Хранители Кодекса Люцифера - Рихард Дюбель

– Таковы факты, – пояснил судья. – Комар пасет коз. Если вам известно о том, насколько хорошо козы могут позаботиться о себе, то вы также можете заключить, насколько умен Комар. Вероятно, не будет ошибкой предположить, что козел принял его как несколько недоразвитого члена своего стада.

– На каждый горшочек найдется и крышечка, – заключил Андрей и своим замечанием вызвал несколько косых взглядов.

– В означенный день, три недели назад, шла охота, в которой принимали участие гости его милости. – Глава правительства из Жеротина слегка наклонил голову. – Господа находились в лесу, когда лошади неожиданно занервничали. Господа подумали, что те, наверное, испугались медведя, но кто слышал о том, чтобы медведи в такое время так близко подходили к городу? Господа исследовали ближайшие окрестности, при этом сильно шумели, тыкали палками в кусты – короче говоря, делали все, что могли. Однако лошади никак не хотели успокаиваться, напротив, они становились все более нервными и агрессивными.

Андрей внимательно слушал. Ему никак не удавалось взять себя в руки, и он все время чувствовал, как у него по спине бегают мурашки. Кабинет правителя представлял собой большое помещение с задернутыми занавесями, в углах которого лежали тени. Фонарь на столе мигал от слабого сквозняка, который можно было уловить лишь по тому признаку, что руки и ноги присутствующих постепенно начинали мерзнуть. Снаружи, по ту сторону задернутых занавесей, был теплый весенний денек, но здесь, внутри, царила глубокая зима.

– Они так долго водили коней под уздцы, что животные наконец успокоились. Это было самое удивительное происшествие, которое господам удалось пережить, и самое неприятное в нем было то, что и они тоже почувствовали необъяснимую легкость. Создавалось впечатление, будто неприятный запах, который воспринимаешь скорее умом, а не носом, неожиданно исчез. Будто медленный, глухой барабанный бой, от которого дрожат внутренности, внезапно перестал доноситься до их слуха.

Андрей озадаченно посмотрел на судью.

– Именно так все и было, ваша милость, не правда ли?

– Так мне сообщили, – подтвердил Карл из Жеротина.

– Вам так сказали ваши гости? Они упомянули о дрожи?

– Э?… – Казалось, главу правительства поразило неожиданное вмешательство Андрея.

– Может, ритмичный стук? Ведь это можно скорее назвать ритмичным стуком, ваша милость. Как мед/генные удары огромного злого сердца, которое, кажется, отчасти находится в твоей груди, а отчасти – где-то далеко, за пределами нашего воображения. Будто в наше «я» внезапно проникает чье-то чужое присутствие…

Четверо собравшихся за столом в полном изумлении уставились на Андрея.

– Я имею в виду ритмичный стук, набирающий силу, когда наши мысли начинают крутиться вокруг насилия, – невозмутимо продолжал Андрей. – Думали ли ваши гости об убийстве? О завершающем решительном ударе, который они нанесут зверю, из последних сил сражающемуся за свою жизнь?

– Вы себя хорошо чувствуете? – озабоченно осведомился бургомистр.

– Прошу, – пролепетал Вилем Влах.

– Нам следует придерживаться фактов, – не скрывая своего раздражения, напомнил судья.

Андрей не сводил взгляда с главы правительства. Карл из Жеротина, похоже, задумался.

– Ну, они не были так многословны, – произнес он после паузы. – Но я убежден, что именно это они и имели в виду.

Взгляды судьи, бургомистра и Вилема Влаха метались, останавливаясь то на Андрее, то на Карле из Жеротина.

– Вы что же, сами сталкивались с подобным феноменом? – осведомился глава правительства.

– Что там произошло? – снова спросил Андрей.

Городской судья тщательно провел руками по платью, пытаясь обнаружить на нем постороннюю пушинку. Нахмурившись, он смерил Андрея взглядом.

– Три господина в конце концов взяли себя в руки. По утоптанной тропинке, идущей сквозь заросли, они дошли до того места, где остановились, и решили, что будут, как и прежде, придерживаться ее. Но не прошли они и трех сотен шагов, как очутились на поляне, где паслось стадо коз.

– Козы образовали круг и стояли, тесно прижавшись друг к другу: козлы снаружи круга, козлята – внутри. Животные так нервничали, как будто надвигалась буря, – предположил Андрей.

Судья окинул его еще более недоверчивым взглядом.

– Мне доводилось видеть стада коз, когда неподалеку от них бродил хищник, – пояснил Андрей. – Но ведь я прав?

Мужчины ничего не ответили. Но их молчание было весьма красноречивым. Бургомистр и городской судья обжигали Вилема Влаха взглядами, прямо и откровенно говорившими: кого это ты нам сюда приволок? Один только глава правительства рассматривал Андрея с нескрываемым интересом.

– На краю поляны, – помолчав немного, продолжил судья, – они обнаружили Комара…

– …и его жертву, – хрипло закончил бургомистр.

– …и девушку, – поправил его судья, и бургомистр, сердито хмыкнув, уставился на скатерть. – Она была мертва, – добавил судья.

– Он ее убил, это же очевидно! – воскликнул бургомистр.

– Кайзер уже не так милостив ко мне, как раньше, – тихо заметил глава правительства. – Боюсь, скоро меня сместят с должности. Я бы хотел закрыть это дело, прежде чем произойдет моя отставка.

– Но вы же его не закрываете, ваша милость, – снова вмешался Андрей. – Дело можно было бы считать закрытым только в том случае, если бы вы или отпустили Комара восвояси, или приговорили его к смерти. А если вы поступите так, как предлагаете, то просто отсрочите события. Тот, кто займет ваше место, для начала заглянет в темницу, и если ваш преемник будет принадлежать к радикальным сторонникам протестантской фракции, он снова возьмется за этот случай, засучив рукава. И тогда Комара либо колесуют, либо сварят заживо в кипящем масле, как того требует закон за изнасилование. Если ему повезет, его просто повесят.

Глава правительства отвел от Андрея взгляд.

– Я не хочу, чтобы его кровь была на моих руках.

– Возможно, вам будет интересно узнать, что сделали с этой девушкой, – предположил судья. Андрей всмотрелся в его лицо, и у него возникло ощущение, что ему это будет совсем не интересно.

Судья передал Андрею какой-то листок. Андрей расправил его; беспокойные руки судьи смяли документ, но не до такой степени, чтобы нельзя было прочитать написанное. Этот жест понадобился ему лишь затем, чтобы набраться храбрости. Неожиданно он увидел себя самого более двадцати лет тому назад, стоящего на коленях у трупа молодой женщины, сжимая в руках полумертвого от голода младенца. Он ненавидел эти воспоминания, ибо они оскверняли память о временах добрых и светлых, а ему и так было тяжело удержать их в своем сознании, поскольку они длились совсем недолго. Он задержал дыхание и стал читать.

Закончив читать, Андрей вновь пробежал глазами документ. При этом он с особой остротой чувствовал, что за ним пристально наблюдают четыре пары глаз. Он также знал, что на лице его не дрогнул ни один мускул. Остальные и не догадывались, каких усилий ему это стоило. Наконец он оторвал взгляд от листка и произнес:

– Здесь ничего не сказано о том, что Комар был обнажен.

– Ему достаточно было просто приспустить штаны, – заметил бургомистр.

– Тогда бы это было упомянуто в тексте. Кто бы из ваших гостей ни написал это, ваша милость, он очень наблюдателен.

Бургомистр прогудел:

– Его руки были в крови.

– Была ли кровь на его теле? Кровь должна была бы полностью пропитать его одежду. Была ли кровь на его члене? Согласно представленному здесь описанию… – Андрей пожал плечами. Молчание затянулось. «Зачем я это делаю?» – спросил он себя и попытался отвлечься от картин, вызванных чтением доклада, но напрасно.

– Нет, – ответил судья.

– Возможно, он смыл кровь.

– Согласно докладу охотники нашли его прямо возле трупа, а не у корыта с водой для коз. Да и одежда Комара была сухой.

– Возможно, он помылся по пути в город.

– Здесь написано, что господа его избили и связали. И что он пришел в себя только возле городских ворот.

– Вот ведь черт! – в сердцах воскликнул бургомистр.

– Пожалуйста, – вмешался Вилем Влах. – О чем мы тут, собственно, говорим? Что вы посоветуете нам, господин фон Лангенфель? Что вы посоветуете нам как представитель его величества кайзера Маттиаса?

Рука Вилема Влаха парила над листком бумаги, на котором было торопливо нацарапано несколько слов – под протоколом. Пальцы Вилема, сжимавшие перо, заметно подрагивали. Андрей прищурился. У него не было ни малейшего желания отгадывать шарады, на каком они свете. Но затем он понял, что это нужно сидящим за столом людям. У них должна была оставаться возможность вспомнить о том, что сам представитель его величества посоветовал им заточить пастуха в тюрьму, и никак иначе. В противном случае им придется целую вечность вспоминать о своем малодушии, так ярко проявившемся в тот злополучный день, – точно так же как Андрей вечно вспоминает вид почерневшего от копоти, безжизненного лица, с которого дождь нерешительно смывал грязь.