Сторгическая любовь - Игорь Борисович Мардов

действовать только там, где признает душу живую. Свой мудростью постигается душа другого человека или собаки, лошади, таракана даже, но не Вселенной с ее законами. В материальном мире она ничего не видит, видеть не может и не желает. Неодушевленное – темная для свой мудрости сфера.

Видение своей мудрости является целостной формой восприятия живой души. Своя мудрость не имеет дело с частями, только с целостностями. Она словно не способна разлагать на части. Что не означает, что она схватывает сразу в полном объеме. Узнавая цельную картину душевной жизни, своя мудрость каждый раз заново считывает самоизъяснения разума, слышит по-разному и выдает неодинаковые цельные картины. Двух одинаковых считываний не бывает. Но на всех них непременно лежит отпечаток личной одухотворенности ее носителя.

Личнодуховному разуму всегда мерещится. Сегодня – одно, завтра – другое. Вопрос об его эмпирической пригодности своей мудрости не ставится. Нельзя свою мудрость и поверять логикой. Она внелогична. И чем человек искреннее в выражении работы своего собственного разума, тем больше он рискует обнаружить противоречия в своих взглядах. Кто не противоречит самому себе, тот или лжет мыслью, или еще не начинал мыслить.

Внелогичность своей мудрости – несомненное благо. Она не дана для того, чтобы конструировать машины. Утилитарно использовать его невозможно. Она не пригодна к этому.

Своей мудростью нельзя вершить зло в мире; нельзя ее и использовать во зло.

Мысль мудрости – живая. Как все живое духом, она способна расти свободно, сама из себя, все более и более прозревая, обретая все большую и большую зрелость и глубину.

Своя мудрость ищет не доказательства истины, она распознает правду и ложь, различает то, что важно, от того, что неважно и, главное, находит «свою истину», достоверность которой обеспечивается собственной интуицией на глубокую мысль. Своя мудрость – это орудие узнания своей истины душою. Своя истина – личная разумность, мудрость своего сердца.

Своя истина обретается человеком не благодаря доказательствам, доверию к ней или общей уверенности в ней, как истина общедуховная, а благодаря ее личностной состоятельности, достоверности и внутренней убедительности.

Под своей истиной мы разумеем не то, что объективно доказано, не научную истину, а достоверное решение основных вопросов жизни человека как такового: ее цели, ее смысла, посмертной участи, ее ценностей. Своя истина дает личные ответы на вопросы о жизни и смерти отдельного человека.

Обычно человек делает усилия понимания в целях дальнейшего своего проживания, в котором сподручнее жить по понятому. Он понимает, чтобы жить. В личнодуховной жизни наоборот: жить, чтобы более и более понимать, все более увеличивать полноту мудрости в себе, всё глубже постигать свою истину, расти духом.

Своя истина – своя сердечная истина и особенное свое сердечное отношение к человеческой жизни. Свою истину человек может только угадывать, и угадывать не мозгом, не умом, а своей мудростью.

Верная мысль, то есть своя истина, это всегда верно угаданная мысль.

Работа угадывания направления к истине идет почти автоматически. Своя мудрость сама собою бродит, перебирая, предполагая, проникая, отвлекаясь и вновь ища. Но как только получает хоть слабый сигнал истинности, так тотчас прекращает перебор. С этой остановки своя мудрость идет словно на запах, предвкушая духовное наслаждение.

Когда человек встает перед решением вопросов жизни, то он пытается вобрать всю целостность ситуации, в которой он оказался, разом показывает ее себе и спрашивает: как быть мне? где правда? чему и кому верить? что более и что менее важно, ценно, нужно? что главное? что сначала и что потом? что добро и что зло? – как жить? И каков должен быть сам порядок работы мысли, о чем прежде думать, о чем после? На все эти вопросы человек, прежде всего, ищет готовые ответы в глубине себя.

Своя мудрость всегда находится в процессе узнавания, узнания и постигновения из себя, определенно схожего с воспоминанием знаемого. Своей мудростью в душевном слушании узнаешь знаемое. Радость открытия, совершенного своей мудростью, и самой его работы – это всегда радость восстановления словно утраченного в душе, точно воскрешения чего-то в ней, ее оживления. Я мыслю, значит, я оживаю. Кто хоть раз был полон этой радостью, тот мог заметить, что в этот момент, – что бы ни открывалось ему – он всех и все любит. Для узнания (себя ли или другого в себе) нужна особая душевная чуткость, обретаемая любовью. Не только действие, но и передача мудрости без любви затруднена или невозможна. И, слава Богу.

* * *

Общедуховность диктует чувство долга, моральной ответственности. Этические установки – правила, установленные Общей душою на своем поле. Моральное чувство – несвободное переживание, основанное на том, что в данное время Общей душой принимается за нравственную норму, что позиционируется хорошим и дурным, добрым и злым. Этические установки и моральное чувство призваны обуздывать эгоистические (в смысле, противообщественные) воления и устремления.

В отличие от общедушевной жизни в личной духовной жизни нет определенных правил или заповедей, устанавливающих исполнение. Всё зависит от уровня нравственного духовного сознания человека на данный момент. Уровень этот устанавливает личную заповедь в себе, действительную только на ныне переживаемый этап собственной жизни.

Принцип неделания хорош тем, что становит делание в зависимость от уровня духовного сознания, соответственно чуткости нравственного сознания и нравственной воли.

«Око за око» – принцип справедливого воздаяния, на котором строится мораль человеческого общества, в том числе и правового. Пятая заповедь Нагорной проповеди о непротивлении злому насилием обычно представляется неисполнимым идеалом морального закона, состоящим в одной и той же линии морали, что и закон справедливости, но возведенный на высшую ступень, к этическому потолку. Однако, это не моральный максимализм, а провозглашение свободного нравственного чувства, отталкивающегося от этического закона как такового. Пятая заповедь противопоставляет свободно нравственное и моральное – идеал ненасилия идеалу справедливости, общественным заповедям самого высоко разбора.

В элементарном виде свободное нравственное чувство знакомо особо нравственно чувствительным людям, улавливающим и разоблачающим не очевидную безнравственность тогда, когда они душевной болью реагируют на этически не регламентированную низость или морально некрасивый поступок, который большинство людей сочли бы морально чрезмерным (вспомните героя толстовского «Воскресения») или мелочью, не заслуживающей нравственного возмущения.

Установления морали выработаны по этическим соображениям общества, и отталкиваются от недолжности причинения общественного или личного вреда. «Не делай другому того, чего не хочешь себе».

Нравственное чувство личнодуховной жизни исходит из нравственной интуиции отдельной души и непосредственно опирается на свободу своего нравственного чувства: Не делай ничего, что не соответствует свободному нравственному чувству, то есть своей совести – своей, а не чужой или всех.

Звучность, полнота и достоинство свободного нравственного чувства – своей совести личнодушевной жизни человека – зависит исключительно от уровня нравственного духовного сознания души. Что при этом одобряют или осуждают установления этики, для своей совести не имеет значения.

Этическое сознание текуче