — и нас проводили в светёлку. Впрочем, хозяйка порывалась налить ещё какой-то жидкой кашицы. Как она сказала, это традиционное блюдо «наверхосытку».

Когда за нами закрылась дверь, Ланэйр тут же изнутри запер её на засов, и, прижавшись спиной, сквозь зубы процедил что-то вроде «бледедхойне!».

Переводить отказался.

Спала я на кровати, он на полу на шкуре. Одетый и при мече.

* * *

В деревне мы прожили три дня, и я периодически думала, что пожила бы тут и подольше, но Ланэйра человеческий быт точно тяготил. Нет, вёл он себя безупречно вежливо, но я видела, что ему не нравятся запахи людей, скота, человеческой пищи; что он всё время настороже; что ему тяжело даются прикосновения к женщинам.

Мне не хотелось идти в страшный холодный лес, а хотелось до лета сидеть в тёплой избе, но, когда через три дня, отгуляв на свадьбе и наблагословляв всех дам, скотину и посевы эльф спросил, готова ли я идти дальше, я со вздохом кивнула.

95. Курокрады

ненавижу розы

сопли и ваниль

выложи сердечко

курицами гриль

© Светка

Я горевала, что мы ушли из сытого Китеж-града только первые полчаса, наверное. Потом, увидев, как взбодрился и повеселел эльф, я начала радоваться, что ушли. Тяжело всё-таки было высокородному с крестьянами.

Для путешествия я снова переоделась в эльфийскую одежду, в юбках по снегу много не набегаешь, только шубу сверху надела: за время нашего пребывания эльф как-то умудрился договориться со скорняком, и тот пошил мне не тяжёлый овечий тулупчик, какие там носили, а лёгкую, как пух, рысью шубу, и в ней было тепло.

Нам и с собой всего надавали: пирогов, крупы и долгохранящихся копчёных куриных полутушек. Селяне называли их полтями. Мешок, понятное дело, в котором всё это нести. Фляжку и кружку. Брать что-то в обмен отказались наотрез — Ланэйр порывался оставить золота или колечко, но староста стоял насмерть. Не взял. Ко мне пришло наитие, и я попросила бумагу и письменные принадлежности. Они, как ни странно, нашлись. Написала письмо, обращаясь к Ганконеру или к Ллионтуилу, про то, что здесь меня приняли, обогрели, накормили и были учтивы. И если армия Темнейшего вдруг соберётся громить поселение — так пусть пощадит по моей просьбе. Оттяпала прядь волос и перевязала свиток. Отдала хозяевам