Стражи Леса - Фантом

и объявил:

— Привал окончен, выдвигаемся. Эльфийский лагерь не ждёт.

Глава VIII. Падение

В былые дни лагерь эльфов поражал своей простой красотой, согласованностью с природой, но вместе с тем пугающей эффективностью. Здесь каждый чем-нибудь занимался, никто не мог позволить себе просто отдыхать, ведь тогда он, получается, повышал шанс успеха нападения на лагерь. За много лет здесь успели родиться и вырасти немало детей, чьи родители погибли, защищая это место, и кто не знал иной жизни, кроме здешней. Они были самыми самоотверженными стражами и рабочими, не упускающими ни одной возможности помочь своим собратьям.

Поселение имело округлую форму. В самом центре жила Жрица, вокруг её дома расположились жилища личной гвардии и их семей. По краям, у самых стен, находились дома рядовых бойцов и их капитанов, чтобы они в случае нападения смогли мобилизоваться и защитить остальных. Между гвардией и ополчением жили рабочие. Лагерь обнесли стенами, взращёнными при помощи природных сил эльфов. Колючий терновник защищал от животных, а Лес — от Осквернённых. Лагерь окружали семь вековых деревьев, достаточно толстых, чтобы в них эльфы соорудили себе убежища.

Под чутким и в то же время заботливым руководством Жрицы Великой Мученицы поселение росло и развивалось. Она была уже не молода, но священная сила, текущая в ней, помогала чередовать твёрдость и мягкость, наказывая провинившихся и одаривая отличившихся. Она пережила обе Кровавые Ночи, как и примерно половина её личного отряда — дюжины закалённых в боях ветеранов Старого Времени, многие из которых воевали ещё у них на Родине.

Лагерь процветал, изредка отбивая атаки Осквернённых и Изменённых. Эльфы чувствовали, что меняются под воздействием Витера и сами, но понимали, что не могут ничего сделать, и потому просто жили, прося Лес защитить их от страшной участи стать безвольными монстрами.

Природа всегда помогала им, но здесь это выражалось сильнее всего. Лес всегда заботился о живущих в нём эльфах: подсовывал самые вкусные ягоды, пригонял им какое-нибудь старое животное, ронял ветви деревьев, окружающих лагерь, на подступающих врагов. И эльфы благодарили Лес за помощь, оказывая ответные услуги: вычищали обе заразы, свившие в нём гнёзда, лечили больных животных, ускоряли рост молодых побегов, выращивали новые деревья. Заклинания Жрицы с каждым днём делали Лес сильнее, укрепляли его, защищали от захватчиков.

Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, таковы законы жизни. И оно закончилось.

Ночью на них напали с одной стороны Осквернённые, а с другой — Изменённые. Твари проламывали стены, раньше надёжно защищавшие жителей лагеря, разрывали спящих эльфов одного за другим, не гнушаясь убивать маленьких детей и дряхлых стариков. Для монстров не было разницы, кого и как убивать, перед ними стояла лишь одна цель: убить всех. Всех, кто будет сопротивляться, рвать, не дожидаясь ответных ударов, прокусывать шеи, руки, тела, пробивать их насквозь ударами нечеловеческой силы. В первые минуты нападения лагерь потерял почти пятую часть своего населения, в том числе четверть боеспособных.

Такой провал стал возможен благодаря страшному совпадению: с двух противоположных сторон вышли на дежурство пять продавшихся Скверне и пять поражённых проклятьем Витера эльфов. Совместное нападение не планировалось, но раз так совпало, два, в общем-то, враждующих лагеря решили сначала разобраться с эльфами, а потом между собой.

И вот, когда почти во всех домах погасли лучины и магические светильники, предавшие своих эльфы спустились к воротам и открыли их. На ворота отправилось по два человека, оставшиеся шесть в кратчайшие сроки избавились от стражников на двух других участках стены. Там дежурили совсем молодые парни, только закончившие курсы ускоренной подготовки, и они даже не успели поднять тревогу.

Под покровом ночи в лагерь хлынули сотни чудовищ, начав методично вырезать всё и вся, проламывая стены домов, закидывая ветками и камнями убегающих детей, плюя смертоносным ядом в лица рабочих. Они не щадили никого, стараясь убить максимальное количество эльфов, пока они не проснутся и не поднимут тревогу. Столько крови это место не видело давно, примерно с последней Кровавой Ночи.

Стоит отдать остроухим должное: они быстро поняли, в чём дело, и сумели даже организовать кое-какую оборону. Большую часть рядовых воинов к этому моменту, правда, уже убили, но оставались чуть более продвинутые бойцы и их капитаны. Жрица, выбежав из дома, наложила на лагерь заклинание, ослабившее заполонивших его монстров и озарившее все тропинки светом, чтобы ни один эльф не убился в темноте. Личная гвардия споро собрала вокруг своих домов примерно шесть сотен воинов, согнав внутрь круга, ближе к дому Жрицы, всех выживших рабочих.

Потом дело пошло легче. Море монстров, впервые за всю свою историю работающих слаженно, волнами хлестало по обороняющимся, но они, хоть и бледнели при мысли, скольких уже потеряли, стойко выносили атаки. Каждая волна Осквернённых, отступая, лишалась десятков своих сородичей, которых им приходилось оттаскивать назад, взамен унося жизнь одного длинноухого, и то не всегда. За спинами своих собратьев ходила Жрица, не только залечивая раны исцеляющими молитвами, но и убивая проходящими сквозь тела пучками света десятки нападающих.

Остроухие встречали каждую новую волну выставленными перед собой мечами и копьями, безжалостно кромсали тех, кто подходил ближе. Обычные воины и их командиры стояли плечом к плечу, прикрывая друг друга от случайных атак. Каждый был готов рискнуть жизнью за стоящих рядом с ним бойцов.

Лес решил помочь своим квартирантам и наслал на чудовищ несколько медведей. Обладающие неплохим чутьём твари сумели почувствовать их приближение и даже предупредить об этом остальных, но всё равно в первые минуты сражения животные смогли раздавить, порвать и прочими способами умертвить почти сотню Изменённых и Осквернённых.

Но этого было недостаточно. Объединившихся монстров было почти в два раза больше, чем эльфов. Спаси они своё ополчение, бесславно убитое под стенами, и у них было бы больше шансов. Сейчас же их моно было просто задавить числом. С каждой новой смертью эльфы уплотняли свои ряды, понемногу отходя назад, и это не могло не сказаться на их эффективности, но грозило скорой давкой. Новый труп не приносил Осквернённым ничего, кроме бесконечной злобы, и они кидались на своих бывших товарищей вновь и вновь, желая отомстить за своих собратьев.

Вскоре земля под ногами сражающихся начала чавкать от пролившейся на неё крови. Крови остроухих вперемешку с выделениями Осквернённых и Изменённых, если точнее. Когда ярость битвы начала угасать в сердцах бойцов и битва начала становиться чем-то рутинным из-за неизменной тактики набегов у монстров, они вдруг расступились. Чудовища выстроились в круг на центральной площади лагеря, расположенной напротив выхода