Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

Нечего сказать – хороший бы получился геополитический „треугольник“, где в пионерских отраслях промышленности две стороны соотносились бы с третьей в соотношении примерно двадцать к одному!

Ленин в годы войны такими количественными аргументами не оперировал, но уже до войны он, как мы знаем, не раз цифрами обосновывал тезис о полной экономической зависимости России от Запада.

С позиций национальных интересов разумный выход виделся один – ликвидация того политического строя, который довёл великую страну до такого позорного положения.

С позиций социального революционера выход виделся в том же – в замене провалившегося буржуазно-дворянского строя в России таким строем, который сумеет отказаться от подчинения Западу и за счёт использования творческих сил народных масс быстро создаст новую – могучую и экономически независимую Россию.

При этом Ленин видел новые возможности для новой России и в широком сотрудничестве с Европой, но с Европой тоже новой – социалистической. Недаром Ленин так настойчиво старался внедрить в умы идею „Соединённых Штатов Европы“ – демократических, конечно.

И Ленин в этом направлении много работал – что как-то ускользнуло от внимания „записных“ советских исследователей деятельности Ленина. А ведь из анализа литературных трудов Ленина в 1915 и, особенно, в 1916 году, как и из знакомства с его тогдашней перепиской, видно, что Ленин всерьёз увлёкся идеей добиться как можно большего своего влияния в кругах левой европейской социал-демократии, и прежде всего – коль уж она была „под боком“, в швейцарской социал-демократии…

Весь опыт его жизни в Швейцарии убеждал его в том, что рядовой швейцарец – если использовать оценку Крупской – „архиаполитичен“. Но если бы уютная Швейцария оказалась втянутой в войну – что не исключалось, то её полевение могло оказаться быстрым, а привычка швейцарцев к быстрому вооружённому сплочению могла сыграть серьёзную роль.

То есть, „швейцарская игра“ „стоила“ свеч».

И если мы возьмём 27-й и 30-й тома Полного собрания сочинений, где помещены ленинские работы за 1916 год, то уже их перечень однозначно свидетельствует о серьёзном крене ленинского интереса в сторону дел европейских…

«Проект постановления о созыве второй социалистической конференции», «Речь на интернациональном митинге в Берне 8 февраля 1916 г.», «О задачах оппозиции во Франции», «Вильгельм Кольб (правый немецкий социал-демократ, – С.К.) и Георгий Плеханов», «О германском и негерманском шовинизме», «О брошюре Юниуса („Юниус“ – Роза Люксембург, – С.К.)», «Приветствие съезду Итальянской социалистической партии», «Речь на съезде Швейцарской социал-демократической партии 4 ноября 1916 года», «Задачи левых циммервальдистов в Швейцарской с.-д. партии», «Тезисы об отношении Швейцарской социал-демократической партии к войне», «Интернационал молодёжи» – это почти полный список статей 1916 года, и он весь относится к работе Ленина в Европе…

Большая статья «Пацифизм буржуазный и пацифизм социалистический», которую Ленин писал для издающейся в Нью-Йорке русскими политэмигрантами газеты «Новый мир», касается критики Каутского… Статья «Военная программа пролетарской революции» была написана на немецком языке в сентябре 1916 года (опубликовала её лишь через год молодёжная международная газета «Jugend-Internationale»), и начиналась эта статья со ссылок на дискуссии в социал-демократиях нейтральных Голландии, Скандинавии и Швейцарии…

Эта европейская работа Ленина была небезуспешной. Так, например, голландская социалистка Генриетта Роланд-Гольст в Циммервальде представляла «центр», а в августе 1916 года, после Кинталя, писала в голландской газете «Трибуна»: «Те, кто подобно Троцкому и его группе, хотят вести революционную борьбу против империализма, должны преодолеть последствия эмигрантских разногласий, по большей части носящих в достаточной степени личный характер и разъединяющий крайнюю левую, и должны присоединиться к ленинцам. Революционный „центр“ – невозможен»[687].

Со стороны, как говорится, виднее, но российские оппоненты Ленина в РСДРП не очень-то прислушивались к подобным мнениям. И, занимаясь «революционным воспитанием» европейских «левых», Ленин, конечно же, задумывался о том, как могут повернуться дела в России. В статье «Военная программа пролетарской революции» о России не сказано, по сути, ни слова. Но разве не о своей родине размышлял Ленин, когда писал:

«Угнетённый класс, который не стремится к тому, чтобы научиться владеть оружием, иметь оружие, такой угнетённый класс заслуживал бы лишь того, чтобы с ним обращались как с рабами…

Во всяком классовом обществе… угнетающий класс бывает вооружённым… Нашим лозунгом должно быть: вооружение пролетариата для того, чтобы победить, экспроприировать и обезоружить буржуазию…

Откровенный оппортунизм открыто и прямо против революции и против начинающихся революционных движений и взрывов, в прямом союзе с правительствами…»[688]

Скоро эти общие рассуждения Ленина образца осени 1916 года найдут своё конкретное воплощение в его «Апрельских тезисах» 1917 года и в конкретной его борьбе за вооружение пролетариата России в целях вооружённого восстания.

Но пока что мы имеем ещё 1916 год, в котором всё было непросто, в том числе – и в России…

Глава 26. 1916 год: Ленин в Цюрихе против Джемса в Питере

1915 год прошёл для Ленина в трудах и трудах… Наступил 1916 год, проходивший в тех же трудах…

Впрочем, пока что это была мало видимая внешнему миру работа – соседи Ленина по дому представления не имели о том, что рядом с ними обдумываются, обсуждаются и продумываются вопросы без преувеличения всемирно-исторического значения, а имя их скромно одетого и скромно живущего соседа через два года будет греметь по всему миру.

Жизнь Ленина шла как бы в двух измерениях…

Одно измерение было скромно житейским, как у всех… Ульяновы никогда не руководствовались обывательским: «жизнь есть жизнь», но от «жизни» невозможно было полностью уйти по существенной причине – скромности материальной и финансовой базы… Если бы в распоряжении Ленина действительно было то «золото», которое ему позднее стали приписывать, тогда – конечно… Но никаких «золотых миллионов» не имелось – были скромные тысячи, а то и сотни рублей и франков…

Второе измерение имело мировой, исторический, вселенский размах, но – в отличие от первого, в нём мог жить лишь тот, кто умел не только предвидеть будущее, а готовил его. И хотя сомнения порой не могли не приходить, хотя от «быта» уйти – по скромности средств – было невозможно, Ленин повседневно жил больше в эпохальном будущем, чем в том настоящем, которым пробавлялись обыватели.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});