Этика Райдера - Дмитрий Костюкевич

– Только сроки и эксклюзив?

– Скорей, только сроки. Свежие новости – это другие, я – отвлечённые размышления вслух. Аналитика, комментарии, мнения экспертов.

Александр Ионович поправил очки, глянул на дверь, словно торопя силой воли дочь. Видимо, и он не избежал чувства неловкости.

– Я читал вашу статью об ожиданиях первого контакта.

Антон улыбнулся уголками рта.

– Ксения показала?

– Нет. Только сейчас сопоставил фамилию автора и вашу.

– А у вас отличная память.

– Да, память отличная. И рад бы забыть что-то, знаете ли, но не получается.

– Критики растоптали статью, как вражеский флаг.

Александр Ионович неопределённо пожал плечами.

– Вы не расстраивайтесь, где яблоки, там и черви. Современных Зоилов пруд пруди, да только с древнегреческим ритором их роднит разве что словесный яд и злоба.

– Да уж… – сказал Антон, ничего не знающий про Зоила.

В доме зазвонил телефон. Александр Ионович резко повернулся, бриаровая трубка в его руке описала полукруг и врезалась в рукав антоновой куртки. Из чаши брызнул пепел. На штруксе остался тёмный след.

– Чёрт возьми! – Александр Ионович поспешно положил горячую трубку на крыльцо, стал стряхивать пепел с рукава. – Извините.

– Ничего страшного…

– Захочешь повторить – не повторишь. Пересушен табак.

Антон был в тайне рад этому инциденту. Чувство вины и сочувствие со стороны Александра Ионовича не повредит, а может и сгладит некоторые острые углы, сблизит, как микропрепятствие, пройденное вместе, забавная история на двоих.

Телефон умолк.

– Ерунда. Всё нормально, – весело сказал он. – Это всего лишь куртка. Дома отмою.

Александр Ионович выглядел растерянным. Портить одежду молодому человеку дочери явно не входило в его привычки.

– Если не удастся вывести, дайте знать.

В дверях появилась Ксюша.

– Пап, тебя к телефону. Как всегда очень срочно.

– Конечно… – Александр Ионович протянул Антону руку. – Рад был знакомству.

– Я тоже.

– В следующий раз не отказывайтесь от чая.

– Не откажусь, – улыбнулся Антон.

На веточках азалии блестела влага. Ксюша сияла.

– Смотрю, вы познакомились.

Он возвращался домой под дождём, который покропил-покропил на улицы и дома, да и перерос в ливень. Капли воды стекали по его лицу, выбивали из подсвеченных фонарями луж искры света. Мир был самодостаточен, свеж, красив; сумрак скрыл его изъяны, а вода омывала улицы – очередной обряд крещения на, возможно, лучшее завтра. Главное, не забыть о раскаянии, без которого любое омовение бессмысленно, только если это не омовение Всемирным потопом.

Много звёзд. Много приятной прохлады. Много огней. Много Её в сердце.

Хорошего много.

1.9

Новосибирск

октябрь, 2030

Прошедший дождь разбросал по асфальту рваные лужи. В отражённом небе плавали сбитые с почерневших деревьев, жёлтые и красные листья, скапливаясь по краям, как вернувшиеся домой рыбацкие лодочки. День становился короче.

Водитель маршрутки зажёг тусклый свет, и в пустом салоне небольшого автобуса сделалось уютно, как в палатке у костра. До очередного выхода в рейс оставалось ещё полчаса, и он решил подбить выручку за день. Мятые, грязные бумажки ловко расползались в его руках по неопрятным кучкам, расправлялись, возвращаясь к привычной форме. Разбив купюры по стопкам, он набросил на них по тонкой резинке и запихнул в бардачок. Затем достал пластиковую рамку с тремя изображениями Будды, украшенную разноцветными лампочками, и стал примерять её к приборной панели. Найдя место над часами, он отодрал с липучки защитную ленту и прижал рамку к чёрному пластику. В этот момент двери дома напротив открылись, и на крыльце начали появляться люди. Одни выходили не торопясь, застревали на каждой ступеньке, поправляя одежду, другие выкатывались, как бильярдные шары, быстро и шумно уносились прочь, в меркнущую вечернюю улицу. Наконец на лестнице остались две девушки. Одна была одета в чёрный плащ и длинную, как у гномика, шапку, а вторая в розовую ветровку с острым большим капюшоном, как у средневекового европейского монаха.

– У меня дома сегодня никого не будет, могу тебя угостить чем-нибудь, хочешь? – предложила девушка с острым капюшоном.

– Даже не знаю… – замялась другая.

– Пойдём, не бойся, у меня есть много вкусняшек, которых у вас ещё не продают. Нам недавно прислали. Пока ещё свежие, – уговаривала первая.

Ксения обернулась по сторонам, поправила на запястье часы и кивнула. Они сели в машину и уехали.

Подскочив на очередном спидбрейкере, Сичире спросила:

– А зачем нужно делать дорогу неровной?

– Чтобы водители соблюдали правила и не гоняли во дворах.

– А без этих штук гоняют?

– У! Ещё как!

– Значит, они нарушают правила?

– Ну да.

– Странно.

– Что странно?

– Странно, как у вас всё работает. Правила есть, но их нарушают, а чтобы не нарушали – делают дорогу хуже. Ведь если правила не будут нарушать, дорога будет ровнее.

– Верно.

– Получается, что из-за того, что кто-то один нарушает правила, хуже делают всем.

В ответ Ксения внимательно посмотрела на инопланетянку.

– Извини, – отозвалась Сичире.

– А у вас разве не так?

– Нет. У нас если есть правила, их соблюдают все и всегда.

– Здорово, вот бы у нас так.

Они проехали очередной светофор, Ксения решила сменить тему.

– А зачем ты ходишь на курсы по психологии?

– Мне нужно для работы, я учусь на переводчицу. Чтобы хорошо переводить, я должна разобраться с вашей психологией.

– На переводчицу? А вам разве не вживляют какой-нибудь… – Ксения запнулась, она не могла вспомнить нужное слово. В голове крутились всякие мерзости из фильмов, вроде паразитов и червей, или что-то техногенное: чипы, процессоры. Всё это звучало так глупо, что она никак не решалась произнести.

– Нет, – улыбнулась Сичире, – я учу сама, по учебникам. Это очень трудно и долго.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Се человек (лат.).

2

GIMP – растровый графический редактор.

3

Чернь, толпа (устар.).

4

Анна Фрейд.

5

Великая работа (лат.) – со слов самого Стивена Кинга.