Магия Лизы - Екатерина Терешкова

крепко держалась за Максимилиана, обняв обеими руками за шею, не оказывая ни малейшего сопротивления. Внезапно он перебросил меня через плечо, подошел к борту и начал перебираться. Я орала в ужасе. В этот момент никто бы не узнал хладнокровную Элизабет. Перед силой природной стихии я спасовала, это было в разы страшнее людских страстей. Зажмурившись, я приготовилась умереть в пучине волн, все же умоляя свою магию проснуться и спасти свою хозяйку. Но ничего не произошло: ни выброса магии, ни моей смерти. Кросс прыгнул, но не в волны. Мы оказались в небольшой лодке, на носу которой сосредоточенно уставившись вперед, стоял человек. Он заорал:

— Макс, все, уходим. Иначе я угроблю «Покорителя морей».

Наша лодка понеслась вперед, а море начало постепенно стихать. Через некоторое время мы неспешно плыли по водной глади, нас провожал свет луны, а шторма, как и не бывало. Я сидела на лавке и мысленно восхищалась тем, как изящно Кросс все обставил. Очевидно, в Фасиру мы уже не идем; затея со штормом, а это, без сомнения, была искусственно вызванная стихия, нужная, чтобы сменить транспорт. А я даже никакого отпора не дала, вцепившись в похитителя руками и ногами. Теперь уже поздно протестовать — меня не спасут: вокруг никого, кроме Кросса и второго человека.

Кстати, о нем. Парень — а при ближайшем рассмотрении оказалось, что он очень молод, похоже, мой ровесник, — сидел расслаблено на носу лодки. Он был чем-то неуловимо похож на Максимилиана: те же каштановые волосы, но длиннее и заплетенные в косу, такие же яркие серые глаза. Видимо, основная задача была выполнена, и движение лодки не вызывало у него серьезных магических затрат. Этот стихийник явно был счастливым обладателем силы воды и ветра. Отец мне рассказывал, что подобный вариант дара один из самых благодарных, стихии очень гармонично соседствуют. Такие маги всегда находили работу в армии, а кто не хотел на службу, то шли, например, в торговый флот. При этом герцог часто вспоминал, что во время учебы в академии именно вода-ветер обладали самым авантюрным складом ума, неуемным нравом; были душой компании и любимцами женщин. Они умели создавать весьма стрессовые и порой разрушительные ситуации, но сами умудрялись выходить сухими из воды.

Мой отец обладал только магией огня, кстати, именно поэтому он не являлся серьезным претендентом на престол, не смотря на общую кровь с Моронами. Так вот, огонь — это вспыльчивость и непримиримость, земля — неспешность и скрупулёзность. Сочетание этих стихий давали разные темпераменты. Но вот вода и воздух — это чаще всего «слабоумие и отвага».

Я решила подать голос:

— Райс Кросс…, — начала я.

— Кто? Макс, ты не представился айе? Прекраснейшая, — поклонился парень и произнес с сильным акцентом — позвольте представить моего брата и себя заодно. Максур Карвиш и я, Райан Карвиш. Макс — видящий, а я, как вы успели заметить, айя, сейчас маг шторма. Очень жаль, что брат заявил на вас право первым, вы прекрасны как мечта.

Новоявленный Максур Карвиш не выказал недовольства брату, он спокойно и тепло посмотрел на него и просто представил меня.

— Рай, это айса Маргарет. Маг жизни и будущая айса Карвиш.

— Айя? Айса? Карвиш? — переспросила я незнакомые мне слова.

— Айя — просто женщина, девушка. Айса — дочь или жена семьи благородных кровей, — объяснил Карвиш-старший. — Мы представители аристократического рода, поэтому к нам обращаются «асури».

— Наш род очень древний, он достоин такой сильной крови. Мы будем рады принять дочь Империи Морон в него, — с пиететом обратился ко мне Райан.

Братья заговорили друг с другом на незнакомом мне языке, а я наблюдала за обоими и пыталась вести привычный внутренний диалог. Только в этот раз не получалось рационально оценить ситуацию. Все мы — пешки судьбы, но со мной она что-то развлекается по полной. Возможно, я разгадаю ее план чуть позже?

Через некоторое время я заметила, что наша лодка замедляется, и, посмотрев вперед, увидела, что мы подошли к небольшому парусному судну явно чужестранного происхождения. Нос корабля был офрмлен в виде морды какого-то хищника. Я силилась разгадать, что это за зверь, но не понимала, пока не увидела флаг. На стяге развивалось изображение дракона. Конечно! Именно этот ящер украшал и корабль, и в виде кулона шею Карвиша-старшего.

— Добро пожаловать на «Пустынное сердце», корабль семьи Карвишей, — произнес Максур.

Глава 9

Император Кристиан сидел в кабинете мэра Морроу, устремив немигающий взгляд в стену. Была глубокая ночь, но правитель не спал. На стене висела картина, изображающая его отца, который одаривает милостью народ, а тот в ответ в восхищении и почтении преклоняет колени. Рэн Морроу повесил картину недавно, видимо, в честь приезда императора. Судя по невыцветшему следу на обоях, раньше на этой стене висела картина побольше. Возможно, русалки, сцены рыбалки или пасторальный пейзаж. Но лояльность императору требовала наглядной демонстрации. Знал бы мэр Трокса, как на самом деле Кристиана раздражало все, что связано с покойным Мороном.

Прежний император был хорошим правителем: при нем экономика процветала, был заключен договор с оборотнями, а территория их кланов вошла в состав Империи. Но вот отцом и мужем он был весьма посредственным. Юного Кристиана никогда не покидало ощущение, что интересы государства для отца были превыше всего. Мальчику каждый день внушали, что он родился, чтобы быть монархом, а не переживать сомнительные прелести семейной близости. Отец женился на его матери без любви — она была носительница стабильного дара. Долг императора состоит, в том числе, в зачатии наследника с магией, а это возможно только от одаренной женщины. Теоретически император мог быть и пустышкой, в любом случае он оставался Мороном, но их род уже несколько поколений не позволял себе плодить слабых. Кристиан был одним из сильнейших за последние сто лет. Четыре стихии — большая редкость и огромное бремя.

К Кристиану Морон-старший относился не как к сыну, а как к эскизу, который в перспективе обретет черты властителя, а пока требует усилий и вложений. Он нанимал лучших учителей, брал его с собой на совещания и дипломатические переговоры, проводил бесчисленное количество магических поединков, выставляя сына против сильнейших магов Империи. Когда мальчик побеждал, отец спокойно принимал это как должное, когда проигрывал, — они сутки напролет разбирали ошибки юного принца.

Его высочеству хотелось, чтобы отец просто похвалил его. Обнял и сказал, что любит и гордится им. Но император не видел в этом необходимости и не поощрял никакие слабости. Он постоянно повторял, что уже вложил