Эхолетие - Андрей Сеченых

Последний день лета совпал со днем отъезда. Поль еще раз пробежал глазами по поверхностям столов, кресел, дивана и, не найдя ничего забытого, перенес свой рюкзак и красный чемодан – отец расщедрился и одолжил его на время командировки – в коридор, поближе к выходу. Документы и деньги, все сбережения Поля – шесть банкнот по пятьсот франков каждая, лежали во внутреннем кармане клетчатого пиджака. Часы на кухне показывали восемь утра. Было еще время на чашку кофе. Мама должна была подойти с минуты на минуту, а отец обещал забрать его в половине девятого и отвезти на железнодорожный вокзал. Поль уже разливал ароматно пахнущий кофе по двум чашкам, как в дверь раздался звонок. Это была Катрин. Она прошла на кухню, присела у небольшого столика с кофейными приборами, положила голову на руки и с улыбкой молча наблюдала за последними приготовлениями сына к отъезду.

– Ма, скажи, это стало доброй традицией или мой кофе тебе больше не нравится? – Поль подошел к столу, взял свою чашку и шутливо использовал её как фужер шампанского, прикоснувшись краем к чашке матери. – За то, чтобы я нормально добрался до места.

– Не разбей посуду, у тебя ее не так уж много, – улыбнулась Катрин, – доберешься без проблем, уверена, главное – выбраться обратно. – Улыбка погасла, так и не набрав силу.

– Мам, ну что за настроение, всё будет хорошо. И потом, давай ободряй меня. Я же боюсь летать. Смотри, а то плюну на всё и останусь дома.

На этот раз Катрин рассмеялась:

– О да! Мама, утешающая мушкетера. Совесть поимей.

Снова раздался звонок, на этот раз приехал отец – Морис Дюваль, поджарый седеющий брюнет с неизменной приветливой улыбкой на лице, в белых брюках и белой рубашке. Запах дорогой туалетной воды порадовал стены скромной квартирки.

– Bonjour, Paul, es-tu pret? Je pense nous avons besoin de se depecher. (Привет, Поль, ты готов? Я полагаю, нам надо поторапливаться) – отец подошел к сыну и пожал ему руку. Тут же увидев свой чемодан добавил, – Jespere t’aide ma valise? Je veux te donner un conseil -il ne doit pas etre rempli de choses sinon il perdra sa forme. (Я надеюсь, мой чемодан пригодился? Хочу дать тебе совет – не набивай его сильно вещами, иначе он может потерять свою форму).

– Bonjour, papa, – Поль поприветствовал его в ответ. – Oui, je suis pret, et pour la valise, desolee. La prochaine fois, vais regarder de plus pres a lui. (Да, я уже готов, извини за чемодан. В следующий раз буду внимательнее).

Отец похлопал в знак одобрения его по плечу и заглянул на кухню, зная, что Катрин пьет кофе.

– Salut cherie, regardez bien, comme il y a vingt ans. (Привет, милая, прекрасно выглядишь, как двадцать лет назад) – они дружески поцеловались.

– Trompe bien sur, mais merci quand meme. Pourquoi pas une veste? Sur le travail a change le code de robe? (Наврал, конечно, но всё равно спасибо. А почему не в пиджаке? На работе поменялся дресс-код?) – Катрин рассмеялась.

– Oh non cherie. J’ai d’abord aller a la gare et ensuite, je vais mettre une veste, et j’irai au travail. (Нет, дорогая, сначала я поеду на вокзал, потом домой, чтобы надеть пиджак, и только потом на работу).

– Oui, difficile de te vie (М-да, непросто тебе живется). – Катрин снова звонко рассмеялась, потом подошла к Полю, поцеловала его и на секунду прижала к себе:

– Ну всё, вам пора, а то опоздаете. Береги себя, дружок…

Поль поцеловал мать, схватил чемодан, доверив отцу нести рюкзак, и двинулся на выход.

– Bonne chance, Maurice (Удачи, Морис), – она махнула рукой бывшему мужу.

– Bonne chance, Catherine (Удачи, Катрин) – попрощался он в ответ.

Один день прокрутил Полю такой калейдоскоп событий, какого тот не видел за всю свою жизнь. За пятнадцать минут они доехали с отцом до железнодорожного вокзала. Отец снова поменял машину. На сей раз это был непатриотичный, но чертовски практичный БМВ – кабриолет третьей серии темно-фиолетового цвета. Поль втайне подумал, с каким удовольствием он на нем доехал бы до Парижа, а может и до Лисецка, чего греха таить.

Потом два часа подряд под легкое покачивание вагона он наблюдал, как желтые поля убегали от перелесков, как реки и ручьи сплетались голубыми жилками вдоль черного асфальта автобана. Все кругом были оживлены – дорога лежала в столицу. Потом новое событие – вокзал Аустерлиц и Сена. Поль готов был там остаться на весь день, чтобы просто стоять на набережной и смотреть на бесконечные воды великой реки, но надо было спешить. Час неторопливой поездки на автобусе на северо-восток от Парижа, полчаса бегом по современному зданию аэропорта Шарль де Голль, чашка чая и булка с сосиской окончательно утомили молодой организм. Поэтому, усевшись в кресло эконом класса и приветливо поздоровавшись с молодой соседкой, Поль пристегнул ремень и, приложив голову к иллюминатору, тут же неожиданно услышал… как объявляют посадку в Москве. «Бог мой, проспать свой первый полет» – ужаснулся Поль и посмотрел на часы. По местному времени было половина пятого, значит, до отхода поезда на Лисецк оставалось около четырех часов.

Автобус доставил оживленную толпу туристов от самолета до здания вокзала. Через пять минут люди, ведомые стюардессой, выстроились перед паспортным контролем. Молодой человек в защитного цвета кителе с зелеными погонами долго сличал фотографию в паспорте Поля с оригиналом, не менее долго листал документ, поинтересовался целью поездки, наконец, поставил штемпель и попрощался. Поль, не привыкший к такому пристальному вниманию, с облегчением выдохнул и отправился получать свой багаж. Пока он заполнял декларацию, красный чемодан ведущего спортивный колонки «Тур Суар», как царь в окружении челяди, выехал на ленту транспортера, где и был подхвачен своим временным арендатором. Поль, проходя через линию таможни, предъявил свою декларацию и сразу же получил приглашение пройти в маленькую кабинку, где его франки были очень вежливо осмотрены и пересчитаны, там же ему проштамповали декларацию и пожелали хорошего дня. После рассказов Катрин, Поль немного иначе представлял себе эту страну. Более суровой и опасной. А на самом деле советские люди оказались очень милы и мало чем отличались от французов. Еще больше он удивился, когда он вышел в общий зал, и к нему навстречу кинулась группа физкультурников. Одетые все как на подбор в спортивные костюмы, они наперебой предлагали добраться до Москвы. Поль, смущаясь таким вниманием, вежливо объяснил им, что воспользуется автобусом, и пошел на второй этаж в поисках обменного пункта. Благополучно превратив тысячу франков в сто рублей с мелочью, Поль узнал у вежливого сотрудника милиции, где находится остановка автобуса до Москвы. Еще раз поразился тому, что милиционер довел его практически до автобуса и пожелал хорошего дня. «Да, милая мама, здесь, очевидно, всё изменилось за последние пятьдесят лет». Настроение было прекрасным.

До Москвы Поль добрался за полчаса и еще через пятнадцать минут, бросив пятачок в щель приемника монет, уже спускался по эскалатору в метро. Ошарашенно разглядывая мраморное великолепие ярко освещенного перрона с мозаичными потолками, Поль едва не пропустил поезд, размышляя о том, что совершенно незаслуженно московскую подземку не отнесли к восьмому чуду света. Внимательно изучив схему в вагоне, он нашел её очень простой и понятной. Настроение его значительно улучшилось. Еще бы, первый раз в незнакомом городе, лихо перепрыгнув с ветки на ветку, ни разу не ошибившись, стоять и разглядывать красное здание Казанского вокзала. До посадки на поезд Москва – Лисецк оставалось около часа, которые Поль потратил на покупку билетов и дегустацию в местном кафе восхитительного напитка под названием какао, советской версии горячего шоколада, и не менее замечательных пирожков с мясом.

Наконец, по громкой вокзальной связи была объявлена посадка, и молодой француз с русскими корнями, немного волнуясь, пошел на указанную платформу. К вечеру заметно похолодало, и поэтому Поль с благодарностью отозвался на предложение проводницы угостить его чашкой чая. Купе было пустым и пассажиров не прибавилось даже к моменту отправления поезда. Вытянув ноги и глядя в окно, Поль думал о том, как приятно, оказывается, путешествовать и что непременно, ну хотя бы раз в год он будет планировать свой отпуск в новых поездках по новым странам.

Рано утром поезд прибыл в Лисецк, и первое, что увидел Поль, – была радостная физиономия Люка Арно, молодого крепкого мужчины, который за последние два года стал совершенно необъятных размеров. Он бросился его обнимать и, подхватив его чемодан, на ходу стал объяснять, что через час занятия, и он опаздывает, что сейчас они едут к нему домой, где Поль может обустроиться, что сегодня во второй половине дня надо сдать документы и что уже завтра месьё Дюваль становится новым преподавателем французского языка и литературы на кафедре иностранных языков. Поль, не успев задать ни единого вопроса, увлекаемый товарищем, оказался в автобусе, следующим до центра города. Люк говорил не умолкая. Неожиданно молодая девушка из-за его спины протянула Полю талончик и попросила: «Прокомпостируйте, пожалуйста». Дюваль взял бумажку в руки и растерянно посмотрел на Арно. Тот взглядом указал на маленький стальной ящик, висевший у окна на уровне глаз. Поль интуитивно вставил талон в щель и стал ждать, но ничего не происходило. Арно еще раз выразительно показал глазами на компостер. Поль сообразил и нажал сверху на металлический рычаг. Раздался характерный звук, и бумага оказалась продырявлена в нескольких местах. Поль вернул талон его хозяйке и получил взамен «Спасибо». Это было восхитительно. Через минуту Дюваль компостировал талоны всем желающим налево и направо с таким удовольствием, что только окрик выходящего из автобуса Арно заставил его бросить удивительный процесс и поспешить на выход.