Снимаем порно - Терри Сазерн

— Арабелла тебе говорила, — спросил у Памелы Борис, — что это истинная история, история, которая на самом деле произошла с ней, именно здесь?

— Да, она мне рассказала, — ответила Памела, заливаясь краской и нервно оживляясь, — я думаю, это просто очаровательно… и в таком волшебном месте?

Арабелла потянулась и сжала ее руку.

— Памела, — сказала она, — ты мне так напомнила ее…

Памела отвела взгляд.

— Я рада, — тихо сказала она, совершенно смущенная.

— …Но ты даже еще более особенная, — продолжала Арабелла, — намного красивее.

Теперь Памела покраснела в точности как школьница, которую она играла.

— Спасибо, — пролепетала она.

— Ну, — сказал Тони, — похоже все будет в порядке.

Памела неуклюже захихикала.

— Все это так странно, — сказала она.

Появился второй ассистент с чаем в пластиковых чашечках.

— Хороший чай, — одобрил Борис, попробовав его.

Тони отпил глоток.

— Потрясно, — оценил он сухо, выплеснул чай и наполовину наполнил чашку из пинтовой бутылки виски, которая была у него в кармане.

— Скажи мне, — продолжал мягко Борис, обращаясь к Памеле, — у тебя когда-нибудь был какой-то… опыт в этой области, я имею в виду, с женщиной?

Она затрясла головой, и две косички с ленточками по-детски закачались.

— Нет… нет, в самом деле, нет. Не так, как в сценарии, ну, такие поцелуи и все прочее.

— Ты собираешься вообразить, — спросил Борис, — что это делает мужчина?

Арабелла вмешалась резким раздраженным голосом.

— В этом не будет необходимости, только дайте ей вполне естественно реагировать. Все будет в порядке, я вам обещаю.

— Я, и правда, не в курсе, — сказала Памела, — я бы хотела воспроизвести это при помощи своего рода метода, если получится. В любом случае, я уверена, что смогу как-нибудь с этим справиться — теперь, когда все эти люди ушли. Огромное вам спасибо за это, Борис.

Арабелла опять дотянулась до ее руки.

— Это будет прекрасно, вот увидишь.

Памеле удалось улыбнуться ей в ответ — слабой, но храброй улыбкой, в духе ягненка, которого ведут на убой.

— О'кей, — сказал Борис, вставая, — принимаемся за работу.

По сценарию девушки выходят из озера, взявшись за руки и смеясь, вместе восхищаются грудями Памелы и обсуждают, как здорово они выросли за последний год.

— Вернитесь на минутку в воду, — сказал Борис перед началом съемки, — только до талии — об остальном мы позаботимся.

Когда они вышли, он указал на отметку на земле.

— …вот здесь мы разыграем эту сцену, — он положил на траву листочек, — это будет твоя отметка, Пам, ты будешь стоять вот так, в 3/4 профиля к камере, когда она начнет… ласкать тебя, о'кей? А ты, Арабелла, будешь здесь, в 3/4 спиной, немного отклонив тело влево, чтобы мы могли видеть, что происходит, ну, знаешь, между твоими руками и ее грудями и все прочее, о'кей? — Не дожидаясь ответа, он повернулся к ассистенту Дю Кувьера, забавно выглядящему молодому человеку, который стоял поблизости с большим гримерным набором. — О'кей, сделайте мокрой их верхнюю часть и выделите соски. Будьте поосторожней с лицом Арабеллы.

Молодой человек выступил вперед со своим набором, вытащил пульверизатор и распылил на их поднятые лица глицериновый раствор, оставшийся на коже подобно каплям и брызгам воды, но с более правильным отражением света и не причинив ущерба их гриму. Затем повторилась процедура в верхней части тела спереди и сзади.

— Как насчет ног? — спросил Борис.

Ассистент пожал плечами.

— Моя смесь всегда неотразима, — сказал он с сильным французским акцентом и сардонически добавил, — если вы добиваетесь серьезного реализма.

— О'кей, — сказал Борис, — действуйте.

Ассистент взял полотенце и начал энергично вытирать воду с их ног, готовя их для распыления глицерина.

Тони, стоявший рядом, рассмеялся иронии этих слов, отхлебнул большой глоток из своей пластиковой чашечки и пробормотал: «Свих-хер-нулся!»

Следующими на очереди были соски. Ассистент применял традиционную технику Фоли Бержер (и Крейссмана) (кубик льда с отверстием посередине, который крутили вокруг соска), далее медленно следовал «Суперкейнал», аэрозольный обезболиватель, содержащий сверх-сильнодействующее «замораживающее вещество».

Памела Дикенсен, знакомая с этими методами понаслышке, с негодованием отстранилась, когда ассистент схватил ее высокую левую грудь и начал растирать ее кубиком другой рукой.

— Я могу справиться с этим сама, — сказала она, вскидывая голову в жесте, более подходящем для напудренной прически, чем для ее косичек.

Ассистент презрительно пожал плечами и отдал ей лед.

— С удовольствием, моя дорогая.

Пока Памела растирала себя льдом, Арабелла позволила, или скорее, руководила ассистентом — выставив вперед свои горделивые груди и говоря быстрым и повелительным голосом по-французски:

— Давай еще… Не так быстро… Потише… Теперь побыстрее… Наконец-то!

Когда же дело дошло до «Суперкейнала», запротестовала именно Арабелла, а не Памела.

— Нет, нет, нет, — сказала она Борису, отведя его в сторону, — она не сможет ничего почувствовать в своих грудях, если вы это используете! Мне нужно, чтобы она чувствовала и откликалась!

— Ну, мы обязаны сохранить ее соски в таком же вытянутом состоянии, ты понимаешь это, не так ли? В противном случае мы провалим всю съемку.

— Они будут такими, Борис, я тебе это обещаю — лед заставит их такими стать, а я заставлю их такими и остаться!

— Хм-м, — он полагал, что она права. Он взглянул вниз на ее собственные груди и соски, которые, казалось, буквально надули губки в раздражении.

— Как насчет тебя? Они тоже собираются остаться такими же?

— Ха, ты же видишь! Мои тоже будут торчать! Непременно! Я очень возбуждена, дорогой! — Она импульсивно подалась вперед и поцеловала его в щеку. — Это было прелестно, дорогой, — прошептала она, — как ты кончил в мой рот. Я все еще чувствую вкус. Когда-нибудь я позволю тебе попробовать все, что захочешь. Совсем скоро. Но не разрешай им заморозить ее соски, да?

— Я тебя обожаю!

Первый дубль прошел очень хорошо, как было запланировано. Девушки вприпрыжку выбежали из воды к камере, рука в руке, намокшие, смеющиеся, встряхивая головами, мокрые трусики прилипли к телу, соски торчали подобно четырем бутонам роз.

Поскольку Памела говорила по-французски слабовато, было решено, что Арабелла будет говорить по-французски, а Памела, у которой кроме некоторого количества очень детских вздохов, стонов и всхлипываний, было не очень много реплик — будет отвечать ей по-английски, а позже ее фразы будут дублированы по-французски. Таким образом, ни одна из них не будет отвлекаться или сосредотачиваться на том, как сказать что-то очень личное на иностранном языке.

Сцена открывалась тем, что божественная Арабелла нежно поддразнивает, восхваляет и заговаривает очарованную Памелу, пока обе они радостно восхищаются ее недавно развившейся грудью. Арабелла играюще дотрагивалась до ее сосков, ласкала их и, наконец, целовала, медленно обводя каждый из них по контуру кончиком языка. Она остановилась и приблизила губы ко рту Памелы… нежные пробные поцелуи, которые вскоре стали глубокими, с участием языка, легкими укусами губ, почти плотоядными, в то время как ее руки двигались по телу Памелы робко и волнующе, как счетчик Гейгера… но вот она начала хватать и сжимать ее, заставляя девушку вздрагивать от боли, настоящей или же изображаемой. Девушка по-прежнему оставалась с закрытыми в экстазе глазами, а Арабелла начала опускать свои ласки все ниже… от губ к горлу, к плечам, к грудям… и медленно вниз к пупку, путешествуя языком по телу, по краю изысканных трусиков — с этого началась следующая ступень действия… руки нежно спускали трусики вниз, а язык дотрагивался до каждого постепенно обнажающегося дюйма великолепного живота Памелы.

— Лучше будет прерваться, — сказан Ласло. — я снимаю лишь ее затылок.

— Все в порядке, — сказал Борис, — я только хотел, чтобы они немного разогрелись. Остановись на лице Памелы.

Наблюдая за лицом Памелы, было невозможно определить, где кончалась актерская игра и начиналась реальность. Сюжет требовал, чтобы какое-то время она продолжала стоять и после того, как Арабелла упадет на колени и начнет ее целовать, ей предстояло в ответ нежными мягкими движениями одной руки ворошить волосы Арабеллы, глядя на нее, а другая должна быть инстинктивно поднята над ее собственной грудью, при этом не прикрывая ее. Затем, когда чувство нежности уступит все возрастающему возбуждению, она будет слегка двигаться с закрытыми глазами, с откинутой назад головой. Ее руки теперь опустятся вниз, одна — на голову Арабеллы, другая — на ее плечо. И полностью отдаваясь чувству, она позволит Арабелле постепенно положить себя на траву. Это перемещение было выполнено очень элегантно, теперь Памела уже лежала на спине, а Арабелла опустилась рядом с ней на колени, лаская ее груди и целуя ее клитор.