Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

Из уже сказанного видно, что даже в 1916 году партия большевиков не была в глазах даже рабочих единственной представительницей их интересов – меньшевикам многие рабочие ещё доверяли и твёрдо были готовы идти за Лениным прежде всего рабочие крупнейших предприятий России. Это была, правда, гвардия рабочего класса – гвардия и по своей организованности и политическому развитию, и по своей профессиональной квалификации, и по месту в экономике страны.

Подобная тенденция не могла не обнадёживать Ленина, однако особо радужных настроений он, как я понимаю, в 1916 году не испытывал, не утрачивая, впрочем, и боевого настроя. Ниже мы подробно разберём письмо Ленина от 11 марта 1916 года из Цюриха в Стокгольм Шляпникову – главной «связи» Ленина с Россией (см. ПСС. Т. 49, с. 192–196)…

Знание этого письма просто-таки необходимо для понимания как тогдашней ситуации, так и политической жизни партии после Октября 1917 года.

Шляпников был для Ленина в тот момент примерно тем же, чем была для блокадного Ленинграда «Дорога жизни»… Через Шляпникова шла переписка с Россией, от Шляпникова Ленин получал достоверную нелегальную информацию, и поэтому для него было крайне важно иметь в лице Шляпникова твёрдого единомышленника, почему Ленин и предпринял обстоятельный «разбор полётов» лично для Шляпникова…

Начал Ленин так:

«Дорогой друг! По поводу Вашего письма и упоминания в нём ходячего упрёка в моей „неуступчивости“ мне хочется побеседовать с Вами подробнее.

Что касается Джемса, то он никогда не разбирался в политике, всегда стоял против раскола. Прекрасный человек – Джемс, но на эти темы его суждения неверны глубоко.

У нас в России (а теперь и в новом Интернационале) вопрос о расколе основной. Всякая уступчивость здесь была бы преступлением. Я хорошо знаю, как много добрых людей (Джемс, Галёрка [М.С. Ольминский. – С.К.], „питерские друзья“ из интеллигентов) были против раскола думской фракции. Все они были 1000 раз неправы. Раскол был необходим. Раскол с Чхеидзе и К0 и теперь абсолютно необходим. Все колеблющиеся на этот счёт враги пролетариата, с ними нужна неуступчивость…»

Итак, в ситуацию в России вмешался некий таинственный Джемс, который человек прекрасный, но в политике не разбирается, хотя какое-то влияние в партии имеет – иначе Ленин не стал бы тратить на него чернила и место в важном послании…

Кем же был этот Джемс?

Ну, об этом – чуть позже, а пока обращу внимание читателя на то, что позиция Ленина, как видим, уже обеспечила ему даже в своей партии репутацию «неуступчивого», а кое-кто ворчал про себя и о «диктаторстве»…

Оппоненты же честили его «диктатором» в открытую!

Сегодня некоторые «исследователи», выдирая из писем Ленина клочья «цитат», пишут даже о якобы его «интриганстве»… Подобные оценки идут или от непонимания сути тогдашних конфликтов в РСДРП, или от оплаченного стремления навести тень на ясный день.

Вся политическая биография Ленина доказывает его неизменную принципиальность во всех существенных вопросах… Он мог быть не сдержан на язык – что само по себе для интригана не характерно, но он никогда не «ловчил», не «темнил» и не «выгадывал»… Очень рано он увидел верный путь («мы пойдём другим путём») и шёл по нему прямо. А вот многие другие «кривуляли» по тем или иным причинам. Не уклонялся вправо или влево лишь тот, кто шёл за Лениным через все политические дебри так же без колебаний, как люди шли за горьковским Данко…

Увы, таких в руководстве даже РСДРП(б) было до Октября 1917 года не так уж и много. Да и после Октября 1917 года Ленин менее всего был «диктатором» не только по несклонности к подобному поведению, но и потому, что с ним нередко не соглашались собственные соратники (как правило, за редчайшими исключениями, ошибавшиеся)…

Вернёмся, однако, к письму Шляпникову:

«…Все колеблющиеся на этот счёт враги пролетариата, с ними нужна неуступчивость…

Кто же колеблется? Не только Троцкий и К0, но и Юрий + Евг. Б. (они ещё летом „закатывали сцены“ из-за Чхеидзе!!)…

С ними неуступчивость обязательна.

Радек из них лучший; работать вместе с ним было полезно (между прочим и для Циммервальдской левой), и мы работали. Но Радек тоже колеблется. И наша тактика здесь двусторонняя (этого Юрий + Ник. Ив. никак не хотели или не умели понять): с одной стороны, помочь Радеку двинуться влево, объединить всех, кого можно, для Циммервальдской левой. С другой, ни на йоту не допускать колебаний в основном.

Основное – раскол с ОК (Орг. комитет меньшевиков. – С.К.), с Чхеидзе и К0…»

«Юрий» и «Евг. Б.» – это «японцы» Георгий Пятаков и Евгения Бош, а «Ник. Ив.» – Бухарин. После Октября 1917 года Пятаков и Бухарин попортят много крови вначале Ленину, а затем и Сталину, а Бош в итоге уйдёт к Троцкому против Сталина… Пока до этого было далеко, и Ленин разъясняет Шляпникову:

«В России тоже есть разноголосица? О, конечно! Но не наше дело её увеличивать. Пусть Чхеидзе и К0, Троцкий с К0 занимаются (в этом их „профессия“) увеличением разноголосицы, а наше дело – вести свою линию. Плоды такой работы налицо: питерские рабочие во 100 раз лучше питерских интеллигентов (даже „сочувствующих“…)»

За одним этим абзацем – вся драма будущих послеоктябрьских отношений Ленина с разнообразными «сочувствующими» и колеблющимися… Причём далее в письме Ленин разбирает свои споры с Пятаковым, Бош и Бухариным, из чего видно, что он с ними был жёсток, но лоялен к ним («только так и они научатся», «людей надо опровергнуть, разоблачить, дать им время поучиться и подумать, а не ублажать их»)…

Вместе с тем Ленин пишет о Бухарине: «Ник. Ив. занимающийся экономист, и в этом мы его всегда поддерживали. Но он (1) доверчив к сплетням и (2) в политике дьявольски неустойчив…»

Характерна и показательна одна из заключительных фраз письма: «Знаете ли Вы это заграничное бедствие: „выдумывание“ дела для сидящих за границей? Ужасное бедствие».

Что ж, не все способны (а точнее – мало кто способен) не «выдумывать» себе дело, а делать его повседневно – как Ленин. Много званных, да мало избранных! Ленин постоянно пишет: публицистические и политические статьи, политэкономические и экономические труды, а на это способен не каждый.

Главное же – прорвавшаяся у Ленина фраза о «заграничном бедствии» хорошо иллюстрирует всю сложность периода накануне 1917 года…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});